То есть, получается, надо Паршивлюку спасибо сказать? Да, большое и горячее. В морду ему надо дать и промеж ног посильнее пнуть. Потом как-нибудь. Самое лучшее, конечно, никогда больше с ним не встречаться, но если уж доведётся…

Интересно, что им нужно, этим детям? Неужели так много всего… Чтобы не думать больше о Паршивлюке — фамилия у него говорящая, но хоть какая-то польза от гада — Кирилл попытался рассмотреть витрину магазина. И что вообще с ними делать, с детьми то есть? Кирилл имел об этом самое смутное представление, но на фоне остальных проблема настолько незначительна, что можно сказать её вообще нет. В интернете почитает, благо свободного времени теперь много. Тренироваться толком нельзя, играть тем более… может, ему клуб тогда уж и декретный отпуск оплатит?

Да, первым делом, и материнский капитал заодно выпишут, и миллион, само собой.

Скорее, Гинер его просто выгонит без выходного пособия, из-за профнепригодности, и наверняка штраф какой-нибудь заставит выплатить. И придётся потом устраиваться в «СКА Хабаровск» или «Мордовию», если возьмут, разумеется.

Кирилл потряс бутылку, на дне ещё что-то плескалось, и, откинувшись на спинку сиденья, допил остатки. Усыпанное мелкими точками звёзд небо покачивалось перед глазами, медленно кружась вокруг своей оси.

========== Эпилог ==========

Необходимость срочно заглянуть в смартфон — первый пришедший в голову неуклюжий предлог, на самом деле Кирилл Набабкин просто трусливо замешкался у дверей раздевалки, как опоздавший на урок школьник. Его не было здесь только три недели, а по ощущениям минимум полгода прошло. Бояться было нечего, все сложилось как-то даже неожиданно хорошо. Выгонять из клуба его никто не собирался. Руководство озаботилось проблемой, как максимально сохранить произошедшее в тайне. Потому что мало ли, к чему в итоге приведут поднявшиеся скандал и шумиха, могут даже результаты матчей с участием Кирилла аннулировать. И вообще, такие сенсации в славном клубе ЦСКА никому не нужны. Каримов сначала намекнул, что проблему можно решить и другим способом, легко и быстро, но когда Кирилл, чуть подумав, отказался, настаивать не стал. Наоборот признался, что ему крайне интересно узнать, что из этого получится. За выпитый на нервах коньяк Кириллу сильно попало от Каримова, Руслан Саидович даже не поленился целую лекцию прочитать на тему, что можно и нельзя беременным. Всё оказалось слишком сложно, точно запомнилось только то, что коньяк нельзя, совсем, даже если очень хочется.

Три недели в больнице, не в гинекологии, слава Богу, а просто в отдельной палате медцентра, время тянулось гораздо медленнее обычного. Одноклубники регулярно присылали сообщения, еду приносили (хотя кормили там и так достаточно), даже навестить порывались. Что им всем сказали, интересно? Ну, сейчас он это и узнает, деваться-то некуда. Тренироваться Каримов разрешил по облегчённой программе, чтобы форму не терять. Кирилл как-то быстро отвык от этого за три недели, лежать на кровати с ноутбуком и постоянно жевать что-то неполезное ему неожиданно понравилось. Руслан Саидович, правда, настоятельно советовал соблюдать диету, поэтому гамбургер при его появлении приходилось быстро прятать под подушку. Но дома-то Каримов над душой не стоит и можно есть, что хочется и когда хочется, если, конечно, не боишься в ближайшее время не узнать себя в зеркале.

А вообще он зря пришёл позже всех, на опоздавших всегда обращают внимание. Надо было в толпе затеряться. Сделав глубокий вдох, Кирилл нехотя толкнул дверь. Теперь сердечно всем улыбнуться и идти переодеваться.

Не думала же ты, что всё будет так просто? На минуту — да.

Народ продолжал выжидательно смотреть, ему явно хотели что-то сказать. Да, разговора не избежать… и что они все так пялятся? Вроде ничего пока по нему не заметно такого особенного — Кирилл нервно одёрнул футболку.

— Это твоё? — наконец спросил Дзагоев, со своей обычной доброжелательной улыбкой протягивая какой-то листок.

— Моё? Что это? — Кирилл искренне удивился. Кажется, это не то, о чём он подумал.

