Кейт опустила глаза, глядя на свои руки, стиснутые на столешнице, но не заплакала. Что толку в слезах? Мы часто думаем, что женщины этого класса жестокосердны, потому что они избегают проявлять эмоции. Но чем могут слезы помочь Кареглазкам мира сего? Они слишком хорошо знают, что плач не принесет ни перемен, ни облегчения. Никто не поспешит осушить их слезы, никто не утешит в скорбях.

Мэри: – Ох, ради всего святого! Она получила в награду кое-что более ценное, чем утешение. Мистер Холмс поблагодарил ее и вручил ей соверен за помощь. А чем бы ей помогло, если бы он вместо того бросился осушать ей слезы? Кейт вовсе не сентиментальна, в отличие от тебя.

Жюстина: – Нам всем порой нужно человеческое сострадание.

Диана: – Мне оно трижды не сдалось.

Перед тем как встать, Кейт вдруг сказала:

– А ты мне кого-то напоминаешь, крошка. – Мэри с изумлением обнаружила, что она обращается к Диане, которая раскачивалась взад-вперед на барном табурете. – Ты случайно не из наших? Ты молода еще, конечно, но любителей юных девочек сейчас хоть отбавляй…

Диана ответила ей дерзким взглядом.

– Мою маму в заведении миссис Барстоу знали как Золоченую Лилию.

– А, тогда понятно. Я сама ее знала в юности, хотя у Барстоу ненадолго задержалась. У меня были трудные времена – не верь никому, кто скажет, что опий безвреден, это вранье, – а когда я наконец выправилась, заведение уже закрылось. Она была славная, твоя мамаша, с огоньком, и с нами, младшими девчонками, по-доброму обращалась. Надеюсь, у тебя нет проблем с этими господами законниками?

Диана отрицательно помотала головой, и Кейт продолжила:

– Ладно, если попадешь в неприятности, вспомни о Кейт Кареглазке. Меня можно найти тут, в «Колоколах». Любая подруга твоей мамки будет и тебе подругой, не забывай об этом.

– Думаю, мы на сегодня закончили с расспросами, – сказал Холмс, вручив девушке соверен и поблагодарив ее за ценные сведения. – Время чаепития уже давно прошло. Ватсон привык к моему образу жизни, мне часто приходится питаться нерегулярно, когда я занят расследованием. Но вы двое, должно быть, успели проголодаться. – В этот самый момент живот Дианы издал громкое урчание. – Ватсон отвезет вас обратно к Риджентс-парку, а я должен отправиться с Лестрейдом. Нам нужно многое обговорить.

– Но, мистер Холмс, – возразила Мэри. – Этот человек… Кривой джентльмен, калека с глухим голосом, похожий на Панча. Это же точное описание мистера Хайда! Я сразу о нем подумала, едва увидела тело Молли Кин. Вспомните, он же был ассистентом моего отца и умел обращаться с хирургическими инструментами.

Холмс улыбнулся.

– Это интересное умозаключение, мисс Джекилл, и мне оно тоже приходило в голову. Вот почему я позволил вам присутствовать при допросах и участвовать в расследовании. Но заключение сделано слишком поспешно, вы не находите? В Лондоне наверняка немало невысоких хромых мужчин, которые умеют орудовать скальпелем, а Хайда здесь не видели со времени убийства Кэрью. Опасайтесь idée fixe: вы в последнее время много думаете о Хайде, так что вывод о его участии кажется вам очевидным. Но с этой концепцией связано слишком много проблем. Например, мы до сих пор не уверены, что он вообще жив.

– Кто этот Хайд? – вмешался Лестрейд. – Я должен добавить его в список подозреваемых?

– Странно, что вы не помните, – сказал Холмс. – Он был замешан в деле, о котором я упоминал, – в убийстве сэра Дэнверса Кэрью, члена парламента из либералов, в свое время его даже прочили на пост премьер-министра. Свидетельница опознала Хайда как убийцу, но когда полиция явилась его арестовать, обнаружили, что он бесследно пропал. И с тех пор о нем ничего не слышали, хотя мисс Джекилл на краткий миг показалось, что она напала на его след.

– Конечно, это же было столько лет назад, – несколько смущенно сказал Лестрейд. – Мне нужно перечитать тогдашние рапорты. И что, вы предполагаете, что этот Хайд снова может объявиться в Лондоне и убивать проституток?

