- Почему тот столик, так на нас пялиться? – спросил Глеб, смотря в сторону, где сидели ребята постарше.

- Это сектор В. , - пояснила Аля. – Наверно, смеются с моих волос.

- Нет, они на Соню смотрят, - Глеб ткнул меня локтем в бок.

Я понимала, о ком они говорят, это те двое, которые будто выбрали меня для своих насмешек. Этот парень, с рыжими волосами и хитрыми, лисьими глазами, с самого начала показал мне свою неприязнь. Только мне было не понять, откуда дует ветер. Почему все разом решили, что я отличный претендент для издевок. Я не сделала никому ничего плохого, так ведь?

- А что плохого в твоей прическе? – нахмурился парень. – Ты похожа на современную дочку русалочки Ариэль! Мне нравиться твой стиль! Или нет! Я играл в одну клевую игру, и там была королева эльфов! Ты очень на нее похожа!

- Спасибо, - щеки Али порозовели, и она принялась за компот.

- А вот тебе, Соня, надо бы подстричь свою косу, пока мы об нее не начали спотыкаться, - пошутил он, и Алька поперхнулась.

Я покивала головой, в знак согласия, хотя по-настоящему была другого мнения. Мне нравились мои длинные волосы, и мне не хотелось их лишиться.

Я чувствовала, что те парни, из сектора В. не отводят глаз, но держалась непринужденно. Я молчала, делая вид, что не замечаю их. Мои соседи о чем-то болтали, но это ушло на второй план. Моя спина чувствовала опасность, и поэтому плечи находились в постоянном напряжении. И не неспроста.

Через минут пять, со звуком, об мою голову шмякнулась каша и кусками сползла по лицу. От недоумения, я медленно подняла голову и встретила широко распахнутые глаза Али. Тогда я поняла, что это был не сон, и часть столовой еду угодила мне в макушку. Зал залился хохотом, а я покрылась красными пятнами. В тот момент, моя унизительная сказка только началась. Мне не сложно было догадаться, откуда прилетела мина и я повернулась в их сторону. Парни злостно смеялись, и было понятно, что они довольны собой.

- Я помогу тебе, - с сочувствием в голосе, Глеб вытирал меня салфеткой. – Говорят, злаки полезны для волос.

Мои глаза наполнились слезами, потому что я была слабой. Я могла подойти и надеть на голову тарелку одному из них, но оставалась сидеть на месте. Чего я боялась? Более дерзкого ответа? Наверное.

- Вот придурки, - зашипела Аля. – Куда вожатые смотрят? Почему они позволяют такое?

- А сами про какую-то дисциплину говорят, - возмущался Глеб, размазывая кашу по моим волосам.

- Не надо, - мой голос поломался, и я встала из-за стола. Сквозь толпу и насмешки, я двинулась к выходу, со всей силы сдерживая поток слез.

Когда я стояла в нашей комнате, возле умывальника, я все же дала волю эмоциям. Но, остановилась, когда дверь открыла Волкова. Я сжала челюсть, чтобы стерпеть ее присутствие, но ее комментарий меня сильно удивил.

- Это было подло, - сказала она. – Не позволяй такого больше.

Девочка взяла уличную обувь и вышла из комнаты. Теперь, моя обида плавно перетекла в гнев. Никогда не думала, что скажу это, но она права. Если эти парни устроили мне войну, но я не буду сдаваться. Я не позволю объявлять на себя охоту. Где угодно, но только не здесь. Если я споткнусь, шанса подняться не будет. Это не то место, где позволено проявлять слабину.

На прогулке, перед уроком психологии, меня никто не замечал и больше не трогал. Да и мерзкий дуэт не попадался на глаза. Аля и Глеб не поднимали эту тему, и мне стало немного легчать. В перерыве нам дали таблетки, с виду похожие на большие пилюли. Только потом, я узнаю, что это было подобие транквилизаторов. Это нужно было для того, чтобы привести нас в состояние затуманенности разума. Одной таблетки, для этого было недостаточно. Нам нужен был целый курс. А пока, ни о чем неподозревающие дети, с радостью глотали свои витаминки.

После прогулки, все два сектора, собрали на небольшом участке поля, который находился за изгородью, за колонией. Нас встретил директор лагеря – Герман Сико. От уведенного, моя кожа снова покрылась мурашками. Мы стояли напротив деревянных крестов, похожие на памятники. Под ними были вырыты неглубокие ямки и лежали лопаты. Все присутствующие заметно растерялись.

