– Была рада помочь, – улыбнулась Юлия Алексеевна.

– У меня к вам огромная просьба, Юлия Алексеевна, – Шарков чуть подался вперед и понизил голос, придав ему доверительные интонации. – Я был бы весьма признателен вам, если бы информация об этих ранах, – Игорь показал забинтованную руку, – не попала ни в какую отчетность. Иначе, сами понимаете, у меня могут быть неприятности по службе.

– А из-за драки с охранниками неприятности у вас не будет?

– О, это пустяки! – с показной беспечностью взмахнул рукой Игорь. – Такое у нас регулярно случается!

– Ну хорошо, – Юлия Алексеевна плотно сжала губы и, как показалось Шаркову, оценивающе посмотрела на него. – Но, в таком случае, я вас тоже попрошу об ответной любезности.

– Весь к вашим услугам!

– Когда захотите в следующий раз увидеть меня, не надо ломиться в двери и бить охранников. Просто позвоните, – она положила на стол визитку. – Только имейте в виду, здесь мобильная связь не работает, а вне этих стен я бываю крайне редко. Так что проявите настойчивость.

Игорь взял визитку двумя пальцами и молча отсалютовал ею.

Он не имел ничего против того, чтобы увидеться с Юлией снова, в не столь официальной обстановке и при иных обстоятельствах. Тем более если она сама это предлагала. Ему было о чем ее спросить.

Вот только можно ли ей доверять?

Вера сажала цветы перед домом, когда со стороны калитки послышался негромкий стук и голос:

– Хозяюшка! Разрешите войти?

Вера настороженно вскинула голову.

За последние несколько дней в поселке у нее появились знакомые, но этот голос был ей незнаком.

За забором стоял мужчина лет пятидесяти. Высокого роста, статный, с широким размахом плеч. Лицо у него было тоже широкое с крупными чертами. Густые светло-русые с проседью волосы зачесаны назад. Борода и усы той же масти не делали его старше и не придавали солидности, скорее даже наоборот, было в этом что-то от мальчишеского стремления выглядеть постарше. На мужчине были широкие голубые джинсы, местами вылинявшие до белого, и светло-коричневая рубашка навыпуск с вышитыми цветными узорами. На ногах – резиновые вьетнамки.

– Меня зовут Соломон Юрьевич Шток, – представился мужчина. – Я… ну, как бы глава этой колонии, – при этих словах он по-девичьи смущенно потупил взор. – Я все ждал, что вы ко мне заглянете. Но, не дождавшись, решил сам нанести визит.

– Я собиралась… Честное слово, собиралась… Но… Все как-то…

Вера показала перепачканные землей руки.

– Я понимаю, – улыбнулся Соломон Юрьевич. – Обживаетесь на новом месте.

– Да! – с готовностью кивнул Вера. – Я уже на работу устроилась. В два разных места! В библиотеку и в магазин.

– Замечательно, – все так же с улыбкой произнес Соломон Юрьевич. – Так вы позволите? – Он постучал пальцами по калитке.

– Да! Конечно! Проходите!

Вера отметила, что начала суетиться, что обычно было ей не свойственно. Она переставляла с места на место горшки с цветами, которые еще не успела высадить в землю, хотя в этом не было никакой необходимости, собирала садовые инструменты, роняла и снова собирала.

Вероятно, все дело было в том, что она не знала, чего ждать от визита Соломона Юрьевича.

Димон, помнится, сказал, что Соломон все объяснит.

Все!

Это слово угнетало Веру своей безысходной определенностью. Когда она будет знать Все, то уже не сможет укрыться за стеной неведения и жить, делая вид, будто не происходит ничего выходящего за рамки того, что принято называть естественным ходом вещей. Или, еще лучше, обыденностью.

Ну да, она попала в этот поселок не совсем по своей воле. Да, поселок был необычный. Или, лучше сказать, не похожий на то, что Вере доводилось видеть прежде. Но на все эти странности, постаравшись, можно было закрыть глаза. И у Веры это почти получилось. Потому, что она не знала истинную причину происходящего.

Когда же ей станет известно Все, она будет поставлена перед необходимостью принять некое решение. Окончательное и пересмотру не подлежащее.

