Умение охотиться заложено у котят с самого рождения. Подкрадываться к потенциальной жертве, догонять ее котята учатся в раннем детстве – играя между собой. Если кошка-мать охотится на птиц и мышей, то котята учатся ловить и убивать ту же добычу. Уже к полугоду они пытаются ловить добычу сами. Даже те кошки, которые в детстве не охотились с мамой, способны самостоятельно выработать такие навыки. Конечно, сытые домашние кошки будут тратить времени на охоту меньше, чем голодные. Но охотится все равно будут – ради удовольствия, даже если добыча будет малопригодная для еды.

Маленькие котята питаются только молоком. Оно содержит в себе все необходимое для роста и здоровья. А повзрослев, дикие кошки переходят на другую, взрослую пищу – охотятся, они предпочитают мясной рацион. Питание молоком неестественно для взрослой кошки. Но когда кошка была одомашнена (много тысяч лет назад), то человек налил ей молочка – и кошка не стала отказываться.

Кошки могут хорошо относится к другим животным – утятам, цыплятам, крольчатам. Если кошка потеряла котят, она может усыновить щенков. Известны примеры мирного сосуществования крысы и взрослой кошки, кошки и собаки. Глядя на такие «противоестественные» пары, мы обычно говорим – животные дружат!

К этому времени котенок превратился уже в большую, красивую кошку, пятнистую, словно тигр. Ее бледно-серую шкурку украшали черные полосы, а четыре белых пятна на носу, хвосте и ушах придавали ей чрезвычайно изящный вид. Несмотря на то что она отлично умела отыскивать пищу, ей иной раз приходилось голодать по нескольку дней, и тогда она снова безуспешно принималась охотиться за воробьями. Она была совсем одинока.

Однажды в августе, когда киска нежилась на солнце, она увидела большого черного кота, который шел прямо к ней. Она тотчас узнала его по рваному уху, попятилась к своему ящику и спряталась в нем. Черный осторожно двигался вперед, легко перепрыгнул со стены на сарай в конце двора и стал переправляться через его крышу, как вдруг перед ним вырос желтый кот. Черный уставился на него с рычаньем, желтый отвечал тем же. Хвосты их злобно извивались. Крепкие глотки рычали и урчали. Они приблизились друг к другу с прижатыми к затылку ушами, с напряженными мускулами.

– Яу-яу-уау! – сказал черный.

– Уау-у-у! – прозвучал в ответ здоровенный бас.

– Я-уау-уау-уау! – сказал черный, придвигаясь на четверть дюйма ближе.

– Яу-у-у! – ответил желтый. Выпрямившись во весь рост, он с необычайным достоинством сделал шаг вперед. – Яу-у! – И он ступил еще раз, хлеща себя по бокам хвостом.

– Я-уау-яу-у! – взвизгнул черный, повышая тон, и отступил на осьмушку дюйма перед широкой непреклонной грудью противника.

Вокруг открывались окна, слышались людские голоса, но кошачья ссора не прерывалась.

– Яу-яу-у! – загремел желтый, понижая голос по мере того, как голос черного повышался. – Яу! – И он шагнул вперед.

Теперь между их носами было каких-нибудь три дюйма. Они стояли боком, оба готовые вцепиться друг в друга, но дожидаясь, чтобы начал враг. Минуты три они молча пожирали друг друга глазами, неподвижные, как изваяния; шевелились только кончики их хвостов.

Затем желтый начал снова:

– Я-у-у! – низким басом.

– Я-а-а-а! – завизжал черный, стараясь вселить ужас своим воплем, но в то же время отступая на одну шестнадцатую дюйма.

Желтый ступил вперед на полдюйма. Теперь усы их смешались. Еще шаг – и носы их чуть не столкнулись.

– Я-у-у! – злобно прорычал желтый.

Расцветка зависит от пигментов, находящихся в шерсти. У белых кошек пигмента мало или его нет совсем. А черные имеют много пигмента. Такая же ситуация и с другими расцветками. Есть много сложных правил, которыми пользуются заводчики кошек, рассчитывая получить нужный окрас потомства. Родительские окрасы определяют окрас котенка: котенок-кот всегда получает свой окрас от матери; котенок-кошка всегда получает окрас, который является сочетанием окрасов отца и матери. Белый котенок должен иметь хотя бы одного белого родителя.

За чувство равновесия у кошек отвечает хорошо развитый вестибулярный аппарат, расположенный во внутреннем ухе. Кошки безбоязненно передвигаются по конькам крыш, заборам. При падении они рефлекторно принимают в воздухе положение, нужное для приземления на лапы. При этом роль стабилизатора выполняет очень подвижный хвост. Дополнительным предохраняющим средством служит рефлекторное растопыривание лап в стороны – поверхность тела кошки увеличивается, и срабатывает «эффект парашюта». Однако при падении с большой высоты этот рефлекс не помогает. При падении с малой высоты времени на разворот может не хватить, и кошка также может травмироваться.

– Я-а-а-а-а! – взвизгнул черный, отступая на тридцать вторую часть дюйма.

Желтый воин ринулся вперед и вцепился в него.

О, как они кувыркались, кусались и царапались! Как они кусали, таскали и мяли друг друга! Особенно отличался желтый.

Кубарем, через голову, иногда один сверху, иногда другой, но чаще желтый, они катились все дальше и дальше, пока не свалились с крыши под радостные крики зрителей, толпившихся у окон. Даже во время падения они продолжали мять и царапать друг друга. Особенно больно царапался желтый.

Когда они коснулись земли, верхним оказался желтый. И когда они наконец расстались, каждому досталось вдоволь и в особенности черному. Он взобрался на стену и, ворча, истекая кровью, исчез, в то время как от окна к окну передавалась весть, что наконец-то Оранжевый Билли как следует отдул Черного Нига.

Либо желтый кот был очень искусный сыщик, либо трущобная киска не слишком усердно пряталась, но он нашел ее среди ящиков, и она не пыталась бежать. Ничто так не покоряет женское сердце, как победа на поле боя. Желтый кот и киска вскоре подружились. Не то чтобы они делили жизнь и пищу – это не в обычае у кошек, – они только признавали друг за другом особые приятельские права.

Сентябрь прошел. Наступили короткие октябрьские дни, когда в старом ящике из-под бисквитов произошло важное событие. Если бы сюда явился Оранжевый Билли, он увидел бы пятерых котят, свернувшихся в объятиях своей матери, маленькой трущобной кошечки. Настало и для нее счастливое время. Она испытывала величайший восторг, она облизывала их с нежностью, удивившей бы ее самое, если бы она только была способна рассуждать.

В ее безрадостную жизнь вошла радость, но прибавилось также и забот. Теперь все ее силы уходили на поиски пищи. Заботы увеличивались по мере того, как росли котята. Через шесть недель они начали вылезать из ящика и лазили всюду каждый день, как только мать уходила на промысел.

В трущобном мире хорошо известно, что беда идет тучей, а счастье – полосой. Киска пережила три схватки с собаками и получила несколько кирпичей от негра – слуги Японца Мали. Затем произошел перелом. На следующее же утро она нашла молочный бидон без крышки, успешно ограбила одного из пенсионеров тачки и отыскала большую рыбью голову – все это в каких-нибудь два часа. Возвращаясь домой с тем чувством безмятежного покоя, какое может дать один только полный желудок, она увидела у себя на дворе маленькое коричневое существо. Киска вспомнила прежние свои охоты. Она убила и съела не одну мышь на своем веку и решила, что этот коричневый зверь, вероятно, крупная мышь с коротким хвостом и большими ушами.