А еще она окончательно укрепилась в своих планах – поступить в скромный универ, выучиться на товароведа, да еще бухгалтера какого-нибудь, заработать на гаданиях стартовый капитал и открыть лучшую в городе кофейню. Это ли не счастье? Оно самое.

Так и шло до тех пор, пока Серый не наехал на нее, типа, обманщица. Да еще хвостатые феи случились. А дальше понесся снежный ком…

– Раствори свою тоску, – мурлыкала Сашка, палочкой вороша песок в жаровне, – и отдай ее песку. Черный, словно ведьмы кровь, кофе будет вмиг готов…

– Это заклинание? – поежилась клиентка. Нервная, красивая женщина, с виду чуть постарше Сашиной мамы аккуратно пристроилась на краешке табурета, вздрагивая от каждого шороха. А их было предостаточно на старой кухне с хриплыми механическими часами, булькающей ароматической лампой и ветром, гуляющим по позапрошлогодним пучкам душицы и связкам перца.

Сама гадалка забралась с ногами на кухонный диванчик, натянула на колени длинную уютную юбку. Зато плечи, наоборот, выставила из выреза толстенного шерстяного свитера (связанного, между прочим, дедом Лешей, у кого еще такой дед найдется а?). На плечах еще остался летний загар, и светлые волосы сильно с ними контрастировали.

Сегодня Сашка чувствовала себя чертовски красивой и эффектной, даже немного расстроилась, что гадать пришлось клиентке, а не клиенту. Нравиться ей очень нравилось. А кому не понравится, в шестнадцать-то лет, из которых пятнадцать с лишним была никакая, простая как яйцо. Совсем недавно Сашка почувствовала, что вылупилась из него… не то чтобы райская птица, но вполне себе пташечка-милашечка. Никак на гадалку-кофейницу не похожая – светленькая, кареглазая, загорающая в теплый янтарный оттенок.

– Можно сказать, что заклинание. – Сашка улыбнулась не клиентке, а распахнутому окну, морю, запаху кофе, камням и крикам чаек. Собственному своему микрокосмосу, где в окна рвался холодный балтийский воздух, а раскаленные в песке медные джезвы, казалось, шипели от соприкосновения с ним. Все же большое везение жить окнами на залив, когда в десяти метрах от подъезда начинается парк, а в двадцати – собственно, море.

– Вообще-то я не люблю кофе, – извиняющимся тоном сказала клиентка.

– Главное, что я люблю, – Сашка рассмеялась, – я люблю, а вам польза. К тому же, смотрите, красота какая!

Над джезвами («турками») как раз поднимались плотные шапочки кофейной гущи, а под ними гулял-бурлил черный вулкан горечи, остроты и сладости. Гадание-гаданием, заработок-заработком, но Сашка была готова смеяться, а то и в пляс пускаться от одной только мысли о том, что происходило в джезвах, от мысли о том, что еще миг, и его… его можно будет пить.

Ложку бариста она использовала простейшую из простых – солнечно-медную, без наворотов. Просто лепесточек металла на тонкой длинной ручке. Эта простота саму девочку завораживала и клиентов заражала. Ложка была одновременно и продолжением Сашкиных пальцев, и самостоятельно живущим существом-веществом. Можно сказать, сама взламывала кофейную шапочку на джезве и размешивала кофе. А Сашка – так, видимость собственного участия создавала…

А вот ситечки в кофейно-гадальном деле были помехой, это она уяснила давным-давно. Все содержимое джезвы – до капли, до крупинки – стало содержимым чашки. Сашка протянула клиентке ее порцию. Ухватила вторую джезвочку, вынула ее из песка и булькнула все, что было, в свою чашку.

– Это очень вкусно! – сообщила она клиентке. – Когда гадаю, всегда пользуюсь случаем лишний раз кофейку глотнуть. Просто сделайте так же.

Одна джезва, сваренная в песке то ли по-турецки, то ли по-арабски, равнялась одной чашечке для эспрессо. Сашка выпивала такую в три глотка, а потом опрокидывала на блюдце. Так и сейчас сделала, подавая пример своей нервной гостье.

На секунду с лица дамы сбежало запуганное выражение. И для человека, не любящего кофе, она очень, просто очень-очень быстро расправилась с содержимым чашечки. Да еще и гущу в блюдце перекинула так, словно каждый день начинала с подобных упражнений. Прямо из дому не выходила без хорошего прогноза от кофейной гущи.

