Примечания автора:
Ни в коем случае не претендую ни на какую историчность. Созданный моим больным воображением мир - всего лишь фэнтези, стилизованное под древнеславянский антураж. ))
========== Часть 1 ==========
Вековой бор у излучины Каменки считался недобрым местом, коее лучше обойти от греха подальше. Чем именно не угодили росичам стройные островерхие ели, не понимала ни сама Любава, ни даже ее отец Ратмир. А раз волхвы не чувствуют худого, значит, и нет ничего, сейчас, по крайней мере. Может, нечто еще ждет своего часа, но подобное никому не может быть ведомо. Пока сосны и ели таили в себе только утонувшие в опавшей черной хвое звериные тропы и негустой подлесок, грибов и ягод водилось в нем немного и для охоты можно было найти места побогаче. Значит, и ходить туда незачем. Только Любава тайком бегала иногда посидеть на крутом обрывистом берегу Светлояра и с княжеским сыном Святополком без помех встретиться. Никто, кроме Ратмира, о том не знал, и беспокоиться волхву было не о чем. Простая девка давно бы уже опозорила родительскую честь в объятиях красавчика княжича. Но забрать себе невинность девушки-волхва мог только Стрибог или Перун на жертвенном камне в капище. Если будет на то знамение богов. А посягнувшего простого смертного, даже и самого князя, немедленно разразил бы гром. Хотя так это на самом деле или Ратмир все специально придумал, проверить никто пока не пробовал, не нашлось смельчака.
Любава прислонилась спиной к корявому, еще не остывшему после долгого летнего дня сосновому стволу, пытаясь выровнять сбившееся дыхание. Наверное, через пару сотен лет она станет как отец, мудрой и спокойной, далекой от мирской суеты… не вполне человеком. Они и правда не люди, но сейчас Любава чувствовала себя слишком живой и настоящей, больше похожей на девчонок-ровесниц, чем на отца. Все потому, что Ратмир жил на этом свете уже очень давно, Любава точно не знала сколько, пять столетий точно, а ей едва минула двадцатая весна. Девушки из поселения и княжеские дочки не засиживались до таких лет в девках, ровесницы успели стать матерями семейств. Но по меркам волхвов 20 лет ничто, раннее младенчество. Свой первый век, или первый срок человеческой жизни, волхвы очень похожи на людей, изменения начинают происходить после старения и смерти ровесников, родных и близких, просто знакомых, взрослевших вместе с ними. Детство у волхва одно, на заре первого столетия. Первая жизнь, пока живы ровесники — самая настоящая, полная присущих людям страстей и ярких чувств. И маленькая смерть в конце. А после пяти столетий она уже как сон, наверное. Любава пока этого не знала. Женщина-волхв появлялась редко и настоящим волхвом не считалась. Женское ведовство — темное и нечистое, их удел — животные и примитивные силы природы, любовные привороты да помощь в родах, с высшими богами только мужчины беседовать могут.
Противоречить Ратмиру Любава никогда доселе не пыталась, слушать отца, да и вообще мужчину, в их мире такой же естественный и неизбежный ход вещей, как смена дня и ночи. Хотя в других мирах и бывает по-другому, в отличие от простых девушек Любава кое-что об этом знала. И сейчас, все сильнее прижимаясь к шершавому стволу в поисках поддержки и успокоения, мечтала сбежать от судьбы в окно между мирами. Специально создать такое не под силу ни ей, ни даже Ратмиру, увы. Но иногда, очень редко, его можно найти случайно. Порой люди делают это, сами того не желая… и близкие потом лишь гадают, куда без следа сгинул бедолага. Только видно было, и как в воду канул. Не иначе на нехорошее место набрел и прямиком в царство Морены провалился. Что Морены на самом деле нет (в том виде, как деревенские жители себе представляют), равно как Перуна и прочих богов, Любава точно знала. Может, княжич Святополк не даст исполниться планам Ратмира? Хотя куда ему, побоится… Нет в их мире никого, кто не побоялся бы. Увы…
Негромко всхлипнув, девушка смахнула несколько предательски набежавших из черных глаз слезинок. Больше ни у кого в их роду, да и в окрестных тоже, таких не было, все как один светлоглазые. Черные — удел окаянных кочевников и колдунов. Из-за этого к Любаве с детства относились с прохладцей, хоть и восхищались красотой ведуньи. Слишком худощавая на вкус росичей — такая не родит много детей, хотя ей и не надо, Любава тем не менее вызывала срамные мысли во многих селянах и воинах, и завистливые в красавицах. А вот уродись она неуклюжей и бородавчатой, как серая болотная жаба, отец и не замыслил бы такого… наверняка не замыслил.
