Сменив позу, Поттер тяжело облокотился об изгородь, и Драко внезапно решился.

— Поттер, — он подбежал к нему в тот самый момент, когда Поттер вытер лицо рукавом.

Вздрогнув, тот медленно обернулся, и Драко потрясенно увидел, что он стоит без очков, и что глаза у него покраснели.

— Гарри, — Драко так растерялся, что не заметил, как имя соперника сошло с его губ так легко, словно именно так он называл Поттера всю свою жизнь.

Увидеть Поттера плачущим было так же нереально, как встретить зеленого единорога.

— Отвали, — Поттер шмыгнул носом, отвернулся и попытался уйти, но Драко не дал ему этого сделать, схватив за рукав.

— Гарри, ты что? — от волнения Драко почти выкрикнул эти слова, с трудом разворачивая его на себя.

Пойманный Поттер молча смотрел на него, больше не пытаясь скрыть свою боль, и Драко даже не верилось, что все это могло быть связано с ним. Неужели Тео был прав? Неужели…

— Тебя кто-то обидел? — наверное, в этой ситуации было трудно придумать более нелепый вопрос, и Поттер, невесело усмехнувшись, показал, что абсолютно с этим согласен.

— Никто, — он с вызовом посмотрел Малфою в лицо. — Ведь на правду не обижаются, правда, Драко?

“Драко”. Неужели он действительно ревнует его?! Сердце подпрыгнуло, ринулось в небеса, а потом, застопорившись, снова упало. Он ему больше не верит. Как же его теперь разубедить?

— Гарри… — растерянно повторил он, пытаясь подобрать правильные слова, которые все восстановят. Но разговоры о чувствах никогда не были его сильным коньком. — Послушай. Блейз для меня просто друг…

Но Поттер явно ему не поверил.

— Я думал, мы теперь вместе, — горько сказал он и снова попытался искривить губы в улыбке. — Даже хотел Джинни сегодня об этом сказать… чтобы зря не надеялась. Но я ошибся. Оказывается, ты… и он… — он снова развернулся, чтобы уйти, но Драко изо всех сил вцепился в него.

— Неправда! Нотт тебя обманул! — выкрикнул он. Наплевав на приличия, Драко прижимал его к себе, удерживая изо всех своих сил, лишь бы только не случилось непоправимое. — Не верь! Я не с ним… Никогда не был с ним. Я вообще сам по себе. В смысле если ты хочешь… то уже, выходит, не сам, — запинаясь от смущения, частил он, тревожно вглядываясь в расстроенное лицо. Сейчас Драко готов был признаваться во всем, в чем угодно, лишь бы его удержать. Лишь бы не видеть его потухший, разочарованный взгляд.

Поттер молчал, глядя куда-то в землю, но то, что он его все-таки слушал, придавало Драко немеренных сил.

Выдохнув так, словно он готовился к битве, самой важной битве в своей жизни, Драко наконец-то решился:

— В общем, если ты хочешь, то я только с тобой. Никого у меня больше нет. И не было никогда, — смущенно выпалил он. — Неужели ты это не понял в шкафу? Я же… — он крепко зажмурился от стыда, но все же заставил себя продолжать: — Я же вообще… Даже целоваться еще не умею. Я боялся, что тебе не понравилось, — Драко выпалил это, чувствуя, как щеки снова наливаются предательским алым. Он хоть когда-нибудь перестанет краснеть? Наверное, с Поттером это невозможно.

— Мне понравилось, — тихо ответил Поттер, и Драко, с трудом заставив себя посмотреть на него, обнаружил, что тот стоит в точности такой же красный, как и он сам. — А тебе? — спросил Поттер с внезапной тревогой.

Драко смущенно кивнул. “Понравилось”. Да он просто чуть не умер тогда. Если бы он сейчас смог ему передать, что тогда почувствовал в этом шкафу, Поттер раз и навсегда перестал бы в нем сомневаться.

Но, кажется, он и так уже перестал.

— Правда, никого? — непривычные глаза без очков смотрели на Драко с беззащитной надеждой.

Драко так остервенело замотал головой, что поттеровские губы тронула слабая, пока еще неуверенная улыбка.

— И у меня… никого, — еще больше краснея, признался он, и именно в этот момент Драко понял, что такое настоящее счастье. — Тогда… Ты и я? — Поттер тревожно взглянул Драко в лицо, словно боясь услышать отказ, и сердце Драко еще быстрее забилось.

