– Не смей осквернять тело, охальник!
– Да ей уже без разницы! – возмущенно откликнулся Грем, на секунду высунув голову наружу и требовательно на меня посмотрев. – Арт, ну что это такое! Я тут следственный эксперимент провожу, а она…
Спрятав улыбку, я присел возле тела на корточки и, приложив ладонь к груди экономки, сосредоточился.
– Он ее тоже трогает! – торжествующе завопил Грем, тряся своими лохмотьями и обвиняюще указывая на мои пальцы. – Видала?! Он бессовестно щупает ей грудь! Почему ему можно, а мне нельзя?!
– Потому что Арт занят делом! – чуть не задохнулась от возмущения леди. – А ты…
– Я ему в этом помогаю!
– Еще хоть раз сунешь свою поганую морду под чужую юбку, я тебя…
– Да заткнитесь вы оба, – не сдержавшись, буркнул я, когда леди Камия в сердцах рявкнула прямо мне в ухо.
– Мы и так молчим, – отозвался вместо нее Гордон Хог, озадаченно переглянувшись с ничего не понимающим Гуго, а призраки, не обратив на посторонних никакого внимания, окончательно сцепились. – Рэйш, ты там, случаем, не спятил? Или голоса умерших покоя не дают?
Я только отмахнулся – что он понимает в голосах? У меня перед носом разъяренная дамочка-призрак таскает за редкие волосенки такого же полупрозрачного старикашку. Тот не уступает и старательно пытается порвать ей лиф… понятно, что лишь для того, чтобы взглянуть на цвет ее белья, но, пока она поймет что к чему, пройдет немало времени. Оба при этом орут так, что у меня уже уши вянут, клочья призрачной одежды усеяли весь пол, обрывки волос медленно кружатся в воздухе… хорошо, что, кроме меня, этого никто не видит.
Узнав все, что хотел, я поднялся, прошелся по подвалу, старательно прислушиваясь к себе и пытаясь понять, нет ли где настоящего следа, но потом разочарованно скривился и, борясь с желанием заткнуть уши, великодушно кивнул Хогу:
– Я закончил.
– И это все?! – не поверил маг Жизни. – Я ждал тебя полдня лишь для того, чтобы ты поводил тут ладошкой, прогулялся вокруг трупа, а потом милостиво позволил нам доделать остальное?!
Я вместо ответа призвал Тьму, коротко взглянув на лежащее на полу тело. Почти не удивился, обнаружив на лбу экономки точно такую же метку, как у отца Нила. Неохотно признал, что чутье у Йена все-таки есть. А потом пристально взглянул на Хога и осведомился:
– У тебя есть по этому поводу какие-то возражения?
Под моим тяжелым взглядом светлый смешался и поспешил отвести глаза.
– Э-э…
– Тогда работай и доложи потом Йену о результатах.
– Арт, тут ничего нет, – тихо-тихо прошептал вернувшийся со своего задания Жук. – Я все осмотрел, но, кроме женщины, в последние сутки тут никого не было.
Я едва заметно кивнул, взглядом указывая на перстень, и мой юный помощник, о присутствии которого я уже года два как не жалел, с улыбкой ввинтился в неярко засветившийся камень. Тогда как оставшиеся двое все еще продолжали буянить, выясняя отношения. Правда, без членовредительства.
– О чем именно и кто из вас должен мне что-то доложить? – услышав свое имя, торопливо спустилось по лестнице начальство.
Хог сделал вид, что не услышал, подчеркнуто уделяя все внимание трупу, а я, старательно игнорируя бушующий поблизости скандал, кратко пересказал свои наблюдения.
– Значит, все-таки метка… – помрачнел Норриди. – Плохо. А причина смерти?
– Банальнее не бывает: экономка действительно свернула себе шею…
– Подтверждаю, – хмуро откликнулся снизу маг, привычно и умело проводя осмотр жертвы. – Других повреждений на теле нет. Раны и ссадины – только те, что можно получить при падении с лестницы. Следов магии тоже не видно… разумеется, кроме той, что пронизывает сам дом. Но, как и сказал Дроуди, ни одно из охранных заклинаний потревожено не было. Из этого следует, что женщина действительно находилась здесь одна и всего лишь неудачно оступилась на лестнице. Если бы не тяжелая корзина, экономка, возможно, отделалась бы вывихом лодыжки или простым ушибом. Но дама, судя по всему, несла свою ношу из последних сил, почти волоча по полу, поэтому когда поскользнулась, то ударилась туфелькой о боковину и потеряла равновесие. Затем скатилась вниз, стукнувшись пару раз о перила и потеряв вторую туфельку… вон она, кстати, под лестницей лежит. В результате падения леди вполне закономерно сломала себе шею и благополучно скончалась. И случилось это, если я правильно понимаю, вчера утром. Примерно в то же время, в какое умер отец Нил. Ко мне еще вопросы есть?