— Любава!
Ааа… Ратмир не оставит ее в покое так просто, и не деться от него никуда. Или деться?
Любава вытерла рукавом глаза и огляделась, как-будто где-то в сто раз хоженом лесу могло таиться спасение и решение ее проблем. Полная луна давно заливала окаянный бор мертвенно-ярким светом, жутковатым даже для нее. Но это на самом деле хорошо, в полнолуние гораздо легче и быстрее менять облик. Хрупкая белокурая девушка в расшитом особым темно-красным узором белом сарафане неестественно согнулась и встала на четвереньки, на глазах обрастая густой темно-серой шерстью. Чуть заостренный девичий нос превратился в черный собачий, упрямо сжатые пухлые губы в клыкастую пасть, только глаза остались черными и странно человеческими. Секунда — и молодая, похожая на крупную волчицу собака, почти стелясь по земле, прыжками помчалась вглубь ельника, не разбирая дороги, подальше от требовательно зовущего отцовского голоса. Может, убежать от Ратмира навсегда? Прямо сейчас, куда глаза глядят.
Ветки папоротника, пролетая навстречу, били по носу, заставляя негромко фыркать и отворачиваться. Увидев боковым зрением открытое пространство, Любава изменила направление, желая побыстрее вырваться из леса… осталось только прошмыгнуть через странным образом получившуюся арку из искривившихся навстречу друг другу хилых молодых сосенок. Странно, она не помнит, чтобы здесь раньше такое было. Едва сдерживая желание пронзительно завыть на истекающую томящим душу светом, как перезрелый плод соком, луну, Любава оттолкнулась сильными задними лапами, прыгая в проем, и…
Невыносимый для чувствительного собачьего носа удушливый запах бензина, свет фар и гудки проносящихся машин наверняка лишили бы лесного зверя разума и жизнь его тут же оборвалась бы под колесами автобуса или внедорожника, а то и «Бентли», что ничуть не менее обидно. Приземлившись на все четыре лапы посередине одной из оживленных московских магистралей, Любава на несколько секунд растерялась и застыла на месте, беспомощно оглядываясь. Чтобы собраться и приноровиться к реалиям нового мира, ей требовалась буквально минута. Посреди переполненной машинами вечерней дороги этой минуты у нее, к сожалению, не оказалось. Заметив надвигающуюся опасность в виде темного внедорожника, Любава попыталась отпрыгнуть, но… оглушительный визг тормозов и сильный удар в бок, и так и не ставшая привычной реальность начала расплываться и зыбко колебаться на краю сознания, с доносящимися издалека, как сквозь слой ваты, смутными отголосками звуков. Для настоящей собаки столкновение с трехтонной махиной оказалось бы смертельным или выбило из колеи надолго. Любава тоже мгновенно восстановиться не могла и на некоторое время почти потеряла сознание. Полное забытье к счастью не наступило и разум понемногу продолжал постигать новый мир. Парень… молодой мужчина, немного старше Святополка, весьма странно одетый, вышел из машины и подбежал к ней. Похоже, происшествие искренне огорчило его, что удивительно, ни один княжеский воин не стал бы придавать значения подобному казусу, подумаешь, псина какая-то попала под копыта. И дырявые одежды в их мире — удел нищих и сирот, а здесь рваные штаны из плотной синей ткани (джинсы — само по себе прозвучало в голове), вполне себе одежда для богатых и успешных. Таких, как этот владелец стального коня с силой целого табуна живых. А с красавчиком княжичем тот, с кем столкнула ее капризная судьба, если приглядеться, сравнение проигрывал… хотя что-что, а вот это вот точно сейчас совершенно неважно. Был бы человек хороший.
