Заговорить про “Макдоналдс” (надо же подсластить пилюлю, чтобы Любаша не переживала сильно, сама потом себе купит все, что угодно), Кирилл не успел.

Хитро взглянув на него, Любаша пробормотала нечто невнятное… и что-то сразу изменилось. Пытаясь понять, что же именно, Кирилл растеряно огляделся.

— Так точно лучше. Ты просто не понимаешь…

-…….! — с трудом сумев воздержаться от озвучивания трехэтажной матерной конструкции, первой пришедшей в голову — при Любаше он старался не выражаться — Кирилл молча разглядывал свою туго обтянутую коротким красным топом на тонких бретельках грудь. И ту самую расклешенную мини-юбочку из бутика, как у анимешных лолек, едва прикрывающую… нет, не ноги, а лишь то, что выше (и на том спасибо).

Да как… как такое вообще возможно?

Он же точно оставил это безобразие в магазине. Хотя глупый вопрос, ясен пень как. Но это уже слишком…

Но излить на Любашу свое возмущение Кирилл не сумел. При первой же попытке сделать шаг вперед стилетообразный каблук предательски подвернулся и яркая вспышка острой боли в ноге мощной волной вымыла из головы все мысли.

— Ай… — глаза непроизвольно наполнились слезами. Любаша подхватила его, не дав плашмя растянуться на полу.

Нифига не смешно.

— Извини, — с искренним раскаянием пробормотала Любава, — я не хотела.

— Что ты делаешь? — сумел только почти прошептать Кирилл, почувствовав, что его куда-то несут, без особых затей перекинув через плечо. Злость без следа испарилась, как воздух из лопнувшего шарика, даже улыбнуться захотелось помимо воли. — Здесь так не принято. Это не ваш дикий мир.

— Молчи, женщина, — совершенно ровным, ничуть не запыхавшимся голосом ответила Любава, усадив его на скамейку.

Небольшая зона отдыха с искусственными растениями и работающим фонтаном создавала некое подобие уединения.

— Сейчас все пройдет, — теплые пальцы Любавы слегка сжали лодыжку, заставив боль мгновенно отступить, и непонятно зачем пробежали выше. В кажущихся сейчас почти совсем голубыми глазах читались искренняя тревога и раскаяние, делавшие двусмысленную шутку совершенно не обидной.

Прежде чем Кирилл успел спросить, зачем она его лапает, Любава поспешно убрала руку с его коленки и быстро поменяла злополучные босоножки на кроссовки. Ну хоть ходить можно и они даже больше подходят к такому аниме-стилю. Хотя он в этом ничего не понимает и очень надеется, что понимать и не понадобится.

Теперь все будут пялиться. Жопа просто.

А нога совсем не болит, как и не было ничего.

— Пойдем, — наконец сказал Кирилл, пресекая попытку опять понести его на руках тем же варварским способом. — Где-то тут был твой “Макдоналдс”.

***

Я покажу тебе Москву.

Весьма пафосная фраза, Кирилл так и не вспомнил, откуда именно ее позаимствовал. Но это совершенно неважно, главное, что нужное впечатление она произвела.

Вид с восемьдесят седьмого этажа башни “Око” поразил дочь волхва ничуть не меньше, чем приезжую провинциальную школьницу.

Выше только любовь, и редкие облака в почти идеально чистом небе где-то на границе стратосферы.

Любовь, она вообще вещь такая, эфемерная. Изрядно затасканная, разобранная на пафосные цитаты, пустые рекламные слоганы, ванильные статусы в соцсетях. И тут ее приплели гении маркетинга.

— Какой… какой же он большой, ваш мир! — наконец восхищенно прошептала Любава, не отрывая взгляда от раскинувшихся далеко внизу огромных скоплений серых квадратов, прорезанных темными полосами дорог и извилистой синей лентой реки, с редкими вкраплениями красно-белых заводских труб и зелеными пятнами парковых зон. Соседние башни Москва-сити, чуть проигрывающие по высоте самой высокой смотровой площадке Европы, взмывали ввысь причудливыми темными громадами из стекла и бетона.

Самая большая и свирепая орда кочевников будет выглядеть здесь так жалко и совсем не страшно.

