По дороге изредка проезжали машины, вот только не привычные желтые такси, а в основном пикапы с крупнокалиберными пулеметами в кузове, либо тентованые грузовики. Причем, двигаясь в одном направлении, откуда и доносилась настоящая канонада. Судя по всему, основные бои шли ближе к центру, где находились административные учреждения. Отдельными очагами перестрелок прослушивались отголоски боев, происходивших в жилых кварталах местных жителей.

Поднявшись по лестнице к входу в отель, я увидел, что за конторкой охранника занял место один из ряженых, в наиболее целом наряде. Остальные переодетые по-свойски хозяйничали в фойе, уже воздвигая в проломленной секции непонятно откуда взявшийся огромный стол, поставленный на попа. Теперь попасть внутрь стало возможно либо через вертушку, либо через открытую дверь рядом со стойкой охранника.

Кивнув охраннику на входе, войдя в фойе, я увидел, что еще одна группа ряженых под присмотром Доктора перетаскивает ящики вглубь помещения. Относительно их содержимого у меня не возникало ни малейшего сомнения, как в способности Доктора распорядиться всем этим самым наилучшим образом. Меня же сейчас интересовали совсем другие вопросы.

Из классических проблем: кто виноват, и что делать, первый в свете сложившейся ситуации вообще не имел смысла. А вот второй являлся наиболее актуальным. Подойдя к занятому разбором трофеев Доктору, я сказал ему, что хочу подняться на крышу. На что тот молчаливо кивнул, лишь всучив мне рацию, убедившись в правильности настройки канала. Последовавшим было за мной Фаре с Костром, я махнул остаться с Доктором, направившись к лестнице на верхние этажи.

На крышу не имевшие камуфляжа туристы выходить справедливо опасались, а те, кто имел, в основном находились в фойе, Поэтому на крыше я оказался в полном одиночестве, что как нельзя лучше соответствовало моему внутреннему состоянию. Прислушиваясь к шуму ведущегося вдалеке боя, по дымным следам пожаров я мог точно определить, где именно он происходит. По всему выходило, бой уже покинул центр города, все больше смещаясь к периферии.

Оставалось надеяться, что со стороны оборонявшихся соединений, это был спланированный маневр, а не хаотичное бегство. Но даже продержись они хоть месяц, пробиться к ним, нам явно не под силу, потому что с таким количеством народа попросту не дойти. Разделявший нас жилой квартал гудел как растревоженный муравейник. Там то и дело закипали стихийные перестрелки, как правило, заканчивавшиеся несколькими хлопками гранат, чтоб вскоре вспыхнуть с новой силой чуть в стороне.

Вряд ли кому было суждено понять смысл разыгравшегося внутри меня конфликта. С одной стороны, следуя на волне твердой уверенности в правильности своих действий, я добился настолько недостижимой, казалось бы цели. Но с другой стороны, в результате оказался в ситуации, как нельзя лучше объяснявшей визит пророческого кошмара в самолете. Вот только, пока оставались очаги сопротивления, возможность подумать имелось, в то время как исход боя за город от меня не зависел.

Все что мне оставалось, это постараться прочувствовать обстановку, слившись с окружавшей реальностью. В надежде нащупать ту незримую нить, которой следует придерживаться, чтобы получить хоть ничтожный шанс выбраться отсюда благополучно. Вот только учитывая, что русские своих соотечественников не бросают, вероятность подобного исхода была ничтожно мала. В отеле находилось более семисот человек, и своими действиями я невольно взял на себя ответственность за их дальнейшую судьбу.

– Захотелось старику,

Топай, то-па-а-й,

Переплыть Москву-реку,

Кверху жо-пай.

А на том берегу,

Топай, то-па-а-й,

Бабка молится ему,

Кверху жо-пай.

– Чего ты там опять бормочешь? – пробурчал Доктор, прекрасно знавший о моей привычке напевать себе под нос во время размышлений.

А потому его вопрос относился скорее к конечному итогу сделанных мною выводов, а не к исполняемому репертуару.