— Ты и я, — решительно сказал он, уплывая взглядом на изгиб его губ. Сейчас Драко интересовало только одно: можно ли его наконец-то поцеловать? Или пока еще рано?

— На всю жизнь? — Поттер улыбнулся ему так неуверенно и влюбленно, что Драко почувствовал, как сердце золотистым снитчем упархивает в небеса.

— На всю жизнь, — он смело улыбнулся в ответ и наконец-то прижался к его приоткрытым губам, потому то внезапно почувствовал — теперь ему можно всё.

Эпилог

За те три недели, что они были с Поттером вместе, до главного они еще не дошли, но Драко никуда не торопился. Ему пока с лихвой хватало и того, что у них было: от одних только их поцелуев Драко готов был непрестанно кончать. Они целовались до одури, до звона в ушах, и к этому было невозможно привыкнуть. А когда бесчисленные поцелуи в темных нишах и коридорах впервые привели их к быстрой взаимной дрочке — с неловкими пальцами, прерывистым смешанным дыханием и обжигающим румянцем на щеках, — Драко просто потерялся во времени и пространстве, не веря, что может быть так хорошо.

Теперь он, как никогда, понимал выражен​и​е ​”​не ​могу ​надышаться​”​. Чем больше в его жизни было Гарри, да-да​, именно так,​ теперь уже просто Гарри, тем больше хотелось его, тем невозможн​е​е было отпустить его от себя, тем сильнее кружилась от него голова, тем пьян​е​е​ становились их​ взгляды и жгуче прикосновения. И то​,​ что​ Поттер тоже ходил от него такой же чумной и шальной, делало Драко абсолютно счастливым.

— …И если я залезу под ее парту, когда у нас будут занятия с Райвенкло, и в середине урока подниму голову вверх…

Драко слушал болтовню Блейза вполуха, потому что не мог перестать смотреть на Поттера. Рассеянно улыбаясь, он трогал пальцами горящие губы, вспоминая их недавние голодные поцелуи. И те ласковые, откровенные до боли слова, которые Гарри шептал ему на ухо, вызывая сонмы мурашек по телу…

Прежде Драко никогда не мог себе даже представить, что с Поттером будет именно так: нежно, страстно, безбашенно. Даже не смел и мечтать, что Поттер тоже влюбится так, что осмелится первым прикоснуться рукой к его стояку. И что, одурев от совместного кайфа, они, словно сорвавшись с цепи, станут заниматься этим буквально везде — трогать, ласкать, изучать. Безуспешно пытаться глушить громкие стоны, сбивчиво двигать кулаками не в такт, пачкаться в чужом семени, а после — сыто и пьяно улыбаться друг другу и расслабленно утыкаться в плечо, тут же снова принимаясь делить дыхание из губ в губы — одно на двоих.

— Ты меня совсем не слушаешь, Драко, — в голосе Блейза прозвучала неприкрытая обида. — Ты со своей любовью совсем уже спятил. Мне стыдно за тебя, друг.

Блейз на правах старинного приятеля Драко теперь тоже прописался в гриффиндорской гостиной и подолгу высиживал там непонятно зачем. На Луну, тоже любящую проводить время в гостиной у гриффиндорцев, он все равно дулся, как будто она обманула его в лучших чувствах, и даже коварные планы на ее счет он строил уже, скорей, по привычке.

— Не завидуй, Блейз. Будет и на твоей улице праздник, — рассеянно глянув на друга, Драко снова повел головой в поисках Поттера, — они всегда невольно искали друг друга глазами, если разлучались хоть на минуту. Гарри улыбнулся ему от камина, и Драко тоже улыбнулся ему, чувствуя себя самым счастливым парнем на свете.

— Было бы чему тут завидовать. На вас с ним противно смотреть, — Блейз презрительно фыркнул, бросая косой быстрый взгляд на Лавгуд и Гермиону, увлеченных какой-то магической книжкой. — Нет уж, я хочу остаться нормальным, а не таким же чокнутым, как вы оба.

“Вы оба”. Драко постарался спрятать счастливую улыбку подальше. Слышать от других, что Поттер так же помешался на нем, было восхитительно, и, честно говоря, Драко до сих пор до конца в это не мог поверить.