Люди тут же стали рассматривать их, передавая из рук в руки, бурно обсуждая, слезно вспоминая родной город. Не только пальцы от недомогания, но и голоса их дрожали от осознания того неведения, которое многие почувствовали в себе сейчас.

- Скажи мне, был бы я таким лжецом, если бы не привез вам эту банальную бутылку воды, маркированную 2039-ым годом ее производства? – сказал Марк, бросив в толпу полулитровую бутылку газированной воды.

Люди уже и забыли, что это такое, испытывая неопределенность при звуке, испускаемом бутылкой в момент ее открывания.

- Скажи мне, был бы я таким лжецом…

- Довольно! – перебил его Джулиан. – Нас больше и правда все равно на нашей стороне!

- Правда? – спросил Марк.

- Тогда почему ты один? Где спасатели? Кто-нибудь, кто вывезет нас с острова, чего мы делать не собираемся, кстати?

Марк поднял руку и показал небольшой черный предмет, сказав:

- Видите это? Раньше мы говорили по телефонам. Сейчас же благодаря этому небольшому, но очень мобильному устройству, я вызову бригаду спасателей, и через полчаса она уже будет здесь. Веришь, Джулиан? Хочешь, проверим?

- Нет! Ты обманщик! Почему ты сразу не прибыл с ними, а прибыл один? Может быть, нет никаких спасателей, потому что и людей вовсе нет? А ты сейчас устраиваешь это шоу для чего-то! Я знаю, ты просто мстишь! Признайся, сын мой!

- Я уже сказал тебе, что я не сын твой!

- Верно! Ты – лжец!

- Лжец – это ты, Джулиан. Первым, кто кричит «вор», является сам вор. Люди, на вашем месте я бы сбросил этого лицемера со скалы, как это он сделал с вашими близкими друзьями, а в чьем-то случае, даже с родственниками!

- Ты провоцируешь мой народ на насилие? Этому ты собрался их учить?

- Ты занимался этим все двадцать пять лет, подонок! Ты смеешь еще что-то говорить?

- Дети мои, я не пойму, почему вы все еще слушаете этого еретика? Разве вы не видите, что это волк в овечьей шкуре? Он вернулся, чтобы разрушить нашу истину и наш быт! Или забрать нас на войну, чтобы мы стали пушечным мясом! – выкрикнул Джулиан, смотря на неопределенные, но очень увлеченные лица.

- Войны нет! – еще сильнее выкрикнул Марк, так, чтобы больше не поднимать этот вопрос. – Есть только те видимые смерти, которые ты здесь породил: Линда, твой брат Кристофер, моя семья, семья Мортимера, и десятки других семей, на которые ты посмел поднять свою гнилую руку мнимого правосудия. Ответь мне на вопрос, Джулиан. Насколько нужно быть тщеславным, чтобы убить родного брата? А жену? Ее ты тоже убил? Почему ее нет с нами? Ты думал, что ты создал мир для этих людей. Но на самом деле ты разрушил их мир, посадив их в клетку. И ты должен ответить за это!

- Да! – выкрикнул тот человек, что до сих пор стоял на коленях вблизи Марка, оборачиваясь на толпу.

Выкрикнул и «еретик», который полчаса назад должен был упасть на камни. Джулиан посмотрел на того и на другого, затем бросил растерянный взгляд на толпу, все еще неопределенную. Лишь единицы пока что вслух поддерживали Марка. Но стояли. Никто не сдвигался с места. Словно в ожидании чьей-то четкой команды, распоряжения. Также стоял и Брюс, все еще в неопределенности. Джулиан искал в его взгляде поддержку. Но наткнулся лишь на вдумчивый холодный расчетливый взгляд. Он понимал, что он его последний рубеж. Его палач. Его поддержка. Не дай бог он сейчас поверит Марку. Но тот что-то взвешивал в мозгу.

- Этот человек заточил вас в тюрьму, в которую вы попали добровольно путем обмана. Он сбил вас с толку. И вы не виноваты в этом. Виноват он! В том, что взялся отвечать за ваши судьбы, но распоряжается ими вовсе не так, как обещал, - говорил Марк, замечая, что толпа все более заводится и верит ему, словно не осталось уже чего-либо, во что эти люди еще способны верить. – Он обманывал вас много лет! Он убивал ваших мужей, ваших братьев, детей, близких соседей. Неужели вы не понимаете этого? Не бойтесь признать! Сейчас он ничего не сделает с вами всеми! Он один! Совсем один! Даже без бога!