Сашка всмотрелась в черноту гущи на белом фаянсе. А клиентка – в Сашу. Взгляда ее она не перехватывала, но почувствовала. Прямо точка посередине лба задымилась, честно говоря.

Сашка набрала воздуха в легкие, чтобы вернуть его атмосфере в длинном остроумном монологе… Но чуть не подавилась.

Кофейная гуща не сложилась в рисунок. Ни в понятный, ни в замудренный, ни в непригодный для интерпретации. Вообще ни в какой. Сашка с законами физики не особо дружила, но ясно понимала одно: сейчас они нарушались. Кофейная гуща ровным тонким слоем – в одну крупинку – покрыла все блюдце. Этого быть не могло. Но это было.

Острый взгляд клиентки прожигал гадалке лоб.

И Сашка быстренько приняла решение.

– Как странно и интересно, – сообщила она, поеживаясь. Все же голые плечи в конце октября и на сквозняке – решение для не слабонервных модниц. – Как странно и интересно. Такая долгая жизнь…

Что ее потянуло за язык? Черт знает что… Но почему-то она не смогла сообщить даме, что судьба ее не читается. Вместо этого она сделала новый глубокий вдох и…

– Такая долгая жизнь, что ее завершение теряется где-то далеко-далеко, – затараторила она, как будто отвечала у доски и вспомнила зазубренный абзац, жаль не тот, что требовался. – Ни болезней, ни потерь, только непрекращающийся подъем. Медленный, медленный, но очень верный путь наверх. – Так, а теперь, чтобы слишком сладко не было, добавим: – Вот только не похоже, что вам этого хочется. Скорее всего, этот подъем – вынужденный.

– Поиск? – уточнила клиентка.

– Может быть. – Сашка мотнула головой, светлые волосы закрыли озябшее плечо. – Только не думаю, что в контексте такой долгой жизни цель всегда будет одна. Смотрите, – и указала пальцем на… да просто на произвольную точку на блюдце, – вас ждут странные перемены. Не мешающие пути наверх, но кардинально меняющие всю жизнь. Что же это? – Сашка поймала взгляд клиентки, пытаясь вычитать в нем хоть какую-то подсказку. Тщетно. И продолжила: – Что вы смените? Страну? Мужчину? Да, скорее всего, тут дело в любви.

Вообще-то она избегала рассуждать о том, в чем пока не разбиралась. Но тут язык сильно обогнал мысли.

– Стоп-стоп, – клиентка вытянула вперед ладонь, словно защищалась, – может, дело в чем-то… более серьезном? Во власти, например? Влиянии?

Ах вот оно что!

В доброй и покладистой Сашке иногда просыпалась вредность – примерно как хорошая щепотка красного перца в сладком кофе. Влияния захотелось! Надо же чего выдумала!

– Нет, – уверенно брякнула она, – власть тут совершенно точно ни при чем. Более того, вы вот-вот потеряете даже ту малость, которой сейчас располагаете. То ли в пользу основного конкурента, то ли нового игрока, но…

– Хватит! – почти вскрикнула дама. И хлопнула по столу ладонью. Сашке показалось, что в кухне словно… антивспышка антисвета случилась – тьма сгустилась на такой короткий миг, что сознание не успело ее зафиксировать.

– …но и это не помешает пути наверх, – испуганно закончила девочка. И зачем-то добавила: – Может, ваш путь закончит кто-то другой… дети, например. Или эти… как их… преемники.

– Вот теперь точно хватит! – вскинулась клиентка. – Сколько я вам должна? Впрочем, неважно!

И она протянула Саше красную пятитысячную купюру.

– Не провожайте меня. – У нее явственно дрожал голос. – И сдачи не надо.

– Я и не собиралась…

Но клиентка смоталась так быстро, что Сашка не успела больше ничего сказать. Например, что не собиралась сдачу искать, еще чего. Гадалка она или нет? Ох, сегодня болтунья пустопорожняя, но вообще – гадалка, да еще какая!

– Обманщица.

Голос раздался прямо над ухом. Сашка так перепугалась, что не сразу сообразила, что вообще-то за ней находится балконная дверь. Кухня была угловым помещением. Окно выходило на парк и залив, а балкон… тоже. Просто выход на него был в другой стене. И сейчас в дверной проем красиво вписался Серый. И смотрел на Сашку очень сердито.