Несколько позже в штаб Нимица прибыл капитан 1-го ранга Симард, направляющийся с Мидуэя к новому месту службы. Командующий флотом поблагодарил Симарда и поздравил его с присвоенным накануне боя очередным воинским званием. Указав на новые серебряные орлы капитана 1-го ранга на погонах Симарда, адмирал Нимиц, который присвоил ему это звание, с усмешкой заметил: "Откровенно говоря, я просто направил вам цветы перед похоронами".

Затем к Нимицу явился генерал Иммонс с бутылкой шампанского, украшенной бело-голубой лентой, символизирующей цвета флота. Иммонс поздравил командующего флотом и признал свою неправоту при оценке намерений противника. Тут кто-то вспомнил о Джо Рочфорте, из подвала которого поступила та блестящая развединформация, что и позволила выиграть сражение. Нимиц приказал вызвать Рочфорта, но тот, как всегда погруженный в работу, снова опоздал на полчаса. Но на этот раз адмирал не рассердился на него. Собрав свой штаб, командующий объявил, что одержанной победой они все обязаны блестящей работе возглавляемого Рочфортом подразделения военно-морской разведки. Рочфорт ответил, что он очень рад переменой отношения к его подразделению со стороны командования.

Летчики отдыхали. Пилоты "Энтерпрайза" и "Йорктауна" оспоривали друг у друга почести первого дня сражения. В Королевском Гавайском отеле произошел яростный спор между летчиками армейской и морской авиации, чуть не закончившийся дракой. (Только после войны стало известно, что "летающие крепости" сбросили в бою у Мидуэя 322 бомбы на корабли противника, но не добились ни одного попадания.)

Первоначальное напряжение спадало, и вскоре все больше и больше стали говорить о недостатках, выявленных в ходе боя. Были сделаны, пожалуй, правильные выводы, что развертывание подводных лодок было проведено плохо, что воздушная разведка была организована убого, что связь была медленной и громоздкой, что не было достаточной координации действий между оперативными соединениями, что "Йорктаун" можно было спасти, что 16-е оперативное соединение на сумело как следует развить достигнутый успех. В длинном перечне выявленных недостатков легко даже можно было забыть о том, какое громадное дело было сделано, несмотря на все недостатки! Ведь, в сущности, совсем небольшое количество решительных людей, вступив в бой с подавляюще-превосходящими силами противника, ценой величайшего самопожертвования полностью изменили ход войны на Тихом океане. После этого поражения японцы так больше и не сумели перехватить инициативу и перейти в наступление. Однако судьба сражения висела на таком тонком волоске, что американцы были ошеломлены своей победой не меньше, чем противник поражением. И насколько этот волосок был тонким, может быть, никто не понял лучше, чем командир подводной лодки "Наутилус" капитан 3-го ранга Брокман.

Подойдя 5 июня к Мидуэю, он понятия не имел о том, как кончилось сражение и в чьих руках находится сам атолл. Мидуэй выглядел, как обычно, проносящиеся над морем альбатросы, белая полоса прибоя, разбивающаяся об ослепительный коралловый песок, тусклая голубизна лагуны. Брокман провел своим перископом вдоль атолла и, наконец, увидел то, что искал. Высоко над командным пунктом Сэнд-Айленда гордо развевался в воздухе звездно-полосатый американский флаг.

Приложение.

Загадки Мидуэя

Когда японские бомбы обрушились на Мидуэй, некий сержант морской пехоты по фамилии Андерсон получил удар по голове летящей банкой бобов, орехов или томатного сока - в зависимости от того, кто как рассказывает эту историю. Сержант Андерсон никогда не был обнаружен, и этот эпизод остался одной из маленьких загадок Мидуэя. А таких загадок было очень много. Горячка боя и сопутствующая ей неразбериха всегда порождают противоречия в оценках количества кораблей противника, расстояний, попаданий и промахов. Кроме того, в бою у Мидуэя дело осложнялось еще и тем, что сражение все время шло то по одну, то по другую сторону международной линии времени. В бортовом журнале одной летающей лодки записано, что она вылетела 3 июня, выполнила задачу 5-го и вернулась на базу 4-го. При анализе боевых документов наталкиваешься и еще на одну трудность: в японском флоте всегда использовалось токийское время. И на этот раз все время подготовки к операции шло по токийскому времени, но как только соединения Объединенного флота вышли в море, они почему-то перешли на время Мидуэя.

Наряду с этими маленькими проблемами остались две большие загадки Мидуэя, которые, по-видимому, никогда не будут разгаданы точно. Подобно мастерству и доблести людей, которые невольно их породили, эти загадки навсегда останутся неразрывной частью невероятной победы у Мидуэя...

Загадка атаки пикирующих бомбардировщиков

В 10.22, в четверг 4 июня 1942 года, прославленные японские авианосцы "Акаги", "Кага" и "Сорю" гордо шли в бой, чтобы завершить разгром Тихоокеанского флота США. К 10.28 все три авианосца были превращены в пылающие развалины. Это сделали три эскадрильи американских пикирующих бомбардировщиков - две с "Энтерпрайза" и одна с "Йорктауна". Прошло много лет, но по сей день продолжаются споры - какой именно авианосец атаковала каждая эскадрилья?

Если прочесть боевые рапорты эскадрилий, то каждая из них нанесла удар по "Акаги" или "Кага". Никто не претендует на "Сорю" - можно подумать, что он уцелел и вернулся в Японию. Однако при более тщательном изучении донесения трех эскадрилий можно прийти к выводу, что никто не нанес удара и по "Акаги", поскольку все убеждены, что их цель имела "островную" надстройку с правого борта, а на "Акаги" эта надстройка находилась слева.

Таким образом, боевые рапорты эскадрилий еще больше запутали вопрос. Приблизившись к цели почти под прямым углом относительно друг друга (самолеты "Энтерпрайза" с юго-запада, а самолеты "Йорктауна" с юго-востока), обе авиагруппы обнаружили японское соединение чуть позже 10.00. В обоих случаях авианосцы противника выглядели совершенно не поврежденными. Обе авиагруппы выбрали цели, ориентируясь на самый большой авианосец в строю противника. Выходя из атаки, летчики авиагрупп испытали одинаковое удивление, увидев наконец друг друга.