Мы с Йеном переглянулись.
– Лестница чистая, – вполголоса обронил он. – Одна ступенька немного прогнулась в центре, но следов умышленного повреждения нет.
– Признаков наведенной магии я тоже не нашел, – так же тихо ответил я. – Как и в храме, здесь нет ни атакующих заклинаний, ни шлейфа от них, если ее вдруг ударили на улице, ни маскирующих заклятий. Никто сюда не входил и никто не выходил. Смерть совершенно обычная… если не считать одной-единственной детали.
– Хочешь сказать, мы имеем на руках два одинаково непонятных трупа без единой зацепки?
– Ну… мы же еще не все осмотрели?
– Гуго, когда господин маг закончит, займитесь телом, – велел Йен, сделав несколько пометок в своей папке. – Тело завернуть и доставить в наш «холодильник». Людям Лардо сообщить, что дело теперь наше, и забрать у них материалы. Вы опись закончили?
– Да, командир, – пробасил здоровяк, вытянувшись во фрунт. – Дом, сад, ограда, место смерти… осталось только тело. Вит как раз собирался им заняться.
– Хорошо. Я хочу взглянуть на комнату, в которой жила эта женщина, а ты, Арт…
Я невозмутимо развернулся к лестнице и, щелкнув ногтем по камню в перстне, тем самым призывая обратно разбуянившихся призраков, заявил:
– Я иду с тобой.
– АРТУР РЭЙШ! – дружно обернулись ко мне не успевшие доругаться духи. – Не смей от нас избавляться таким варварским способом!
Я только хмыкнул: я их что, упрашивать буду? Щас.
Под моим взглядом призраки побледнели, начав стремительно истаивать. Заодно лишились голоса. Обнаружив этот прискорбный факт, погрозили кулаками. Наконец растаяли полностью, продолжая костерить меня до самого последнего мига, и только тогда рубин перестал светиться.
– Э-э… вообще-то я хотел попросить тебя подождать снаружи, – удивился моему решению Йен. – Но если тебе любопытно…
Я согласно кивнул и, вернув перчатку на место, поднялся наверх, пока у него не созрели неудобные вопросы.
Как выяснилось, непонятное строение, замеченное мной еще при входе, оказалось обычным домиком для слуг со всеми необходимыми для проживания удобствами. Крохотная гостиная, кухня, уборная, небольшая спальня. Потрепанный, но еще справный ковер на полу, красивые кружева на креслах, не успевшие завянуть цветы в вазе на подоконнике, со вкусом подобранные занавески, мягкая постель, на поверхности которой не имелось ни единой складочки, наброшенный сверху легчайший балдахин… для экономки, пожалуй, чересчур роскошные апартаменты. Которые, впрочем, смущали не столько своей дороговизной и чрезмерным для служанки шиком, сколько тем, что в них не чувствовалось человеческого присутствия.
Обычно помещение, в котором живет женщина, буквально дышит духом хозяйки. Это чувствуется в том, как расставлены на полках книги, как развернуты к свету цветочные горшки, как небрежно отложено на кресло неоконченное вязание или чуть сдвинута в сторону штора, закрывающая вид на цветущий сад… но здесь этого не было. Нигде. Женская забота присутствовала, потому что госпожа Элизабет действительно иногда здесь бывала, иначе цветы на подоконнике давно бы завяли, да и пыли на полу скопилось не в пример больше. Однако по-настоящему она жила в другом месте. Точнее, в другом доме. Поэтому, едва заглянув внутрь, я решительно потянул Йена за рукав и негромко бросил:
– Не трать время. Лучше давай еще раз поговорим с господином Дроуди. Мне кажется, он не все тебе рассказал…
Глава 4
Хозяин дома обнаружился в кабинете на втором этаже и встретил нас не слишком ласково. Вид у него, когда мы вошли, был несколько потерянный и даже, я бы сказал, убитый, однако он очень быстро овладел собой и, поднявшись из-за стола, учтиво осведомился:
