Было душно. Пар в душевой метался комьями, пахло горячей водопроводной водой и хлоркой; она завязала волосы в хвост и, покрутив краны, встала под горячую струю воды.

В женской раздевалке общественного бассейна было пустынно. Оно и хорошо, кстати. Можно не дёргаться, не торопиться, спокойно постоять под приятными тёплыми струями воды – дома горячую отключили, а тут можно даже голову помыть.

– Оп-па! – её в стенку сзади вдавливают; руки от неожиданности разжимаются, и резиновая плавательная шапочка падает к ногам.

– Ты что тут делаешь?! – она пытается повернуться, чтобы дать дураку по башке – надо ж, додуматься только – в женскую общественную душевую пробраться! Повезло же, что никого нет, иначе – проблем не оберёшься!

И – осекается, потому что тот самый дурак мало того, что в стенку вжимает кафельную, так ещё и кончиками пальцев по бедру ведёт, аккуратно так, ласково, легко.

Дурак дураком. Зачем?

Прикосновения невесомые почти, чувствуются, словно разряды тока – раньше ей казалось, что это словца ради пишут, а сейчас даже самое касание малейшее чем-то тягучим отзывается, сладким таким, и низ живота крутит. И вообще – крутит. Она не знает, куда себя девать – то ли вперёд податься, чтоб тот отпустил; то ли к нему, назад, к тёплому, почти горячему, под косые струи воды.

Всё равно ведь никого нет?..

– Авантюристка, – он забавно фыркает, зарываясь носом во влажные волосы; прижимает к себе поближе; а она задом подаётся, коварно так; улыбается.

Пробрался? Молодчинка. Получи, фашист, гранату, и распишись в квитанции.

– Это ты говоришь? – шепчет, дрожа от дыхания на шее; он целует легко, а тело каждой клеточкой отзывается. Эта пытка такая – нежностью: бесчеловечная, дикая, безжалостная и сумасшедшая пытка.

Он тянет вниз лямки на плечах – купальник обычный, пляжный, потому что она в последний момент стала в позу и заявила, что ей спортивный нафиг не нужен. Оно сейчас к лучшему, определённо – прикосновение губ к плечу вызывает новые мурашки.

Он опускает чашечки лифа, нежно мнёт грудь – небольшая, упругая, словно для его ладоней специально; соски твердеют почти моментально, и не поймёшь, от чего именно: то ли от прикосновений его мучительных, то ли от того, что вода из душа льётся прохладная.

От разницы температур кружится голова – она прислоняется грудью к ледяному кафелю, чтобы ему было удобнее, а он сдвигает её трусики в сторону, лаская промежность, теребя клитор и проникая пальцами в щелку.

Дыхание перехватывает, а она стонет так покорённо, так тихо и на выдохе, с такой мольбой стонет. Член грозится порвать плавки, и он, лаская её двумя пальцами, средним и указательным, освобождает возбуждённый орган из тесного плена ткани.

Борется с желанием войти сразу же – сначала помучить, поиграть, ведь она такая бесконечно милая, когда умоляет, такая беспомощная и зависящая от него, такая… возбуждённая, вожделенная, сексуальная, что просто крышу сносит. Он, беря член в руку, направляет – водит головкой по промежности, то несильно проникая в неё, то просто трясь о нежную кожу.

Она сипит, дышит тяжело, хрипит и едва ли не рычит – ей и холодно, и жарко, и стыдно – душевая-то общественная, вдруг зайдёт кто, вдруг?..

… а это – ещё сильнее. Ещё более возбуждающе, ненормальнее, горячее.

Глубже.

Боже.

Сначала он вбивается медленно, хотя у самого крыша едет потихоньку, и, забывая о том, что и кому хотел доказать, трахает её уже быстрее, яростнее, глубже и грубее. Она стонет – тихо так, почти поскуливает, опираясь на холодную кафельную стену, сверху хлещет вода, а он горячий такой, такой страстный, нужный и… её, что губа как-то так сама собой до крови прокусывается, заполняя солёным привкусом рот. Она льнёт к нему, пытаясь как-то ближе, жарче, сильнее, чтобы…

… чтобы.

Крыша едет. Просто едет крыша.

Экстаз безумный захлёстывает, лишает рассудка и оставляет только дыхание сбившееся, рваное, тяжёлое.

Этот оргазм ничем не похож на предыдущие – может, потому, что в общественном месте?.. экстремальнее?..

Она, поправляясь, воровато выглядывает за дверь.

В бассейне – никого. Впрочем, оно понятно – это ведь суббота, делать людям больше нечего, кроме как плавать в вечернее время выходного дня.

А значит…

– Не убежишь, – он подхватывает её на руки.

А значит – новая порция адреналина явно не заставит себя ждать.