После всего, что произошло, Вере хотелось просто тишины и покоя. Если бы была такая возможность, она бы захлопнулась в раковине, как устрица, и даже не выглядывала из нее. Какое-то время.

Соломон Юрьевич распахнул калитку и не спеша пошел по выложенной плиткой дорожке.

– Землю облагораживаете?

– Цветы сажаю, – Вера в очередной раз выронила садовые инструменты и снова принялась их собирать. – Я вообще-то не любительница ковыряться в земле…

– Для не любительницы у вас неплохо получается, – Соломон Юрьевич остановился возле сидящей на корточках девушки. – Да оставьте вы свои инструменты. Никуда они не денутся.

Он протянул Вере руку.

Но Вера все же побросала инструменты в синее пластиковое ведерко и сама поднялась на ноги.

– Извините, у меня руки в земле.

– Это хорошо, – коротко кивнул Соломон Юрьевич. – Если вы начали что-то сажать, значит, рассчитываете задержаться здесь надолго. Верно?

Столь прямой вопрос поверг Веру в растерянность.

Какой ответ он хочет от нее услышать?

Или это вежливый намек на то, что пора убираться?

Выходит, они с Андрейкой им не подходят?..

Им – это кому?..

– Простите, мне надо помыть руки.

– А вот это уже совершенно лишнее, – недовольно сдвинул брови Соломон Юрьевич.

– Простите?

– То, что вы все время извиняетесь. Вы у себя дома и вольны делать здесь все, что захотите. Это я пришел к вам в гости.

Вера могла бы сказать, что она сильно сомневается в том, что она у себя дом. Ей нравился этот дом, но он ей не принадлежал. Они с Андрейкой всего лишь жили в нем. До тех пор, пока позволял хозяин. А хозяином, судя по всему, был как раз Шток.

Но она не стала ничего этого говорить, а молча пошла в дом.

Открыв на кухне кран, она взяла мыло и начала мыть руки.

Она мыла руки тщательно и неспешно, неосознанно оттягивая разговор со Штоком, избежать которого было уже невозможно.

– Брат в школе?

– Да.

Вера выключила воду и взяла полотенце.

– Вы ничего не стали переделывать? – повел руками по сторонам Соломон Юрьевич.

– Боюсь, хозяева будут недовольны, – не сдержавшись, резко ответила Вера.

– Вера Викторовна, вы здесь хозяйка. Димон вам этого не сказал?

– Сказал. Но мне не очень-то в это верится.

Соломон Юрьевич засунул руки в широкие карманы, качнулся с пяток на носки и с интересом посмотрел на Веру.

– Почему?

– Потому, что никогда прежде мне дома не дарили.

– Что ж, все когда-нибудь случается в первый раз.

– Банально.

– А что не банально? То, что за вашим братом явились ловчие? То, что Димон спас вас? То, что он привез вас сюда, в единственное место, где вы можете чувствовать себя в безопасности?

– Я благодарна вам за это.

– При чем тут я? – Соломон Юрьевич пожал плечами. – Это все Димон. Вам повезло, что в вашей поликлинике у него есть осведомитель.

Вера прижала пальцы к вискам и затрясла головой.

– Я ничего не понимаю!.. Простите.

– Вы слишком часто извиняетесь, – Соломон Юрьевич взял стул и пододвинул его к обеденному столу. – Вы разрешите?

– Разумеется, садитесь. Хотите чаю?

– Нет, – Соломон Юрьевич присел на краешек стула и положил локоть на стол.

– Извините, но кофе у нас нет.

Соломон Юрьевич усмехнулся.

«Ему смешно, что я снова извинилась», – догадалась Вера.

– Я пришел за тем, чтобы поговорить, – сказал Соломон Юрьевич. – Чай я могу и дома попить.

– Хорошо, – Вера взяла стул и села напротив, по другую сторону стола. – Давайте говорить.

Соломон Юрьевич положил обе руки на стол перед собой.

– Вы понимаете, почему вы тут оказались?

– Потому, что мой брат – альтер.

– Верно. Альтер. А что это значит?

– Он болен.

– Андрей кажется вам больным?

– Это заболевание проявляется не сразу. Долгое время оно может протекать в скрытой, почти незаметной форме.