— Написано, что твоё, посмотри. Ты его забыл в прошлый раз.

Чёрт, это тот протокол УЗИ, какого лешего Саидович его вообще напечатал? Да, это фиаско.

Но они же никому не скажут и, кажется, готовы помочь и поддержать. Гамбургеры в больницу носили… спасибо им большое, кстати. Так что, может быть, оно и к лучшему.

***

Яркий свет, постоянно включённый телевизор, разговоры и стук тренажёров — совершенно неподходящий антураж для детской спальни, но Сонечка отлично спала в привычной обстановке прямо в автокресле, практически никогда не создавая проблем. Носить дочь на тренировки Кирилл начал вынужденно, потому что она ни в какую не желала оставаться дома без него, ни с бабушкой, ни с нянями. С детьми иногда такое случается, по неизвестным науке причинам. Желающих поносить Соню на ручках и пообщаться с ней всегда находилось в избытке. Вот и сейчас на пронзительно громкий детский плач отреагировали сразу все, но никто даже не успел остановиться, как раскрасневшаяся от крика возмутительница спокойствия уже сидела на руках у Алана Дзагоева. Ещё не набравший форму после очередной травмы, он охотно проводил время с Соней и, кажется, питал к ней особо нежные чувства.

— Ай-ай, зачем плачешь, красавица? — Алан не глядя достал бутылочку со смесью, незаметным движением вытерев слезы с детских щёчек. — Конечно, красавица, — продолжал Дзагоев, он явно очень любил детей. — Вырастешь — будешь красавицей, раз дядя Алан сказал, значит, так и будет.

Просто с ума сойти, как мило, идеально, можно сказать, только бы не сработал закон, что ничто идеальное не длится вечно. Кирилл даже по тренажёру хотел постучать, за неимением дерева, но передумал. Правда, в том, что Соня, София Кирилловна то есть, как в свидетельстве о рождении написано, вырастет красавицей, он уверен не был. Она на него похожа довольно-таки сильно, но, может быть, Алан и правда в этом лучше разбирается. Да и вообще счастье не в красоте.

Документы Соне выдали быстро и без всяких вопросов, кто именно об этом позаботился, Кирилл точно не знал, но в итоге у него в паспорте на странице «Дети» стоял штамп, а у Сони появилось свидетельство о рождении с прочерком в графе «Мать». Придётся потом сказать, что она умерла, мама её то есть, а что ещё тут скажешь. Но пока Соня ни о чём не спрашивала и к своим восьми месяцам успела посетить немало тренировок и даже несколько игр.

На вошедшего вместе с кем-то помощника тренера никто сначала не обратил внимания. Кирилл смотрел на дочь, стараясь поймать её взгляд — когда получалось, серые глаза Сони всегда вспыхивали такой искренней радостью, что он, кажется, подсел на это. Благо такая зависимость не имела побочных эффектов. Но Соня пока сосредоточилась на Дзагоеве, весьма ощутимо дёргая дядю Алана за волосы.

Так ему и надо.

Кирилл невольно ревновал в такие моменты, хотя это, разумеется, было глупо.

— Разрешите представить новичка. Его и так все уже знают, как и он вас, поэтому уж без формальностей.

Вот примерно так в фильмах бывает — ясный день, солнышко, цветы, смех, дети бегают… и вдруг бац, бомбы падать начинают. Или Годзилла выходит из вод морских. И ведь он только успел подумал о невечности всего идеального.

Какого… Что тут забыл этот говнюк? Он же интервью давал, что никогда и ни за что не перейдёт в ЦСКА.

— Сергей Паршивлюк теперь будет играть у нас, по аренде. У нас с ним не всё было гладко, всякое случалось. Но раз уж так, прошу любить и жаловать.

Пауза затянулась уже не вполне приличным образом, не рад новому приобретению команды был не только Кирилл, да тот и сам не прыгал от счастья. Здороваться никто не спешил, но, в конце концов, Алан Дзагоев всё же решился. По-прежнему придерживая одной рукой Соню, подошёл и сдержанно кивнул, протягивая руку.

— Твоя? Или ваш новый трансфер? — нежеланный новобранец явно пытался хотя бы слегка растопить лёд, поэтому обратил всё внимание на Соню. — Тоже в футбол играть будет, тренируется с вами? Симпатичная, на мою Аню немного похожа.