- Что случилось? – влезла я, чувствуя неладное, но Рина жестом приказала мне заткнуться.

Аля медленно подошла к вожатой, и было сильно заметно, как задрожали её коленки.

- Меня, уже порядком задолбал ваш дуэт, - медленно, сквозь зубы говорила Рина, взяв Алю за руку. – Вы думаете, что самые умные? Думаете, что надурили меня? – когда она стала задирать рукав подруги, оголив руку, блестящую от кусков масла, все стало понятно. Мы влипли.

На какое-то мгновение в комнате застыла тишина. Я слышала, как бьется сердце Али и ждала, какого-то выговора от Рины.

Но выговор она пропустила.

Рина с размаху ударила Алю по лицу.

- Если я сказала, что ей нельзя жрать, - захлебнулась она в крике,- значит, ей нельзя жрать!

Такой, я её видела впервые. Было такое ощущение, что Рина проходит сеанс экзорцизма. Как будто вот-вот, из нее вылезет демон.

- Я вас всех уничтожу!- она схватилась в Алю и начала таскать ее за волосы. – Грязные шлюхи! Я вам покажу, как воровать еду!

Крики вырезались в мою голову, и эта сцена, напомнила мне ситуацию с бомжом и Пермаковой. Точно также, несколько месяцев назад, пьяный мужчина управлял головой Кати, а после чего погиб. Справедливо ли, остаться стоять в стороне, дабы не наступить в эту грязь ещё раз? Определенно - нет. Аля этого не заслуживает.

Мне хватило несколько секунд, чтобы выйти из транса. Подбежав к вожатой, я со всей сила оттолкнула её. Рина оторвалась от Али, влетела спиной в стену и медленно сползла на пол.

- Прекрати! Она ни в чем не виновата! – закричала я. – Если хочешь расправы, то разбирайся со мной!

Рина медленно подняла на меня глаза, в которых горел пожар. Казалось, она сейчас испепелит меня.

- Это залёт, Филатова, - откашлялась она. – Огромный, тупорылый залёт.

На пол покапали слезы Али. Уверена, она уже тысячу раз пожалела, что ввязалась в эту авантюру.

- Я готова, - сказала я, выпрямив спину. – Я понесу любое наказание.

Губы вожатой скривились улыбке.

- Ещё как понесёшь,- усмехнулась Рина.

Она приподнялась и стала отряхивать свою форму.

- Кручик, - обратилась она к Але,- за мной. А с этой дурой, я разберусь позже.

Аля взглянула на меня испуганными глазами, сглотнула и пошла за Риной. Я ее понимаю, выбора особо не было.

Перед тем, как удалиться, вожатая угрожающе процедила:

- Я рада, что ты толкнула меня. Теперь, от тебя мокрого места не останется.

Дверь захлопнулась.

Мне хотелось разреветься, но я сдержалась. Я медленно разжала кулаки, чувствуя, как больно ногти впились в ладони. Все было как во сне. Никогда ты не подумала, что решусь на такое.

Да, теперь мне было страшно, но я не жалела. Не жалела, что надавала этой стерве. Она заслужила это, но что теперь за это будет мне, оставалось только догадываться.

Даже если меня приговорят на две недели карцера, я готова. Есть шанс, что хотя бы там меня накормят. Наверное.

Оставалось узнать, что будет с Алей. Надеюсь, ничего плохого. Действительно, ведь только одна из нас виновата, и я конкретно дала понять, что наказать надо только меня. Не сомневаюсь, для долбанной порки, Рина выберет мою кандидатуру.

Ещё несколько часов, мне придётся просидеть в своей комнате в ожидании собственной казни. И, когда я говорю «казнь», я ни капли не преувеличиваю.

***

Как в каком-то фильме ужасов, погода становилась все мрачнее и мрачнее.

Все два сектора, включая вожатых и Германа Сико, стоят в складском помещении, находившимся на территории лагеря. По стенам развешаны странные плакаты, с фразами, пропагандирующие сектантские наклонности, деревянные кресты, и сено, рассыпанное по всему сараю. Ребята перешептываются между собой, толкают друг друга, и напоминают собой стадо неповоротливых баранов. Отсюда, мне видно их всех.

Гоша и Рина не скрывают своих улыбок, они знают, что сейчас будут зрелищное представление. Одному Богу известно, сколько злости помещается в их сердцах.

Пробегаюсь глазами по помещению – ищу Алю. Ее нет.

Но вижу всех остальных. Мне хорошо видно.

Я смотрю на Волкову – она качает головой. Она считает меня тупицей.

Вижу Котовых – среди толпы их лица кажутся бездушными, бесчувственными. Безэмоциональными.

Темная глава, то бишь Сико, охотно потирает руки, в предвкушении своих действий.

А я... А что я? Как молодой солдат, попавший в плен безжалостным террористам, сижу привязанная веревкой к стулу, и не верю, что это все происходи наяву. Происходит со мной. Мои губы дрожат, а сердце выбивает чечетку. Они выдернули меня из комнаты, как цыпленка, приготовленного на рубку.

Глупо было надеяться, что я отделаюсь карцером. Только не тут. Не в колонии. Их извращенные умы придумали для меня более унизительное наказание. И кто-то скажет, что такого уже не бывает. Те жестокие времена прошли. Ха, как бы ни так. Вы скажите это обезумевшим людям, имеющих в подчинении несколько десятков подростков, и у которых развязаны руки на грязные дела. Им позволено все, потому что это их территория. Именно по этой причине, мои руки прижаты к телу толстой веревкой. Именно поэтому, они устраивают свой людской суд, лишенный логики и справедливости.

- Тишина, - подняв руки, вежливо попросил Сико. – Сегодня, мы собрались на этом уроке психотерапии, чтобы исключить сразу два человеческих порока: воровство и агрессия. А виновник сего торжества, наша, уже всеми полюбившаяся, Сонечка Филатова, - директор повернулся ко мне и наградил хищной улыбкой.

Мои глаза сузились, а глупые марионетки поддержали его речь аплодисментами.

- Сегодня, Соня, повела себя более чем омерзительно! – продолжал Герман, медленно шагая вокруг меня. – Она подтолкнула свою подругу на неверный путь, попросив ее прибегнуть к воровству. Соня решила, что она не хочет питаться наравне со всеми и захотела большего. А это, дорогие мои, называется чревоугодием.

Часть ребят завопила осуждающими стонами.

- Но это неправда! - сказала я, дергаясь на стуле. – Я не ела больше двух дней…

- Молчать, - перебил Сико, подставив свой морщинистый палец к губам. – Помимо этого, она посмела избить вожатую. Без весомой на то причины.

Снова эти злые стоны.

- Это все ложь! – не выдержала я. – Я лишь помогла подруге….

- Молчать! – теперь, его голос прозвучал, как гром в ясном небе. – Благодаря тебе, Аля угодила в карцер на три дня. Это тоже будет для нее уроком. Но знай, это только твоя вина.

Я задохнулась. Что он несет? Все было не так. Зачем они трогали Алю? Люди, остановитесь! Мои глаза бегали по сараю, в надежде увидеть сочувствующий взгляд, но все четно. Словно под гипнозом, все слушали Германа, а тот продолжал:

- Я не любитель прибегать к жестким мерам, но этот случай – абсурдный! Если бы я видел, хоть каплю раскаяния в глазах Сони, то я бы простил ее. Может, я стар и слеп. Так подскажите мне, друзья мои, кается ли эта грешница?

- Нет! – хором закричали дельфинята. – Мы ничего не видим!

Предатели. Герман породил таких же монстров, как и он сам.

Директор подошел ко мне, слегка наклонился, и положил руку на макушку. От его прикосновения, горлу подступил тошнотворный комок. Моя голова дернулась, противясь ему.

- Ты не виновата, дитя, - сказал он, словно переживающий отец. – Это все Демон внутри тебя.

Мне было страшно. Я боялась его до смерти. И того, что может сейчас произойти.

Я подняла глаза на Германа, ища в них крошку здравого смысла.

- Пожалуйста, - тихо взмолилась я, но он проигнорировал. Нарочно.

- Мы должны изгнать Демона, чтобы он покинул это юное тело! Вы только посмотрите, как эта нечисть, изуродовала бедняжку! – со смехом сказал он и его поддержала публика. Самым громким единомышленником была Рина. Еще бы. – Оно пожирает ее изнутри! Нам надо избавиться от этой твари!

Зуб даю, произнося эти слова, он говорил не о Демоне.