Он задрал мою юбку вверх, обнажая мою задницу, любуясь ей, и отвесил звучный шлепок, из-за которого я ойкнула, пытаясь ударить его в ответ, но он поймал мои руки, и вынудил прогнуться еще больше.

— Ты красива, Яна. Все мои слова в твой адрес — это такая гниль, знаешь ли. Мне нравится твой острый язык. Мне нравится то, как пот скатывается по твоему совершенному телу вниз, после тренировок. Мне нравится, как ты смотришь на меня: с ненавистью и желанием. Это, несомненно, забавляет. Но сейчас я хочу забыть о нашей войне. Хочу забыть о том, какая ты сука, и какой я моральный урод. Сейчас я хочу трахнуть тебя, и не лги мне, потому что ты тоже этого хочешь, — в подтверждение своим словам, Ник отодвинул мокрую ткань моих трусиков и провел пальцами по влажным складкам. — Как же ты готова для меня, а? — не сумев скрыть ликования в голосе, отозвался парень, на что я шумно сглотнула, подмахнув бедрами, показывая, что с меня хватит разговоров. — Так не терпится?

Ник испустил короткий смешок, но тут же сорвал с меня белье и грубо вошел во всю длину, из-за чего я зашипела с непривычки, прикусив указательный палец. Черт, и кого я там обзывала мизинчиком? Его?! Гадство!

Я сжала его мышцами внутри себя, заставив Соболя зашипеть от ощущений. Все было так дико, пьяно, грубо и ненормально, но в то же время чувственно, что у меня кружилась голова от переизбытка эмоций. Тело предательски дрожало под его пальцами, жестко сжимающими мои бедра так, что там наверняка останутся синяки, а он же не думал останавливаться, вторгаясь грубо, несдержанно, вызывая эйфорию, унося нас к небесам.

Откинув цвета темного шоколада волосы назад, я ахнула, когда он намотал хвост на кулак, вынуждая меня прогнуться, позволяя ему проникать еще глубже, сменив угол. Я терялась в этой сладостной пытке, в этом сумасшедшем марафоне ненависти и страсти, выкрикивая его имя, и комната уже плыла перед моими глазами, когда я вскрикнула громко, отчетливо, ощущая, как оргазм поглотил меня. Проник в каждую клеточку моего тела, заставляя дрожать, а мелким судорогам расползаться от низа живота к немеющим кончикам пальцев на ногах.

Несколько сильных толчков последовало незамедлительно, словно догоняя меня, доводя до исступления, изнеможения, добивая. Ник вышел из меня стремительно, бурно кончая белой, вязкой жидкостью на мое бедро, простонав что-то нечленораздельное, перед тем, как поцеловать меня между лопаток, давая прочувствовать, как его трясет…»

— Это было ошибкой! — воскликнула я, сложив руки на груди, готовая бороться с ним до конца, отстаивая себя и свои интересы, не позволяя более брать надо мной верх.

— Я так не считаю, — прямо смотря на меня, опаляя своим дыханием мои губы, проговорил Ник, а я как-то стушевалась под его пронзительным взглядом. — Ты мне нравишься, Яна.

Долю секунды я позволила себе всматриваться в его потрясающие глаза. Я не верила ему, не могла вот так поверить. Переспать с ним было ошибкой. И я это знала. Более того, я была уверена в том, что он это тоже прекрасно знает, но это признание ломало все. Зачем он так поступал? Чтобы сделать мне еще больнее? Чтобы отобрать то, что у меня осталось? Мое сердце? Меня саму?

Меня трясло, и он это видел. Я нервничала, не зная куда скрыться, пока его губы не коснулись моих, оставляя за собой легкий, ни к чему не обязывающий поцелуй, но мне все же захотелось прикрыть на это мгновение глаза, показывая, насколько это приятно.

— До мурашек по коже, — хрипло проговорил Ник, а я замерла, тяжело дыша, не решаясь распахнуть глаза, не решаясь лишиться сказки.