Иванова. Хватит! Надоело! Я сказала – вопрос закрыт! Все!
Человек в очках. Как все? Как все?!
Иванова. Вот так! Или жди Алексеева, или иди к Коломийцу с докладной. А меня оставь в покое. Все!
Иванов. Ну действительно, старик, ну что ты навалился на Танюшу, как медведь? Подпиши да подпиши! Во-первых, она все-таки женщина. Что она, должна на эту банду с голыми руками идти? Такое говно, как Коломиец, просто так не объедешь. Она подпишет, а потом – на плаху, да?
Человек в очках. Но мы же все ее поддержим! Все! И я, и Серегин, и Александров! И Алексеев тоже поддержит, я с ним поговорю.
Иванова. Вопрос закрыт! Все! Хватит! Я тебя не слышу!
Человек в очках. Танюш, ну погоди…
Опускается на колени.
Ну хочешь, я тебе чего-нибудь сделаю… поцелую тебя… куда-нибудь?
Иванова. Ты что, совсем спятил?
Иванов (смеется). Ты, брат, уж совсем того…
Человек в очках. Ну подождите, погодите…
Голос его дрожит.
Иванова. Чего ждать-то? Прошлогоднего снега?
Иванов. Нам, брат, ждать нечего. У нас дел по горло. Вздохнуть некогда.
Человек в очках. Я вам денег дам. Много денег. Я дачу продам.
Иванова. Совсем со страху спятил!
Хочет уйти.
Человек в очках (хватает ее за ноги). Умоляю, не уходи! Умоляю! Танечка! Только не бросай меня!
Иванов. Ну что ты… не знаю прямо…
Человек в очках. Не уходите, ребята! Прошу вас, умоляю! Не бросайте меня!
Иванова. Раньше надо было думать.
Человек в очках. Танюша… ну… хочешь, я тебе свою жену отдам? Или сестру? У меня сестра Надя, ей 42 года!
Иванов (смеется). Сестра! Нашел, что предлагать!
Человек в очках. Она хорошая, она очень хороший, порядочный человек, ребята, с ней можно делать все, что захотите! Она на все согласна! Ей можно лить мед за ворот… или палкой бить по спине! Можете ей в жопу чего-нибудь засунуть! Очки, например!
Ивановы переглядываются.
Иванова. Ты что? Действительно с ума сошел?
Иванов. Может, тебе доктора позвать?
Человек в очках. Да нет… не надо.
Плачет.
Танечка… ну… подпиши… ради Христа… подпиши…
Иванова. Вот-вот, Христа еще вспомни. Как меня подставлять – не помнил Христа, а теперь вспомнил!
Человек в очках. Танечка! Ну прости меня за все! Я исправлю все! Подпиши, я все исправлю! Коломийца я возьму на себя, я его убью, гада ебаного, только подпиши!
Иванова. Все, до свидания.
Человек в очках. Нет! Нет, нет! Не бросайте меня! Умоляю! Умоляю!
Ивановы уходят.
В помещении появляются шесть поваров в поварских колпаках. Они хватают человека в очках, раздевают его, связывают, затыкают ему рот толстой морковью. Затем замешивают тесто, раскатывают его огромной скалкой, насвистывая веселую мелодию. Голый человек в очках лежит на полу и стонет. Повара подсоединяют газовый баллон к громадной газовой плите, ставят на нее чан с водой, кидают в воду соль и лавровый лист. Затем обмывают человека в очках из шланга, солят его, перчат и закатывают в тесто. Получается громадный пельмень. Когда вода закипает, повара опускают пельмень в чан. Пельмень варится. Затем повара вынимают его, кладут на серебряное блюдо, укрепленное на изящной тележке, снимают свои фартуки и колпаки, надевают белые перчатки и везут тележку по длинному коридору, насвистывая все ту же мелодию. Коридор кончается, упираясь в красивую дверь в стиле ампир, повара открывают ее и ввозят тележку в небольшой, но богато отделанный зал. Посередине стоит стол, роскошно сервированный на двоих. Марк в белом фраке и Наташа в вечернем платье.
Шеф-повар. Марк Сергеевич, горячее.
Марк. Подавайте.
Повара режут пельмень и подают к столу.
Наташа. Как красиво! Что это, Марк?
Марк. Русский пельмень.
Наташа. А с чем?
Марк. С нашим общим знакомым.
Наташа (непонимающе). С каким еще знакомым?
Марк (поварам). Вы свободны.
Шеф-повар. Марк Сергеевич, когда прикажете подавать десерт?
Марк. Я позвоню.
Повара выходят.
Марк (наливает Наташе и себе водки). Под пельмени лучше всего пить что?
Наташа. Водку, конечно… но погоди, я не поняла насчет общего знакомого.
Марк. Попробуй, тогда поймешь. Давай выпьем.
Наташа. Марк, ну скажи сначала.
Марк. Угадай.
Поднимает рюмку.
За твои прелестные губки, которыми ты не говоришь ни по-русски, ни по-английски. Чтоб они цвели, как майская роза, чтоб они были всегда свежими, как устрицы из Лозанны, и… и… чистыми, как помыслы младенца.
Наташа. Хулиган.
Чокаются, пьют.
Наташа (вздрагивает). Ой! Знаешь, каждый раз после водки я… это, просто умираю!
Марк. Почему?
Наташа. Даже не знаю почему! Адский напиток!
Марк. Тебе не нравится водка “Абсолют”?
Наташа. Ты же знаешь – водка не мой напиток.
Марк. Дорогая, но шампанское к пельменям – все равно что ликер к устрицам.
Наташа. С тобой невозможно спорить.
Марк. Ты не спорь, солнышко, а ешь.
Наташа (пробует). Ммм… Что-то необычное… с чем этот пельмень?
Марк. Я тебе говорю – попробуй получше и сразу угадаешь.
Наташа (ест). Там внутри не фарш, а куски какого-то зверя. Правильно?
Марк. Молодец! Остается только угадать, какого зверя. Давай по второй.
Наливает водки.
Наташа. Теленок?
Марк. Ну, солнышко, я не настолько банален, чтобы кормить мою любовницу телятиной.
Поднимает рюмку.
Твое здоровье, дорогая.
Чокаются, пьют.
Наташа (после выпитой рюмки машет ладонью перед ртом). Ооооо! Какая все-таки это гадость – водка! Какой мудак ее изобрел?
Марк. Не могу ответить точно. Но уверен, что он был достойным человеком.
Наташа. Я б его повесила… или нет, закатала бы в бочку с водкой и бросила в море!
Марк. Какая ты у меня кровожадная.
Наташа. Ну правда ведь каждому дураку понятно, что лучше и красивей шампанского в мире нет ничего!
Марк. Ладно, Бог с тобой, пей свое шампанское.
Наливает ей шампанского. Чокаются, пьют, едят.
Наташа. Да, сейчас я чувствую, что это не теленок.
Марк. А кто?
Наташа. Косуля?
Марк. Нет.
Наташа. Кабан?
Марк. Нет.
Наташа. Олень? Лось?
Марк. Не олень и не лось.
Наташа. Марк, ну кончай придуриваться, скажи: кто это?
Марк. Я могу лишь тебе подсказать – это наш общий знакомый.
Наташа. Собака?