- Добрый день, дельфины! – поздоровался Герман. – Сегодня, вам предстоит особая, специфическая терапия! Этот тренинг, может показаться вам шоковым, но поверьте, он обязателен для исправления!

К нам подошли наши вожатые и вручили каждому его папку «Личное дело».

- Ваше наплевательское отношения к своей жизни, а в первую очередь к самим себе, можно искоренить раз и навсегда! – продолжал директор. – Избавьтесь от пороков! Закопайте свои прошлую жизнь!

Не трудно было догадаться, что именно от нас требует Герман, и все покидали свои папки в ямы. Я помедлила. Я смотрела на свои инициалы, написанные черной ручкой, и не могла пошевелиться. Разве это нормально? Мне казалось, что проводить подобные обряды неправильно. Это может быть черева-то для нас! Но, сдалась и папка выпала из рук в сырую землю. Я была готова на все, лишь перестать выделяться среди дельфинят.

Мы принялись копать. Мне стало жутко и неприятно. Мое отношение к похоронам было особенным. К сожалению, я уже имела печальный опыт, потеряв самого дорогого из людей. Я засыпала папку землей, полностью исключив мысль, что это как-то связанно со мной. Я не хотела учувствовать в этом странном ритуале, и уж точно не разделяла наклонности директора.

- Пусть ваша прошлая жизнь вызывает у вас отвращение и страх! - кричал Герман, пока наши пальцы ковырялись в земле.

Все как под гипнозом, выполняли причудливые приказы директора. Аля и Глеб, разделили мои мысли, потому что на их лицах читалось недоумение, и даже шок.

Дело было сделано, и теперь порядком тридцати могил поместились в тонкий ряд, напоминая маленькие холмики. Все это было похоже, на безымянные могилы солдат Второй Мировой войны.

- Очень хорошо, - порадовался главный. – А теперь, попробуйте поговорить с вашим прошлым. Дайте последнее напутствие вашим грехам. Что вы скажете себе тому?

Я находилась в шоковом состоянии. Казалось, что этот цирк никогда не закончиться. Мы стояли в ровную линейку, ветер прибивал к нашим ногам сухие ветки, и никто не мог начать первым. Но, выскочка Волкова все же подняла руку.

- Отлично, - похлопал Герман. – Вам слово.

Майя развалисто сделала шаг к свой могилке. Я поражалась ей. Будто в этом мире нет ничего, что могло бы смутить ее. Несмотря на ужасные ожоги, она не пыталась спрятать свое лицо и выглядела достаточно уверенно.

- Ты – дура, Волкова, - с долей иронии говорила она. – Я рада, что ты умерла. Но, у тебя было шикарное тело и восхитительная задница. Жаль, что теперь тебя сожрут черви! Прощай! – Майя сделала поклон, и дельфины рассмеялись.

- Имеет место быть, - сказал Герман. – Кто следующий? Марат? Может, скажешь слово? – он обратился к рыжеволосому парню, из сектора В.

Тогда, я впервые узнала, как его зовут. И именно в тот момент, мне дико захотелось узнать, что же он натворил. Его искрометные, лукавые глаза, отчетливо выдают хамскую личность, а надменная улыбка, говорит о наплевательском отношении ко всем окружающим его людям. В жизни, я обхожу таких людей за километр.

- Пожалуй, я воздержусь, - посмеялся он себе в кулак.

- А твой брат? Тихон? Может он порадует нас?

Директор уставился на его друга брюнета. И, как оказалось брата. Теперь, стало понятно, почему эти двое всегда держались вместе. И вся эта схожесть… Как это раньше не пришло мне в голову?

Тихон постучал Марата по плечу и сделал шаг вперед. Он сел на корточки и взял горсть земли в руку.

- Тихон, дружище, - начал он низким, чуть с хрипотцой голосом. – Скончавшись, ты разбил сотню женских сердец, которые ты покорил, будучи еще живым. Мне жаль, что этот мир потерял такого красавчика, как ты. Спи спокойно, братан, - кинул он горстку земли на крест.

Дельфинята снова закатились смехом, и в этот раз похлопали театральной постановке парня. Мне же это все было чуждо, противно. Я бросила презрительный взгляд в сторону Тихона, и он поймал его. Парень издевательски подмигнул мне, и было заметно, что он очень собой доволен.