– Зарянская, ваша очередь, если не передумали, – поморщился ректор.
Интересно, почему он сам возится с контрактами, если капитанам достаточно согласовать все с отделом договоров? Неужели Дисар-ри такой важный гость? Я попыталась вспомнить, знакомо ли его имя, но не преуспела.
Подошла, дрожа и с трудом соображая, прочитала договор, отмечая, что мне положено жалованье, премиальные и… всем необходимым меня обеспечивают во время путешествия из бюджета корабля! Вот что я должна думать? Меня повысили до статуса лучшей ученицы или просто… купили?
– Адиса Рина, что не так?
Я вздрогнула, осознав, что капитан стоит за моей спиной и явно следит за тем, как я читаю договор.
– Все в порядке.
– Чем я вас оскорбил?
Вот же… упрямый!
– Зачем… это все? Я – не лучшая ученица, и платить столько…
– Тейринцы оценивают любого по его качествам, а не заслугам, – мягко напомнил он. – Подлости мы не терпим.
То есть это награда за то, что поступила так, как велела совесть? А на нарушение приказа он и не смотрит? Чудной какой! Но сдается, при всех этих взглядах на корабле у него полный порядок.
– Подписывайте.
Кто-то явно торопился. Да и куда мне деваться? Я прикоснулась запястьем к голограмме, позволяя отпечатку лаурта остаться на договоре. И тут же раздался легкий щелчок, подтверждающий, что копия договора сохранена на моем информационном носителе.
Ректор Мдан, недовольно сверля меня тяжелым взглядом, покосился на Дисар-ри, но промолчал.
– Жду вас на корабле завтра на рассвете, адиса, – попрощался капитан, чуть наклонив голову.
– А как я его узнаю? – не выдержала я, заставив его удивленно приподнять брови.
– Поверьте, Зарянская, не перепутаете, – тихо хмыкнула тори Аурика.
Она, кажется, единственная, кто за меня порадовался, несмотря на суровость своего характера.
– Идите уже, – фыркнул ректор Мдан, отворачиваясь.
За его спиной находились другие капитаны разных кораблей, желающие заключить договоры с приглянувшимися студентами. Я заметила их только сейчас, полностью увлеченная тейринцем. Они негласно уступили ему первенство, не вмешиваясь в разговор, и явно насладились ситуацией. Очень уж взгляд у них был своеобразным и многообещающим.
– Кстати, у нас имеется еще одно место. Кто-то должен проверять порядок в разных отсеках, – неожиданно сказал Дисар-ри, оборачиваясь.
Ректор сощурился, покосился на Лар-ину.
Та отчаянно затрясла головой, словно ей предложили руками отмывать корабль, а потом странно дернулась, подошла к Дисар-ри и кивнула.
Наблюдать за тем, как подписывает договор инарка, я не стала. Удивительно, что еще держалась на ногах. Дойти бы до целительского корпуса, а потом – до жилого. Голова кружилась от яда, который был в колючках, в горле першило, потрескавшиеся губы ныли, а тело ломило. Еще немного – и я просто свалюсь на месте.
Мне даже не хотелось думать о причинах, почему капитан тейринцев предложил договор и Лар-ине. Ведь однозначно там будут указаны обычные условия. Хотел наказать? Напомнить, как нехорошо совершать подлость? Или надеется, что инарка сможет измениться? А может… она ему просто приглянулась. И одарит тейринца своей неземной красотой в качестве благодарности. Но предполагать такой исход, пусть и самый вероятный, не хотелось. Капитан Дисар-ри произвел на меня положительное впечатление. И я решила думать о нем хорошо, пока он не докажет мне обратное.
До целительского корпуса я добралась с трудом. Перед глазами все так и мелькало. Риндарка Дайкара, лечившая меня постоянно, была немногословной и вечно угрюмой, но свое дело знала. Правда, сейчас у нее обнаружилась очередь, пришлось ждать. Ко мне мгновенно подскочила ее помощница и велела вымыться и пройти дезинфекцию.