- Безбожник! Бог всегда со мной! И это ты сжег нашу церковь! Еретик! – выкрикнул Джулиан, лишь бы не молчать.

Он был растерян. Все были настолько вовлечены в разговор, что даже и не заметили, как солнце начало постепенно темнеть, еще сильнее. Марк посмотрел на него, сказав:

- Знаешь ли ты, Джулиан, кто такой еретик, коль каждого непокорного им обзываешь? Видимо, знаешь ты хотя бы один из тех множества путей, которые ведут в бездну погибели. На сии-то пути растлитель увлекает образ Божий, чтоб чрез это найти какой-нибудь доступ, разделяя в нас мысли. Давно ли ты, растлитель, читал Григория Богослова, чтобы упрекать в ереси меня, лжец ты, и иуда!

У Джулиана отняло речь. Один из людей в толпе указал в небо, заворожено смотря на то, как солнечный диск стал темнеть, выкрикнув:

- Смотрите! Что это?

Все посмотрели, подняв головы. Даже Джулиан увлекся тем, что увидел. Дисковидное тело стало перекрывать солнце, постепенно делая его темнее, оставляя все меньше светлого участка. Затмение? Никто никогда не наблюдал его на острове.

- Послушайте меня, люди! Если вы верите в спасение, то верьте мне! – сказал Марк, подняв руку, усиливая влияние своих слов, – И следуйте за мной! Но без него! – показал он на Джулиана.

- Что? Нет! – растерялся Джулиан, увидев, как решительны стали взгляды островитян.

И пискнуть не успел, как несколько людей, что находились к нему ближе остальных, схватили его: кто за плечи, кто за голову, за ноги. И поволокли его, сопротивляющегося, к мысу Смерти. На тот самый край, на котором преподобнейший еще сегодня находился по иную сторону жизни. Ирония, но как посветлел его взгляд от той надежды, что он стал испытывать, когда посмотрел в глаза человеку, недавно приговоренному им к смерти. Как же он надеялся на его прощение в этот момент. На его помилование. Будто поменялись местами. Но человек лишь торжествующе схватил его за волосы, помогая остальным нести святого отца к его суду.

- Убить еретика! – сказал он с еще большей иронией, чем той, которую являл сам собой этот момент. Настолько плачевный и трагичный для Джулиана, что он даже готов был раскаяться в этот момент, если бы не плакал. Слезы заполнили не только его глаза, но и все его нутро, сковав полностью. Он с трудом дышал, судорожно хватая воздух ртом, полным лжи.

Марк вошел в толпу, и сдержанно спросил Джулиана, зная, что тот наверняка услышит его, пусть и не поймет его до конца, чувствуя нарастающую агонию в груди:

- Вы верите в ад, святой отец? По-настоящему? - подчеркнуто, демонстрируя собственное превосходство в данный момент. – Не слышу. Святой отец, верите ли вы в то место, в которое отправляли этих бедных и несчастных людей? Видятся ли вам во снах их лица?

- Прости! Прости меня, сын мой! Боже мой, прости! – закатывая глаза, проговаривал Джулиан, но практически никто, кроме Марка этого не слышал, настолько тихо звучали его слова.

Марк прицокнул языком, подняв голову на солнце. Джулиан увидел шрам на его шее, который оставил медведь, и еще более ужаснулся. Он не верил тому, что это в действительности происходит. Что такое бывает.

- Как быстро все меняется в жизни. Не правда ли, святой отец? Вроде бы, живете себе не один десяток в привычном укладе жизни, думаете, уже ничто и никогда не помешает вам и далее укреплять свою власть над кучкой покорных путем репрессий. Но не тут то было. Наступают перемены. Рано или поздно, - иронизировал Марк.

Когда настало тому место, люди спустили Джулиана на землю, бросили, как визжащую от испуга свинью, чувствующую скорую смерть, чтобы остаток времени он провел на ногах, и остаток пути прошел сам. Сам стал на край не в силах как следует посмотреть в глаза кому-либо. Этот слабый взгляд… Поистине, прячущийся взгляд предателя, слабого, немощного внутри себя… Марк по-прежнему его наблюдал. Даже в момент, в который Джулиан мог бы попытаться показать свою мужественность, борьбу за жизнь, он прятал глаза.

Марк подошел к нему. Вышел из полукруга, в котором до сих пор находился и Брюс. Один на один. Только священник и спаситель, если бы можно было назвать эту сцену такими именами. Марк посмотрел на его голову, опущенную вниз, и прошептал на ухо: