— Позволь, господин, — проговорила бабка.

Ник как-то неопределенно кхэкнул. Бабка взяла кувшин и стала лить из него воду в таз, и Ник понял, что это кипяток. Смешав холодную воду в тазу с кипятком из кувшина, бабка по очереди опустила в таз босые ступни Ника.

Ник покраснел, засопел. Он не привык к такому. Но бабка продолжала не спеша мыть ему ноги. Это длилось долго, и вода в тазу остыла. Бабка поняла это и стала добавлять кипятка из кувшина. Ник ойкнул. Струя горячей воды обожгла ему правую ступню.

— Ох! — запричитала бабка. — Прости меня проклятую! Прости меня, прекрасный господин!

И она достала покрасневшую ступню из воды, поднесла ее к лицу и принялась дуть на нее. Боль тут же ушла. Ожог был пустяшный. Ник уже хотел поставить ногу в таз, но вдруг с ужасом и трепетом почувствовал, что бабка начала целовать покраснение.

Ник замер.

— Прости меня, мой великодушный, мой прекрасный господин! — кожей ступни он чувствовал влажные губы и даже язык. — Умоляю простить!

Ник хотел ответить, но во рту все пересохло.

Нацеловавшись, бабка принялась массировать ему ступню. Никто никогда не делал такого Нику, и он с восторгом обнаружил, что такой массаж невероятно приятен. Прикосновения холеных рук, разминающих ступню, сильных, но нежных, разгоняли кровь, и от ног пошло горячее тепло по всему телу. Она так умело разминала ему пальцы на ногах, что вскоре дыхание Ника стало суше и глубже, а во всем теле затеплилось удовольствие.

«Только бы не встал», — подумал Ник, и тут же, как назло, член окончательно наполнился наслаждением и окреп.

— Тебе хорошо? — спросила бабка, разминая ему ступню. — Хорошо?

Ник кивнул. И в тот момент, когда в голове проскочила мысль о том, почему служанка вдруг перешла с «господина» на «ты», страшная сила схватила его за ноги и как нашкодившую кошку швырнула к двери. От грохота и молниеносного перемещения в пространстве Ник даже не успел испугаться. Он начал хвататься за пустоту вокруг, чтобы подняться, но опять его схватили за волосы и швырнули к окну. Влетев лбом в подоконник, он рухнул на живот и, охваченный ужасом прозрения, начал подниматься с пола на колени, но на спину ему опустилась ступня в сандалии и придавила его к полу.

Вращая дикими глазами, смотря снизу вверх, Ник наконец-то заметил лицо, замотанное платком.

Это был все тот же… с серебряными висками.

« — Это же ОН! ОН!» — закричала страшная мысль.

Ступня на спине стала проворачиваться и заехала на глубокую рану. Длинный порез, только что подсохший и начинающий затягиваться, разошелся и стал опять кровоточить.

Ник застонал, а ступня еще сильнее надавила на ребра.

— Повелитель! — задыхаясь, начал Ник. — Повелитель! Я все сделаю, как вы хотите. Я с радостью все сделаю! Вы только скажите!

Эта спасительная мысль вылезла из глубин подсознания, и Ник с радостью ощутил, что давящая ступня ослабла.

— Повелитель! — не теряя времени, Ник стал разворачиваться к мучителю лицом. — Скажите, что мне нужно делать? Как мне встать? Как повернуться? Повелитель!

Фигура в балахоне села на кровать и протянула ему левую ногу. Ник благоговейно ахнул, схватил ступню и принялся покрывать ее поцелуями.

«Главное, чтобы не бил! — радостно дрожала мысль. — Чтобы не мучил! Все остальное — пустяк!»

— Вылизывай! — обронил голос.

И Ник самозабвенно, по-собачьи, принялся двигать языком между холеными, чистыми, аккуратными пальцами ног.

В какой-то момент, непонятно по чьей вине, сандалия слетела, и ступня нагло полезла Нику в рот. Он был готов к такому. Он привык, что всякое начальство что-то пихает ему в рот.

Пальцы залезли все и стали долбиться глубже, пока не вызвали рвотного спазма. Ник дернулся, и слезы потекли из глаз. Нога замерла — чувствовалось, что новый хозяин любуется его слезами. Ступня вышла из рта и принялась вытирать слезы с его лица. Ник как собака лег на спину, подставив лицо под ногу. Ступне это понравилось, и она долго гуляла по его лицу, по волосам, по губам, размазывая по нему слезы и слюни.

Вдруг дверь открылась, и вежливый голос сообщил, что кто-то (неразборчиво, кто именно) приехал и ждет.

Ступня похлопала Ника по щеке и вдруг опрокинула ему на голову полный таз воды.

Обладатель серебряных висков, укутанный в безразмерный хитон, поднялся и молча вышел.

И долго еще после его ухода, ползая по полу на карачках и собирая полотенцем воду в таз, мокрый и дикий Ник шмыгал носом, моргал дикими глазами и как счастливый дурак шептал:

— Пронесло! Пронесло! Сёдня пронесло! Пронесло… Не били!..

========== Глава 15 ==========

— Ну наконец-то! Ну наконец! Уф! Как трясло-то, как трясло, думал — душу всю вытрясет проклятущая дорога!

Дядюшка Фрэй, круглый и сияющий, как солнце, розовый, как ветчина, безразмерный, грузно спрыгнул с телеги в грязь, не жалея сапог.

— Иди сюда, племяшка, иди ко мне! — загоготал он.

Вокен — среднего роста, ладный, крепенький, светловолосый и голубоглазый улыбнулся смущенно и тут же попал в медвежьи объятия дядюшки.

— Ах ты, ссучёнышь! — ликовал дядюшка. — Ну, как ты тут? Как?

Прямо перед глазами Вокена возникли крепкие румяные щеки дядюшки и его заплывшие, сверкающие поросячьи глазки, а потом все затмила дикая необузданная дядюшкина борода.

— Дядя… я… — слабо протестовал Вокен.

— Показывай хозяйство, подлец ты этакий! — дядя опустил племянника на землю, но тут же вновь схватил в объятия. — Люблю же я тебя, ссученыша!

Натискавшись, дядя отлип от племянника и осмотрел бесконечный простор, словно бы это были его собственные земли.

— Показывай хозяйство, орел!

— Да нечего показывать, — улыбнулся Вокен. — Говно лето было. Нечего показывать… — повторил он. — Вы лучше про Город расскажите, как там да чего…

— Нет! Сначала выпить! Пока не трахну добрую стопку водки, пока не закушу — ничего говорить не буду! Никаких дел! У тебя все готово, я надеюсь?

— Да уж заждались, — все улыбался Вокен.

— Ну дак веди, веди, чего стоишь, рот раззявил, веди меня! — и дядюшка громогласно рассмеялся.

Вышли слуги, как тени, и принялись разгружать телегу. Распрягли лошадь.

Вокен сошел с грязной дороги на холодную, но все еще зеленую траву, открыл калитку, провел дядюшку под голой и тоскливой черемухой и завел во двор.

Дом его, небольшой, но крепкий, был повернут к дороге задом, и они не спеша пошли по двору мимо погребов и сараев, обогнули дом и встали у крыльца.

— Заткни его! Заведи в сарай. Запри! — недовольно выругался Вокен. И тут же мальчишка-прислужник стал загонять в сарай здорового серого пса, который заходился в лае и рвал цепь.

Грузный дядюшка героически одолел пять ступеней темного крыльца, и они зашли в дом.

— Все мечтал доехать! С утра не жравши! — басил дядюшка, раздеваясь.