«Я дома», — отписалась я зачем-то на данный мне новый номер.

Ответа я не ждала, да и запоздало подумала, что такое сообщение наверняка выглядело нелепо. Тем не менее, через пару минут раздался тихий звуковой сигнал.

«Молодец. Покушала?»

Я мрачно усмехнулась. Понятное дело, что он намекал на бессмысленность моего письма, но я почему-то решила продолжить.

«Хватит уже кушать на сегодня.»

«15.10.19.20», — пришло мне в ответ.

Я замерла. Артём должен был прислать время, но это совершенно не то, чего я ожидала. С виду шифр походил на какие-то координаты с точным адресом. Тем не менее, Гугл это таким образом не воспринял. На ум пришёл код от сейфа, но догадка даже звучала нелепо: какой сейф, зачем мне от него код? Но подумать над этим мне не дали, прислав следующее сообщение.

«Нужна карта помещений и фотографии изо всех окон первого и второго этажей.»

Дальше следовал адрес электронной почты и довольный смайлик.

«Зачем?»

«Так надо.»

Я закатила глаза, недовольно выдыхая. Сколько раз я уже слышала это невыносимое «так надо», когда люди Добродетели были заняты делами, в которые не хотели меня посвещать.

«Что за шифр?» — написала я, но ответа не последовало. Ни на это сообщение, ни на множество подобных.

Я откинула телефон в сторону и еле заставила себя сходить в ванную. Заснула в тот вечер я сразу, как только коснулась головой подушки.

На утро меня разбудила горничная, робко заглянув в комнату. Было уже десять часов, а потому она всё-таки решила побеспокоить меня, предлагая завтрак. Разлепить глаза было уже нелегкой задачей, а от мысли, что придётся выйти к людям, которые знают что случилось, желание подниматься с постели пропало окончательно. Ответив женщине, чтобы она принесла завтрак в комнату, если ей позволят, я по привычке потянулась за телефоном. Сообщение, пришедшее совсем поздно ночью, подействовало на меня удивительно бодряще.

«Бля, Дарья. См. сзади.»

Смотри сзади? Первые несколько секунд спросонья я не могла сообразить, о чём идёт речь. Единственной мыслю было проверить в задних карманах джинс, и о чудо! В них оказалась свёрнутая в десять раз крохотная бумажка, которую Артём каким-то образом умудрился туда запихнуть. Как хорошо, что у нас хоть немного схож ход мысли. Скорей всего, подсунул он её, когда удачно отвлёк меня на свой навязчивый шепот, наивно принятый мной за попытку соблазнения.

.

— Я принесла завтрак, могу войти? — поинтересовались из-за двери, и я поняла, что за размышлениями не услышала стука.

То, что я становилась такой рассеянной, начинало серьёзно напрягать. Я быстро спрятала клочок бумаги обратно, так и не успев развернуть его до конца.

Горничная, должно быть, подумала, что у меня крайне дурное настроение, а потому спешно удалилась, оставив поднос на столе. Я закрыла дверь на замок — так вернее. Затем с ювелирным старанием развернула бумажку.

«Не забудь подтвердить. Никому не давай.»

Совет никому не давать мог бы пригодиться на все случаи жизни. Стоило полагать, что цифры, присланные в сообщении, всё-таки означали время. Логичный вариант был всего один. Ни девятнадцатого, ни двадцатого года ещё не было, следовательно, речь шла про «15 ноября, 19:20». Я раздраженно вздохнула. Такие заморочки вполне в стиле Аффари. Они словно вылезли из фильмов про итальянскую мафию или из шпионских боевиков. После понимания, о чём шла речь, сообщение стало казаться слишком простым. А теперь можно было всё удалить.

«Окей», — отправила я.

И только потом осознала, что, задумавшись о тайнах и цифрах, согласилась на какую-то очередную затею. Не обдумав ничего заранее. В принципе, согласилась я ещё в доме у Аффари, когда сидела перед Артёмом с его гипнотизирующим взглядом. Но тогда это можно было списать на тактичное поведение заложницы, а в этот раз не иначе, как на собственную дурость.

Тем не менее, на назначении времени встречи мои приключения закончиться не должны были. Для начала, где-то в кабинете отца, за массивными дубовыми дверями, хранились старые документы. Среди них должны были пылиться бумаги, хоть как-то указывающие на принадлежность Добродетели к руководству Салвинии и на действия внутри организации. Если таковые вообще были, конечно.

