— Так и знал, — довольно ухмыляется. — Но ты ведь ее не сразу списал?

— Весьма проницательно. Но забивать людей не рискнул: издевался над линолеумом, свиными шкурами. Много. Часто.

— Остались довольны?

— Конечно. Даже приходили на второй сеанс.

— Но потом ведь в твоей жизни появилась новая машинка, и все изменилось?

— И да и нет, практика принесла свои плоды, а вместе с новой машинкой появилась уверенность в деле. Раньше инфы в Интернете было маловато, да и если находилась, то бесполезная и сплошь на английском языке — толку от нее не больше. Проходил год, под рукой, как под швейной машинкой проезжали метры человеческой кожи, и в один прекрасный момент у меня наступило озарение «А-а-а, так вот как это делается». Это сейчас и последние лет пять в сети годного контента полно, новичок может потратить два-три часа и воскликнуть: «Так вот как нужно это делать», — а потом пойти и применить эти знания.

— И часто ты так озаренно восклицал?

— Прилично. Конечно, не все клиенты сразу палили косяки, но сомневаюсь, что кто-то еще бродит с моими первыми работами. Парочка давних клиентов даже перезабиваться ко мне приходили, но это уже многим временем позже.

И вновь этот микро-импульс «За секунду до», убираю иглу на пару сантиметров выше, и Денис дергается.

— Извини, — виновато, — локоть свело.

Мои пальцы в черном латексе проходятся по его коже, массируя локоть и поднимаясь чуть выше к плечу. Смотрит на меня, не мигая, округлившимися глазами, тяжело сглатывает.

— Потерпи десять минут, закончим контур и выйдем на балкон.

Согласно кивает, возвращая руку на арм.

— А как родители твои отреагировали? — интерес в его глазах неподдельный.

— Мой старик вообще считает, что татуировщик — не профессия. Он нас как-то отдельно от социальной и карьерной лестницы воспринимает. Как Плутон, вроде и планета, но вращается по собственным законам. Но сейчас, наверное, вряд ли признается в этом.

— Известность творит чудеса? — широко улыбается, играет бровями. А подбородок у этого парня что надо! Ровная, четко выраженная линия. Вообще успел заметить, что на лице Дениса весьма сложно загасить какую-то эмоцию. Слишком выразительный, и по нему видно, что парень об этом знает и активно своей мимикой пользуется.

— Ну это в сети я некую известность приобрел, и то в кругу таких же мастеров и ребят, желающих забиться, для бати это до сих пор еще неизведанный мир. Раз по телеку не показывают, и звезды не приходят в салон. Хотя блоггеры нынче к нам активно заглядывают, но разве для него это селебрити? В общем, мой потенциал заканчивается для него лишь холодным расчетом. Называю цифру дохода за месяц, и он успокаивается.

— Деньги меняют все, — задумчиво протягивает он, не вижу, но в глазах, быть может, мелькает куда больше осознания.

— И не поспоришь. Сидя за столом с друзьями, родителям хотелось произносить «Мой сын — прокурор», называть стабильные неизменные цифры моей зарплаты. В конце концов, у них было на это полное право — они столько денег вгрохали в мое обучение, — игла пробивает кожу, взгляд неотрывно следит за ровной линией. — Но когда люди видят деньги, неважно свои или чужие, все меняется. И мои родители не стали исключением. Как-то я пришел на семейный ужин, во время которого ожидали услышать от меня, что я успешно устроился на работу и встал на заявленную должность, но вместо записи в трудовой книжке, я принес документы об открытии ИП и вернул старикам деньги за два года обучения. Через полгода после мы с Леоном, видел, наверное, его на фотках в профиле, открыли эту студию, и закрутилось-завертелось, я вернул оставшуюся сумму родителям и в довесок отправил в отпуск. И в глазах бати татуировщики резко стали ближе к социальной и карьерной лестнице. Я его не осуждаю, но совковое воспитание так тяжело ломать.

— Да и не только совковое, — резонно подмечает Дэн.

— Готово, — стираю краску и выбрасываю салфетку в ведро. — Сознание людей — штука сложная. Ну что, перекур?

— Полностью поддерживаю, — прежде чем встать, Денис бросает растерянный взгляд на шторы.

Угадываю его замешательство.

