Обойдя один из камней, Марк вышел ближе к морю, и за камнем открылся вид, который вдохновил его. Вдали, у черной полосы берега виднелась прерывающаяся, еще более тонкая, но такая обнадеживающая его зеленая полоска деревьев. Да, это были рощицы деревьев! Преимущественно хвойные. И это настолько обрадовало Марка, что он зашагал увереннее и быстрее, будучи уверенным, что там он найдет воду, ресурсы для огня (как он его разведет, он пока не представлял себе), и пропитание. Эта часть острова была намного зеленее той, где жили они. Марк был уверен, что он за перешейком. Он на юге острова. Как его занесло сюда? Пусть ему повезло, и бурлящее течение Бухты Смерти вынесло его на берег за перешейком. Но как он не захлебнулся? Может быть, он не сразу потерял сознание, успев зацепиться за что-то? Например, за плавающее бревно, рядом с которым он проснулся? Он этого не помнил. Поэтому, и вопрошал себя, пока шел навстречу к своему спасению.
Отчаянный и раненный, он шел, преодолевая метр за метром, и в его голове пока что не было воспоминаний о мысе Смерти. Он специально не хотел вспоминать о том. Чувство свободного падения – ни на что не похожее чувство, которое точно не хочется вспоминать снова. Но вопрос также в том, как он выжил, прыгнув в воду с такой высоты? Дело в точности? Прямо между двух камней… Но вода точно была не намного мягче… Откуда его отец знал это, и почему сам так не прыгнул…
«Чертов камень!» - воскликнул про себя Марк, чуть не споткнувшись о шаткий камень, на который наступил, а тот выпрыгнул из-под его ноги. Он даже решил посмотреть на то место, и заметил, как что-то зашевелилось.
«Не может быть!» - подумал он, ткнув это место ногой, чтобы убедиться, что ему не показалось. Запустил носок ботинка в каменистый грунт, чтобы таким образом подковырнуть ожившую гальку. Ожившую по понятной причине, которая обрадовала его. В этом месте закопался огромный краб, величиной с два кулака, таких, как у Марка.
- Не может быть! Ха-ха-ха! – громко радовался он, смеясь сквозь слезы, словно умалишенный, по-настоящему счастливый в данный момент.
И не важно, что этот краб утолит его чувство голода лишь на час, максимум на два, тем самым разгоняя желудок к следующему прошению еды. Но он утолит его… Уймет моральную фрустрацию… А затем он разожжет костер! Он должен!
Марк был доволен находкой. Он аккуратно взял краба пальцами так, чтобы тот не щелкнул по ним своими мощными клешнями, и пошел к своему месту ночевки, мысленно не признавая это место лагерем. Лишь временным ночлегом. От удачи в его голове план начал складываться быстрее и подробнее.
Он был так счастлив и нетерпелив, а желудок так урчал, что он не выдержал, и решил на ходу вкусить краба живым, предварительно вырвав клешни. Сначала выпил из него жидкость, а затем повыковыривал мясо там, где смог найти. Немного утолил жажду, несмотря на то, что небольшой рвотный рефлекс все же приподнялся к горлу Марка. Он сдержался, заставил себя это сделать. И убедил себя в том, что это даже приятно. Судя по тому, как его пищеварительная система заработала, словно ожив. И прошло не более десяти минут, как он снова захотел есть. Он немало прошел по берегу, превозмогая боль, и изрядно устал. Калории должны были вернуть его в тонус. Но их должно быть намного больше, чем их было в крабе. И где же их найти? К тому же, солнце уже давно миновало свой зенит, и постепенно приближалось к горизонту. Реально оценив свои возможности, Марк понял, что точно не зайдет дальше, чем у него это вышло сегодня, поскольку не успеет вернуться до темноты. И этот привкус… сухой, кровяной привкус так и не прошел. Вкус краба лишь усилил его, однако.
Марку очень хотелось пить. Тот план, который начал появляться в его голове, постепенно становился второстепенным, поскольку был довольно долговременным. А что же делать прямо сейчас? Эти пару часов до захода солнца? Нужно это продумать! Хорошо бы напиться воды. Он уже три дня ничего не пил. Неудивительно, что на фоне общей боли почки болели больше всего.