– Это маловероятно, – сказал Холмс. – Хотя я никогда не исключаю маловероятных версий событий, пока не доказана их абсолютная невозможность.

– Мне казалось, предыдущие жертвы были горничные и продавщицы? – спросила Мэри. Разве не об этом кричали мальчишки-газетчики последние дни напролет?

– А, это версия для печати. На самом деле все убитые – так называемые ночные бабочки. Не думаю, что нам удастся долго скрывать эту подробность. Но представьте себе величину газетных заголовков, если откроется, что в дело замешана сексуальная сторона! А потом они переключатся на лондонскую полицию, обвиняя нас в том, что убийства до сих пор не раскрыты. Некомпетентность полиции – их любимая тема, – Лестрейд с печальным видом взъерошил усы.

– Вы всерьез думаете, что мой папаша расхаживает по городу и убивает шлюх? – спросила Диана – и прыснула громким смехом.

– Следите за собой, мисс, – встревоженно сказал Лестрейд. – Нам тут еще не хватало истерик в исполнении юных девиц.

– Мисс Хайд явно владеет какой-то информацией, которой она не прочь с нами поделиться, – заключил Холмс.

Диана прыснула еще громче.

– Джекилл умер, мисс Мэри это точно известно. А значит, умер и Хайд. Моя мама говорила, что Хайд – это всего-навсего другое имя Джекилла. Вроде маскировки, которую Джекилл использовал, когда не хотел, чтоб его узнали. Типа плаща на карнавал.

– Это невозможно, – возразила Мэри. – Я встречалась с Хайдом еще при жизни моего отца. И моя экономка миссис Пул его помнит. Он ничем не походил на отца.

– Ты хочешь сказать, что моя мама врала? – окрысилась Диана.

– Думаю, мы можем доверять свидетельству мисс Джекилл на этот счет, – сказал Холмс. – Ваша мать могла стать жертвой обмана. Хайд мог говорить ей, что он и есть Джекилл, чтобы она считала его джентльменом. Может быть, даже для того, чтобы пользоваться средствами Джекилла.

Лицо Дианы перекосилось от гнева, что ей не верили, и еще от чего-то – Мэри показалось, она видит гримасу ребенка, едва сдерживавшего слезы.

Диана: – Брехня.

Мэри: – Нет, я очень хорошо это помню.

– У моего отца было много тайн, – сказала Мэри. – Я точно не знаю, какого рода отношения связывали их с мистером Хайдом. Конечно, предположение Дианы совершенно невероятно – извини, – она коротко кивнула девочке, – но один человек не может просто так притвориться другим, если их внешность настолько различается. Хайд был на фут ниже моего отца. Однако несомненно, что в их отношениях была некая неизвестная нам тайна – иначе с чего бы моей матери материально поддерживать ребенка Хайда? Я понимаю, мистер Холмс, мое подозрение кажется вам надуманным, но описание полностью подходит под внешность Хайда. Я до сих пор помню этот его глухой хрипловатый голос, от которого мороз по коже. Мурашки, как сказала Кейт Кареглазка.

– Если есть хоть небольшая вероятность, что Хайд может быть здесь, я хочу знать об этом все, – сказал Лестрейд. – Нам на улицах Лондона свободно разгуливающие убийцы не нужны. Он еще за Кэрью не заплатил. Но все указывает на то, что он давно сбежал из страны – куда-нибудь в Австралию или Южную Америку.

– Почти наверняка вы правы, – согласился Холмс. – Тем не менее я попросил бы мисс Джекилл еще раз просмотреть бумаги ее отца. Мисс Джекилл, вы могли бы это сделать – и завтра доложить мне о результатах?

– Конечно, – ответила Мэри. Она и сама хотела перечитать отцовский журнал – на этот раз более тщательно. Там точно встречались какие-то упоминания о Хайде… Она только не могла вспомнить, в каком контексте. И что, позвольте спросить, она теперь собиралась делать с Дианой?

– Ватсон, не могли бы вы доставить дам к ним домой? Мы с вами увидимся на Бейкер-стрит, когда я закончу дела с Лестрейдом, – Холмс окинул взглядом всех присутствующих. Непонятно было, о чем он думает, но Мэри он казался… как ни странно, да, почти что довольным. Словно что-то забавное его развлекло.