— Тебе нравится? — больше для того, чтобы просто что-то сказать (молчать как-то не совсем вежливо), произнес Кирилл. Все-таки, возможно, и не стоит так уж торопиться восстанавливать нормальный порядок вещей. Проделки Любавы с одеждой и прочие чисто женские неудобства изрядно достали, конечно, причем уже давно. Но все-таки видеть версию себя в ее исполнении, особенно когда она искренне радуется очередной ерунде или, как сейчас, любуется всю жизнь знакомым городом, как чудом света — отдельный вид удовольствия.

— А ты дожила бы до наших дней? — зачем-то озвучил пришедший в голову вопрос Кирилл. — Ты же бессмертная… почти.

— Я не бессмертная, — по-прежнему глядя вниз, без особого выражения ответила Любава, — и второй меня сейчас здесь нет. Наверное, я уже давно умерла, тысяча лет слишком долго.

— Но выглядишь вполне живой и здоровой. — Лучше уйти от грустной темы. — Может, ты просто туда не вернулась. Здесь же лучше — есть Макдоналдс и много чего еще.

— Да, — Любава отошла от ограждения и встала за спиной, обняв за талию. Мило очень получилось, наверное, почти как в знаменитом кадре из Титаника. Только ветер так и норовит поднять символическую юбку еще выше, как в другом каком-то очень старом фильме. Кажущийся игрушечным мир внизу придавал всему оттенок нереальности и необычной легкости. Вести серьезные разговоры и искать ответы на неудобные вопросы совершенно не хотелось, они стали такими же мелкими, как превратившиеся в башенки из детских кубиков высотки.

— А ты… — наконец заговорила Любава, заставив вздрогнуть от неожиданности.

— Что я? — нить разговора давно и безнадежно потерялась.

— Ты везде побывал в этом твоем городе?

— Нет, конечно. — Кажется, речь шла не совсем об этом, но не важно, наверное.

Это просто невозможно, и целой жизни не хватит. Только если такой длинной, как ее. Да он даже и не пытался… спортшкола, тренировки, игры и, может, еще пара-тройка привычных маршрутов. Хотя сейчас это уже любашины проблемы, надо бы сходить посмотреть, как у нее получается, только в приличном виде.

— Получше, чем у тебя, — захихикала Любава прямо ему в ухо, с такой искренней незамутненной радостью, что обижаться не захотелось. — Мне много бегать не надо, достаточно успеть на мяч посмотреть.

Желая оценить силу магического взгляда, Кирилл обернулся. Просто хорошо знакомые по прежней жизни глаза, его и не его одновременно, пугающим голубым огнем, как в до краев переполненный приключениями день победы над Ратмиром, они не горели.

Не успев ничего толком подумать, Кирилл в следующую секунду непонятно как, почему и зачем целовался сам с собой. От сюрреалистичности ситуации хотелось закрыть глаза, всегда до сих пор неизменно появляющееся в подобных случаях желание чувствительно ткнуть претендента коленкой в пах на этот раз не пришло. В отличие от того условного первого поцелуя… с легким уклоном в некрофилию, на этот раз Любава была гораздо более напориста, углубляя поцелуй, и крепко прижимала его к себе, опустив одну руку чуть ниже талии. Не очень похожа на себя, по недоразумению помещенную в его тело. И он как-то странно и пугающе вжился в образ, ощутив слабость в коленях и никогда прежде не испытанное желание просто замереть, приоткрыв рот, ничего не решая и не делая.

========== часть 10 ==========

Ай, ну не здесь же — в полицию заберут за хулиганство и перед людьми как-то неудобно.

Непонятно как несколько секунд или минут начисто выпали из жизни, Кирилл ощутил спиной жесткую холодную стену, как раз под пафосным лозунгом о высокой любви, а свои бывшие руки в совсем уж неположенном месте. С выводом, что ничего нового и интересного не испытает, он явно поспешил. Окружающий мир куда-то медленно плыл, ноги норовили подкоситься, а беспомощно схватившиеся за некогда свои плечи пальцы постыдным образом дрожали, как в пошлом любовном романе.

Что… что это вообще было?

То ли подумал, то ли все-таки произнес вслух Кирилл, чувствуя, как морок рассеивается и все понемногу встает на свои места. Слабость в коленях все не проходила, благо спасительная возможность прислониться к стене позволяла это скрыть.