Подойдя к месту ночевки, Марк выдернул кусок лишайника и сдавил его так сильно, как мог, чтобы выдавить хоть немного воды из него – природного фильтра подолгу хранящего в себе воду. Вышло не более чем чайная ложка воды, которой Марк еле рот помочил, не то, чтобы горло. Нужно еще…
Марк снова посмотрел на солнце. А может быть успеет? Просто идти в его сторону. Скорее всего, оно выведет его на юго-запад по берегу, который он уже успел выучить. Марк снял с себя верхнюю одежду, почувствовав как жарко ему стало. Решил пойти. Кроме сил терять ему больше нечего. Он не смог справиться с предрассудительностью. Может быть, это и к лучшему, что он пошел на зов своей жажды, своей нужды. Инстинктивно организм борется за жизнь всеми немыслимыми методами, поскольку мыслимые методы, поддерживаемые мозговой деятельностью, ослабевают в такие моменты. Ведь он уже практически и не думал, что делает. Знал лишь, что нужно попить и поесть, а там уже и сможет составить тот план, абстрактные очертания которого осели в его мыслях, которые он сейчас пытался сосредоточить на том, что было важно именно сейчас. В эту минуту. А именно, на ориентации в пространстве.
Все, что попадало в поле зрения Марка, он старался максимально использовать, запомнить, анализируя свои локальные возможности. Он снова видел деревья на юго-западе. Берег там был тоньше, не таким черно-серым от камней. Скорее буро-зеленым. Виднелось много трав. Может быть, ему нужно забыть о месте своей первой ночевки? По сути, его там ничего не держит. Пока что он метался в мыслях, не зная, какое из его эмоциональных решений станет верным, или, по крайней мере, наиболее выгодным. Есть цель – выжить. Поэтому, и решение нужно принять таким образом, чтобы оно привело к конечному результату этой цели.
Неизведанный, бурлящий растительностью юг острова. Это был он! Марк понимал. И это вдохновляло его все больше, поскольку с одной стороны давало ему шанс на открытие. Но на берегу пока что не было ничего такого, что устроило бы его. Лишь какая-то ржавая банка из-под консервы попалась ему под ноги. Возможно, с острова. А возможно, с материка. Для него не было секретом то, что мировой океан десятки (если не сотни) лет способен хранить в себе тот мусор, которым человечество успело загрязнить его и, возможно, загрязняет до сих пор. И это как-то даже грело надежды Марка. Потому, что он очень хотел, чтобы человечество жило. Он был практически на сто процентов уверен в том, что там, откуда сюда эти люди прибыли, до сих пор есть человеческая жизнь. Осталось лишь убедиться в этом лично.
Марк подобрал банку, поскольку решил, что она ему может пригодиться. Пошел дальше. В сторону скалы, обратившей на себя его внимание. Эта скала в своем подножии отлично демонстрировала своей естественной природной линией из ракушек закономерность приливов и отливов на этом острове. Особенно в этом месте. Судя по всему, на южной части острова приливы были куда большими, нежели на севере, ввиду факторов, которые Марк пока что понимал не до конца. И остановившись, чтобы присмотреться и оценить, Марк предположил, что высота прилива в этом месте может достигать пяти, а то и восьми метров относительно низшей точки отлива, что полностью прикроет эту часть суши при приливе, и отрежет его от той части суши, с которой он пришел. Рискованный момент. Ведь, если он ступит за эту скалу и наступит прилив, то по берегу сегодня он не вернется. Когда он наступит, Марк пока не понимал. Для этого нужно понаблюдать за периодичностью приливов и отливов. Стоит ли соваться дальше сейчас? Он пока что не мог решить.
Вдруг вспомнились жители острова. С досадой начал вспоминать их угрюмые лица. Начал вспоминать всех умерших. И даже Джулиана, но его одного он вспоминал с неприязнью и ненавистью. У него закружилась голова.
Марк решил присесть на ближайший камень, чтобы хорошо взвесить свое следующее решение, а заодно перевести дыхание. Солнечный день подходил к концу. Он обернулся на пройденный путь, и представил, что ему должно хватить времени вдоволь, чтобы вернуться на прежнее место ночевки, ничем не рисковать, а завтра утром спокойно выдвинуться в этом направлении. Но также он думал о потраченных силах, при таком раскладе, потраченных зря, и представлял себе, как дойдет до ближайших деревьев (ему должно хватить времени), насобирает там сучьев и ветвей, разожжет костер. Возможно, даже, найдет укрытие, что-то вроде пещеры. Скалы, что были далее, казались ему карстовыми, в них могли быть пещеры. В таком случае ему не придется возвращаться на старое место. Найдет тушу тюленя, хоть и в это время года их немного у берега, и шансы найти их труп сводятся практически к нулю, а его мысли об этом – к мечтаниям. Но именно это двигало им. Человек без мечты – это как птица без крыльев. Она стимулирует, направляет. А он действует. И хоть мечтательную мысль о мертвом тюлене Марк безжалостно истребил в своем мозгу, дабы не стращать голодный желудок, но о том, чтобы пойти вперед, он все же подумывал сильнее, и благосклоннее относился именно к этому плану дальнейших действий.
