– А это не твое дело.

– Не мое, – кивнув, улыбаюсь. – А я ведь любил тебя, Катя. Там, в городе Находке, когда придавило плитой, задыхался уже от дыма в горящем здании. Думал, все, конец мне настал. И знаешь, не мамку с батей вспоминал. О тебе, Катя, думал. Жалел, что не увижу больше. Сдохну, и все. А ты в это время под старого пердуна ложилась.

– Что ты хочешь от меня, Игорь? – вырывает свою руку из хватки. Смотрит так, будто я кусок грязи на ее подошве. – Тр*хнуть? Ну, давай, тр*хни, и я пойду. Только быстро, чтобы никто не увидел.

Мне даже стоять рядом противно. Тошнота подкатывает к горлу.

– Иди, Катя. Удачи тебе, – оттолкнувшись, выбиваю дверь плечом, выхожу через зал на морозный вечерний воздух декабря. Подхожу к ребятам из нашей смены.

– Паш, есть закурить? – обращаюсь к спасателю.

– Игорек, ты ж не куришь, – нервно усмехнувшись, смотрит на меня. Но поняв, что я не шучу, протягивает сигарету. – Держи.

Делаю затяжку. Одну, вторую. В горле першит. Прокашлявшись, продолжаю травиться никотином. Замечаю краем глаза, как из дверей здания к нам направляется Андрюха Овчинников. Мой сосед и друг детства. И уже как два года подряд еще и пожарную часть вместе делим.

Поравнявшись, убирает руки в карманы джинсов. Молчит. Смотрит на дорогу. Следом за другом во дворе ресторана появляется Катя. В новенькой шубе поверх плеч, под руку со своим новым мужиком. Шествуют к припаркованному черному Мерсу. Распахнув дверцу, ублюдок сжимает ладонью ее задницу, предлагая усесться в салон.

– Братан, я могу на стреме постоять. Накажешь урода? – не поворачиваясь, произносит тихим голосом Андрюха.

Курю. Несколькими глубокими затяжками приговорив сигарету, бросаю окурок в сторону, сквозь зубы выпуская дым.

– Да, х*р с ней, Андрюх. Пойдем, выпьем.

***

– Братан, да все они такие, ба-а-бы, – протягивает Андрюха, повиснув на мне. Овчинников как всегда. Самый крепкий из бригады, а вот когда дело касается выпивки, убивается в хлам раньше всех. Игнорируя головокружение, хватаю его под руки, захлопывая дверцу машины.

– Вот Ирка, не дождалась меня из армии. Братан, на второй месяц загуляла! Я ж, когда дембельнулся, сразу к ней. Приезжаю, с цветами, по парадке весь, – смеется, переходя на пьяный плач, заставляя нас остановиться. – А дверь открывает хмырь какой-то. Говорит мне: «Ты кто?»

– Ну и? Сказал? – пытаюсь выровнять его качающееся тело, дабы не свалиться в снег.

– Не-а, – качает головой. – Показал. Втащил ему так, что от стены отскребали. Там Ирка выбежала, смотрю, пузень до бороды уже. Ну, нах*р, думаю, – отмахивается, опуская взгляд под ноги.

– Хреново, брат. Ты не рассказывал никогда.

– Да, че рассказывать, – кривится Андрюха. – Пойдем лучше девок снимем?

– Да ну, какие тебе девки. Ты на ногах-то еле стоишь.

– Нет, я тебе один подарок припас к Новому году. О Катьке своей и думать забудешь.

– Пойдем, выспаться надо. Завтра на смену.

Проводив его до квартиры, сдаю полусонного Андрюху родителям. И со спокойной душой спускаюсь вниз, направляясь к своему подъезду. Думаю о том, что завтра перед дежурством нужно успеть заехать к родителям. Мать просила помочь елку с антресолей достать. Вот уж, взяли с отцом моду, ставить пластиковую хрень на новый год. Сколько раз предлагал привезти живую, пацаны каждый год перед тридцать первым ездят на оптовый рынок, закупают на всех сразу. А потом на служебной газели развозят их всем по домам. Но родители – ни в какую. Смахнут пыль с манекена этого и наряжают игрушками.

Дотопав до подъезда, рыскаю по карманам. Черт. Ключи посеял где-то. И, как назло, мочевой давит. Можно, конечно, на снегу «порисовать», но как-то не хочется морозиться, на улице минус пятнадцать. Подняв голову вверх, смотрю с тоской на фасад дома. Четвертый этаж. Невысоко. Я на работе на высотки забираюсь, правда, там страховка есть. Но собственный дом не должен подкачать. Каждый кирпичик знаю, в детстве не раз добирался до балкона, когда ночью от родителей сбегал погулять.

Поплевав на ладони, протираю их. Застегиваю куртку, чтобы ничего не мешало. Схватившись за кирпичи, забираюсь наверх. На втором этаже останавливаюсь, переводя дух. Чертов виски, голова едет. Отдышавшись, продолжаю движение. Схватившись за перекладину, подтягиваюсь, заползая на балкон.

Фу-х. Быстро я. Даже не ожидал. Вот только голова едет. Падаю на пол. Звезды плывут перед глазами. Причем, перед закрытыми.

Отдышавшись, поднимаюсь на ватные ноги. Толкаю плечом дверь. Открыто. Ох, как это я забыл закрыть? Делаю шаг и едва ли не кубарем влетаю в комнату, разбивая что-то хрупкое на своем пути. Ваза чтоли? Не помню, чтобы она у меня была.

Темнота, как в заднице. Хотя я и так в ней. Хохотнув идиотским мыслям, выставляю вперед руки, пытаясь пробраться к спальне. Единственное желание сейчас – рухнуть в кровать и проспать до утра.

Пару раз врезавшись в стену, все-таки нащупываю выход в коридор. Думаю по пути о том, что я идиот. Можно же было включить свет. Но мне реально лень, да и не стоит все-таки этого делать. Меня дома не было две недели, а когда приехал, узнал, что Катя ушла к владельцу мыловаренного завода. Пару дней бухал, так что дома бардак жуткий. Странно, а сейчас пахнет хорошо.

Бреду по коридору и наконец-то выискиваю проем двери в спальню. Скинув куртку, ищу кровать. Вот она, родимая. Падаю со всего маху, растягиваясь по всей длине матраца.

– Просто охренительно!

Вдруг слышу шевеление. Щупаю рукой. Что-то мягкое. Теплое. Это девушка. Провожу ладонью по очертаниям фигуры.

– Ой, Андрюха не гнал про подарок! Девчонку подогнал.

Понимаю, что не стоит так сходу. Ну, а с другой стороны, за все ведь заплачено, можно сразу к делу. Фигуристая девка, не то, что Катька. Накрываю рукой грудь, черт, она и в ладонь не помещается. Охренеть, как быстро завелся, стояк каменный. В штанах напрягается все в момент. Сжимаю сиську, и вдруг раздается громкий крик.

– ААА!

Подскакиваю с кровати с испуганным воплем.

– МЯУ, – раздается громкое в тот момент, когда моя нога наступает на что-то теплое и твердое.

– Какого хрена?! – отскочив в сторону, пытаюсь нащупать выключатель. Но зацепившись за что-то ногой, едва ли не падаю.

У меня отродясь котов не было, аллергия жуткая от этих чудовищ. Пячусь спиной назад, слыша перед собой жуткое шипение.

Сраный фильм ужасов, не иначе. Различаю в полутьме чью-то руку, а потом вдруг спину взрывает болью.

Кубарем лечу на пол, а в следующий момент глаза разрезает яркий свет.

Я в спальне. Но не в своей. Жуткого салатного цвета обои, подвесной потолок над головой с сотней маленьких лампочек, нещадно светящих мне в глаза, будто прожекторы.

– Ты кто такой, черт возьми! – раздается грозный голос. Продолжая держаться за ушибленное плечо, поднимаю глаза и вижу стоящего надо мной маленького гнома с битой в руках.

Всмотревшись повнимательнее, понимаю, что это девчонка. В смешной и несуразной слитной пижаме цвета тошниловки единорога. На голове черный лохматый пучок волос, а пухлые щеки горят огнем.

– А ты кто такая?

Я пытаюсь подняться, но девчонка делает очередной выпад в мою сторону. Отскочив от нее, поднимаю руку.

– Эй, стой, безумная!

– Ах ты, воришка! Будешь знать, как ночью забираться в чужие квартиры! Сейчас я покажу тебе! – она снова замахивается, а я ухожу от удара, отклоняясь. Видимо, я ошибся с этажом. И попал к соседке. Но я не помню ее. Может, я дом перепутал спьяну?

– Какой это номер дома? – спрашиваю.

– Что? Я тебе сейчас покажу номер дома, – перехватив покрепче биту в своих миниатюрных кулачках, смотрит на меня, пыхтя от злости. Ну, точно, чокнутая.

– Эй, я не вор! Слышишь! Я домой забирался. Живу на четвертом этаже. Улица Комарова, дом 123, квартира 56.

– Это 48 квартира! Я сейчас как дам тебе! – снова замахивается, но от тяжести биты сама падает на пол. Оружие с громким стуком укатывается под кровать.