— Сиди, сейчас принесу.

Выходим на балкон. Денис сначала порывался полезть в рюкзак за сигаретами, но я предложил свои. Мне не жалко. И если уж совсем по-честному, он их формально оплачивает. Его пуховик я накинул ему на плечи, сам же от пальто отказался — в кабинете всегда висит не менее теплая мантия, за пять минут ничего со мной не случится.

Чиркаю зажигалкой у его носа, дожидаюсь, когда подкурит, а после закуриваю сам.

Денис то и дело поглядывает на очертания татуировки под пленкой.

— Уже спрашиваешь себя: «Неужели на всю жизнь?»

Морщит нос, и септум чуть задирается кверху.

— Ага.

— Ну, как говорит мой учитель: «На всю! И немного после».

Затяжка, выдох. Цепляю взглядом двадцатиэтажное здание через улицу, невозможно не цеплять, когда живешь в этом доме. Удивительное чувство: смотришь на свое уютное пристанище с работы, но торопиться никуда не хочется. Мог бы я мечтать когда-нибудь о таком?

— У вас же недавно день рождения был?

Доходит не сразу, но все же…

— Ты о студии? Да, шесть лет на прошлой неделе исполнилось. Отмечали как рождение ребенка.

— У вас, судя по инсте, семейная тусовка, вы столько времени проводите вместе: в студии, на выездах и мастер-классах. Отличный корпоративный дух и атмосферу ничем не подделаешь, — затягивается. — Но как же с личной жизнью при такой самоотдаче?

А парнишка верно подметил. Я на работе, конечно, не ночую, но большая часть свободного времени, когда оно появляется, все равно протекает в мыслях и идеях о том, как бы можно было все улучшить: технику нанесения, бизнес…

— Как может быть с личной жизнью у человека, который помешан на своем деле? В моем случае моим партнером может быть или работающий в этой сфере мастер, или тот, у кого есть возможность как-то компенсировать мое отсутствие. Оба варианта имели место быть в моей жизни. И схема эта беспроигрышная в моем случае в отличие от остальных вариантов развития событий.

— Вот оно как, — тянет слова задумчиво и одновременно затягивается, докуривая сигарету, выбрасывает в жестяную банку, покрашенную черной краской.

— Да ладно тебе. Если ты интересуешься на свой счет и мечтаешь когда-нибудь стать крутым мастером, выход есть всегда и не один. У наших ребят разнообразные варианты встречаются… — открываю дверь балкона и пропускаю Дениса вперед. — Залетай давай, а то озябнешь, и придется снова греть тебя.

— Я бы не отказался, — смущенно поджимает губы, буквально съедает улыбку, и это выглядит чертовски мило для меня. Я бы трактовал по-своему… Да в бело-сине-красных границах пока стоит попридержать воображение.

***

Время несется быстро. Так всегда бывает, когда увлечен процессом и заинтересован человеком, беседой. Больше половины участка кожи, отведенного под плотную закраску, преодолено, теперь на боль не обращать внимания не получится. Не признается, но терпит. Кусает губы и хмурится. Останавливаюсь, убирая иглу, не спрашивая, наношу обезбол. Денис удивляется, видимо, хотел держаться до конца. Но он и так молодец. Однако некоторые уже поврежденные участки требуют пройти по ним второй раз. Жду, когда впитается, и продолжаю работу дальше. Денису становится легче переносить боль, и он возвращается к прежнему занятию: засыпает меня вопросами.

— И как люди реагируют на ценник? Наверняка не вся твоя целевая аудитория понимает смысл ценообразования в этом деле?

Все больше создается впечатление, будто парень прощупывает почву. Быть может, тоже планирует заняться татуировкой? И решил начать со знакомства с работой мастера на собственном теле? Но вопросы задает любопытные. Требующие более развернутого ответа. Быть может, благодаря нашему разговору по окончании сеанса набросаю пару постов в профиль.

— Всегда отвечаю, что бью недешево. Потому что могу лучше, потому что не из интернета, потому что для человека и под человека. Как правило, мы — тату-мастеры получаем деньги, о которых можем договориться. Бывают, конечно, клиенты, которые прощупают почву у трех-четырех мастеров и идут к тому, у кого дешевле. Но когда у тебя свой собственный стиль, люди за ним и приходят.