Очень дорогой
За наш российский счет…
Ты уселся в кресло,
Как в горшок шиповник,
Что, как ты, —
До крови иссечет.
Реплика
Весь мир обсуждает недавние выборы.
Америка в шоке, что в бездну зашла.
Как будто бы ей эти новости выдали
В какой-нибудь Кении… Не в США.
В Америке ищут виновников смуты.
А главный виновник бок о бок живет.
И кто-то сказал незлобливо и мудро –
«Не нравится Трамп? Поменяйте народ…»
«Мы все, кто из созвездья Рака…»
Мы все, кто из созвездья Рака, —
Довольно вспыльчивы подчас.
От нас порою могут плакать.
Но быстро и прощают нас.
Не потому ль, что мы готовы
Всегда признать грехи свои.
И наше искреннее слово
Полно мучений и любви.
Строфы
«Две тыщи семнадцатый год…»
Две тыщи семнадцатый год
Напомнил мне давнюю давность:
Опять наплодили господ,
А бедных сослали в бесправность.
«Я спросил у мальчишки в школе…»
Я спросил у мальчишки в школе:
«Как живется тебе в неволе,
Когда все у вас по минутам,
И не дай Бог, если что-то спутал?»
Но малыш меня сбил ответом:
«Но и ты ведь прошел все это».
«Любовь, как солнечный луч среди радуг…»
Любовь,
Как солнечный луч среди радуг…
Вслед за тобою я к радуге мчусь.
И верю, что нам не случится падать
С высоты наших нежных чувств.
«Я хотел бы написать стихотворенье…»
Я хотел бы написать стихотворенье
Самое родное для меня,
Чтоб оно легко прошло сквозь Время,
Стало светом завтрашнего дня.
Я хотел бы написать стихотворенье
Милой Ане – дорогой жене,
Чтоб оно дышало лаской и доверьем,
Отзываясь добротой во мне.
И хотя оно не будет первым,
Но знакомых строк не повторит.
Как смычок по скрипке,
Так, наверно,
Музыкой вдруг отзовется ритм.
И чтоб музыка была не грустной.
Жизнь не раз нам причиняла боль.
Много лет живем одним мы чувством,
И одна судьба у нас с тобой.
На весах искусства
Для крутой неграмотной попсы
Я никто… И звать меня никак…
Мысленно кладу я на весы
Выступлений всех своих аншлаг.
А еще десяток новых книг,
Что читает мне вослед страна.
Нету счастья у меня без них. —
Ими жизнь моя озарена…
На другую чашу я кладу,
Впав в недоумение и злость,
Жалкую словесную руду,
Где таланту места не нашлось.
Где такая музыка взошла,
Что душа и уши вянут враз.
Где танцуют некие тела
Пошлость и бездарность напоказ.
Но еще печальнее, что зал
Хлопает и падает в восторг.
Это кто же вкус им поломал,
Кто искусство позабыть помог?..
Еще одно признание
Я бесконечно рад,
Что ты всегда со мной,
Что рядом твоя нежность сердца,
Что ты мне продлеваешь путь земной
В немыслимой российской круговерти.
Прости, что я порою нетерпим.
Но это все от нервотрепки нашей,
И если жизнь под силу нам двоим,
То одному порой бывает страшно.
Хотя мужик в семье – и рыцарь,
И глава.
Я знаю это по отцу и деду…
И потому в своих обидах ты права,
Когда я где-то упустил победу.
«Мы любим женщин сравнивать с цветами…»
Мы любим женщин сравнивать с цветами.
И выбираем лучшие из них…
Ты вот, к примеру, роза…
Но с шипами.
Я чувствую порой уколы их.
Ты можешь словом уколоть и взглядом,
Когда я виноват или неправ.
И если я оказываюсь рядом,
То вновь смиряю свой упрямый нрав.
Но мне приятно быть под боевым прицелом.
Как хорошо, что так пристрастна ты.
Я бы, наверно, многих не добился целей
Без мудрости твоей и доброты.
А потому всем рыцарям мужского пола
Желаю – не впадайте в благодатъ.
Без женского пристрастья и упора
Нам эту жизнь вовек не обуздать.
«Когда-то и я буду старым…»
Когда-то и я буду старым,
Возьмут меня годы в полон.
Заменю я маминым самоваром
Джин с тоником и самогон.
И как поется в старинной песне –
У самовара…
Только ты да я.
Сказать по правде, сюжет не весел.
И песня та не моя.
И потому я все позабуду,
Глядя в глаза твои…
И случится веселое чудо:
Я не стану гонять чаи.
И ты, наверное, угадаешь,
Почему забыт самовар.
Жизнь у нас молодая.
Ты молода, и я не стар.
И верну привычное нам застолье.
Джин с тоником и коньяк…
А самовар поживет в неволе,
Заброшенный на чердак.
А когда захочется чаю,
Соберу друзей под него.
И душой чуть-чуть опечалюсь,
Впав в усталое торжество.
Потому что не зря же предки
Одарили мудростью нас.
Годы юные – они не ветхи.
Годы ветхие – не на час.
Потому и достал вчера я
Мамин старенький самовар.
Чтоб не жить от традиций с краю.
Что не впасть вдруг в чужой овал.
Юбилейное признание
Двадцать лет стремительно промчались
По моей и по твоей судьбе.
Помнишь, мы однажды повстречались?
Помнишь, что я говорил тебе?
Говорил, что нет мне в жизни счастья
Без твоей улыбки, без небесных глаз.
И мои слова звучали, как причастье.
И Господь тогда услышал нас.
Ты была, как прима Голливуда, —
И красива, и добра ко мне.