Душевые находились в соседнем помещении, я приложила лаурт к одному из боксов, который распахнулся, взяла запасную одежду и полотенца. Брать что-то из средств по уходу не стала. Сложно предположить, как они будут взаимодействовать с ядом аурикуса. Душ выбрала тоже простой, водяной. Многие пользовались другой разновидностью – потоками воздуха с особым составом, который стирает с тебя грязь, еще и энергетически подпитывая. Я же предпочитала обычную воду. Порезы щипало, плечо и щека, куда попали ядовитые колючки, окончательно онемели. Сдается, отек будет снять непросто. Горло по-прежнему горело и саднило, а потрескавшиеся губы снова кровоточили. Я боялась смотреть на себя в зеркало, но перед дезинфекцией необходимо было вытащить линзы. Зрение сразу ухудшилось, но зато глазам, которые с защитой становились болотного оттенка, снова вернулся свой ярко-зеленый, пронзительный цвет. Тяжелые волосы падали за спину, но сушить их не было смысла. Блок для дезинфекции в Академии до сих пор доисторический, такими сейчас редко где пользуются. Обычно уже во всем космосе обходятся энергетическими потоками, а у нас по старинке обливают тебя жгучей смесью и, пока она впитывается, сканируют состояние организма.
Из бокса я вышла через четверть часа, но все равно пришлось ждать, пока Дайкара вытащит из лианы какого-то студента, а потом перебинтует рану у старшекурсника.
– И как тебя угораздило, Рина? – удивилась она, бесцеремонно стаскивая с меня полотенце и крутя в разные стороны, недовольно щуря красные глаза.
– И не спрашивай. Лар-ина постаралась.
– Да про это я уже наслышана. Ты расскажи, как тейринца покорила? Чем? Они же неприступные, как древняя Шурманская крепость!
– Тебе и про это уже известно, – удивилась я.
Оказывается, слухи в нашей Межзвездной Академии распространяются едва ли не со скоростью света.
Дайкара окинула меня многообещающим взглядом и кивнула на бокс, в котором хранились особо дорогостоящие лекарства:
– Знаешь, что там?
– Успокоительное для ректора? – уточнила я.
– Раз шутишь, значит, настроение улучшается. На самом деле очень хорошая мазь, которая стоит таких ирков…
– Мм…
Я все никак не могла уловить связи между мной и ее рассказом.
– А знаешь, кто ее принес? Тейринец!
Я открыла рот, охнула и уточнила:
– Да когда он успел?
– Если ты думаешь о красавчике капитане, то это был, увы, не он, а один из членов его команды. Пришел, переполошил своим появлением весь целительский корпус, выспросил, кто тебя лечит, и оставил.
Я прикинула, сколько прошло времени с заключения договора до моего прихода к Дайкаре, и задумалась. Интересно, как так быстро успели добраться до Академии и привезти мазь – а взяли ее точно с корабля, на Риндаре такой не продавалось.
– Ты бы видела его крылья! Он когда взлетел, так у меня даже пациенты, у которых ноги переломаны, умудрились к окнам пробраться.
Ответ на очередной вопрос был найден, и мне оставалось только разочарованно вздохнуть, когда я поняла, сколько интересного упустила.
Дайкара, выспрашивая у меня подробности прошедшего испытания, отвлекала от боли, пока вытаскивала колючки из плеча, а потом и из щеки. Обеззаразила, втерла в царапины и порезы удивительную мазь, которая слегка охладила кожу, а потом начала покалывать, и щедро распределила на места, куда попал яд.
– К утру опухоль спадет, царапины исчезнут.
– Так быстро? – поразилась я, думая, что с неделю буду ходить такая красивая, пугая своим видом окружающих.
– А ты как хотела? Тут другие технологии, – чуть усмехнулась Дайкара.
Она вообще редко улыбалась, так как над губой у нее был шрам, полученный в схватке с каким-то диким животным. Сводить его риндарка отказывалась, считая украшением, но когда улыбалась, это выглядело слегка устрашающе.
Заставив меня выпить какую-то гадкую на вкус микстуру, выдала универсальный спрей для горла и новый раствор для линз, наказала, чтобы я берегла себя на практике, и на этом мы распрощались.
Я отправилась в жилой корпус собирать вещи. До ужаса хотелось есть, но до обеда еще пара часов, а завтрак давно прошел. Съестные же запасы в Академии держать студентам запрещалось.