– Тащено все как-то, бестолково…, через нее самую, короче, – позволил я прорваться собственному недовольству, пользуясь тем, что мы находились вдали от чужих глаз.

За последние три часа, что прошли с момента моего первого пребывания на крыше, ситуация изменилась мало. На другом конце города, по-прежнему, гремел бой, но похоже все больше скатываясь к окраине. Разбивая последние иллюзии относительно прихода помощи с той стороны. Ну а почему не стоит рассчитывать на вмешательство в ситуацию вооруженных сил государств, чьи граждане стали заложниками террористов, стало понятно после первых действий, предпринятых боевиками, захвативших отели поблизости.

Массовые казни, совершенные на пляжах обоих отелей справа, проводились как под копирку, не оставляя сомнений, что в других захваченных отелях происходит то же самое. Да и вспыхнувшая внутри соседнего гостиничного комплекса стрельба, сопровождаемая фанатичным многоголосым ревом, не могла означать ничего иного, как гибель еще нескольких заложников. Не оставляя сомнений, что подобные ролики сейчас наводнили Интернет, своей массовостью не позволяя усомниться в решительности намерений боевиков.

Вот только как убедить в бессмысленности ожидания помощи извне основную массу туристов, наотрез отказавшихся покидать отель, мне оставалось непонятно. В том, что необходимо уходить, я не сомневался ни секунды. Вот только и большая часть ополчения не желала покидать стены отеля, в которых они чувствовали себя в относительной безопасности. Все предпочитали ждать помощи от своих государств, потому как видели в этом единственный шанс вырваться из страны.

Осуждать их сложно, и поняв всю бесперспективность последующих уговоров, я смирился с уготованной нам судьбой. А как иначе, ведь это именно я освободил их всех из относительно безопасного плена, но получается только для того, чтобы гарантированно предать смерти. Но, даже тогда, настроенный изначально лишь дороже продать свою жизнь, я имел хоть и призрачную, но хоть какую-то надежду на спасение.

Теперь растаяла и она, оставив лишь сомнительное удовольствие пасть на поле боя, завалив пространство вокруг себя трупами поверженных тобой врагов. Однако, принимая столь важное решение, я был не вполне откровенен с собой. Надежда не умирает никогда, и если сейчас все против тебя, то главное не пропустить тот момент, когда удача вновь повернет в твою сторону свой благосклонный взгляд. А тогда уже рвать и метать, чтобы не упустить дарованный тебе шанс, землю рыть, если потребуется.

Из суеверного правила не загадывать наперед, я просто выкинул из головы лишние пока размышленья, погрузившись в водоворот забот, которыми жил освобожденный отель. Доктор, на которого обрушился весь груз основных забот, вопреки моим опасениям даже не думал “зашиваться”, спокойно и рассудительно руководя общими действиями. Да и то обстоятельство, что основная масса жильцов отеля являлись представителями русскоязычных рас, напрямую повлияло на довольно высокий уровень самоорганизации.

Учитывая мою специализацию, наглядно продемонстрированную при захвате отеля, по прямому профилю, на первый взгляд, работы для меня пока не наблюдалось. Конечно, у меня сразу родилось пара интересных мыслей, как усилить оборону отеля, тем более реализацией этих замыслов можно было загрузить Доктора, раз уж он теперь вроде как главный. Так даже лучше, ведь теперь у меня были развязаны руки, предоставив возможность заниматься тем, что я сам сочту наиболее важным.

Свой импровизированный штаб Доктор организовал прямо на улице, у основания лестницы на террасу, ближе к первому корпусу, забор за которым выходил на пустырь. Возглавив в мое отсутствие командование первым корпусом, он оказался настолько органичным в роли командира, что теперь уже и обитатели второго корпуса безоговорочно признали его лидерство. В то время как на меня, если кто и привык глядеть без опаски, то после моего демарша с предложением покинуть отель, вновь начали поглядывать с подозрением.