С раннего утра и до шести вечера отец каждый будний день сидел в своём кабинете, охраняя эти документы, как дракон золото. Пробраться и забрать их оттуда, пока он работает, было явно невозможно. До 15 ноября оставалось два дня, в течение которых у меня было бы две попытки пробраться в кабинет — когда все собираются на ужин. И как кстати тут приходилась моя ссора с папашей — никто не сочтет странным мое отсутствие.

Среди двух вариантов: пробираться тайком или просто войти, я выбрала второе. От слоняющейся вперед-назад прислуги не представлялось возможным скрыться, а уверенный человек не должен был вызывать у них подозрений. В конце-концов, какое их дело? Если не попасться кому-то из своих, то всё должно было быть в норме. Проблема состояла в том, что кабинет мог оказаться закрыт, но и её я решила успешно. Два соседних помещения объединял общий балкон. Вход был из спальни Татьяны, отцовской секретарши, а в кабинет с балкона вели часто открытые окна. И даже если отец закрыл их, то выломать их было бы проще, чем мощную дверь. Проблема была больше в том, что Татьяна отличалась феноменальной педантичностью, а потому если хоть в чём-то налажать — она всегда обязательно заметит.

Большие окна оказались закрытыми, зато узкая створка держалась на защёлке. Я аккуратно подцепила замок пальцем и пролезла в комнату, стараясь не зацепить ничего одеждой. Ещё не хватало застрять там и с жалостным видом просить «папа помоги». На то, чтобы найти нужные папки, потребовалось не меньше двадцати минут, поэтому я непрестанно озиралась на дверь, боясь, что та в любую секунду откроется. Однако находка явно стоила того, чтобы рисковать. Читать это всё на месте было бы глупо, потому я все таким же окольным путём, поставив окно обратно на защёлку, вышла в коридор. И столкнулась с удивлённым взглядом горничной. Твою ж…

— Ох, вы были у Татьяны? Я просто хотела спросить, не хотите ли вы ужинать…

«Да, я была у Татьяны, но ты этого не видела»; «Да, но если ты кому-то расскажешь, я тебя… никогда не прощу»; «Нет, тебе показалось, я не была только что в комнате человека, которого сейчас на месте нет». Из этого ничего не подходило, а варианта лучше не приходило на ум. Сказать ей, что так и должно было быть? Но она-то как раз в курсе, что у меня за проблемы. Попытаться договориться? Уверенно пройти мимо неё, чтобы ей не пришло в голову об этом болтать? В принципе, последний вариант был ещё куда ни шло, но замешательство стоило мне удачной раскладки.

— Вы у нее что-то взяли? — женщина перевела пустой взгляд на папки, которые я держала в руках.

— Да. Это очень важно для меня, не рассказывайте никому. Она бы отдала это отцу, и он оправил бы меня к бабушке.

Судя по тому, что горничная вышла из залипного транса, мою логику она поняла и приняла.

— А Татьяна не заметит, что вы это у неё забрали?

— Не заметит, — я прошла в свою комнату, прижимая документы ближе к себе, скрывая их от лишних глаз. — Если вы не расскажете, — затем все же решила прибавить весомости своим словам и изобразила как можно более страшное лицо. — А вы не расскажете, потому что ничего не видели.

— Х-хорошо, — женщина воровато заоглядывалась, ища взглядом других свидетелей, что выглядело ну ни разу не подозрительно.

Я раздраженно выдохнула.

— Принесите ужин сюда.

На следующий день удалось сфотографировать большую часть того, чего просил Артём. Пришедшее на номер подтверждение «ОК» меня успокоило и означало, что предоставленных материалов достаточно. Где-то в подсознании я паниковала, носясь из стороны в сторону и страстно желая написать в ответ «я передумала, иди на хрен». Но если мне удалось бы сжиться с Аффари, стать их другом, я знала бы больше, чем кто-либо ещё в этих домах. Наконец-то обрела бы тот контроль, то влияние, которых мне так не хватало. Тем не менее, я была без понятия, к чему надо было готовиться. Возможно, стоило собрать вещи, но даже сама инициатива сбежать куда-то прямо из-под носа у папы, да ещё и с вещами, звучала глупо и неубедительно.