– Я из Советского Союза привёз пять альбомов с фотографиями. Теперь-то я в них не заглядываю, а вот раньше, когда у меня было плохое настроение, смотрел, и сразу становилось легче, потому что там у меня была чёрно-белая жизнь, а здесь цветная.

– И как она вам нравится?

– Миннесота – самый заштатный из всех Соединённых Штатов, но жить здесь удобно. С работой лучше, чем в других местах, преступность маленькая, особенно в январе, когда минус тридцать по Цельсию. Формально у нас четыре времени года, но весна и осень продолжаются не больше недели, так что сезонов, фактически, два: зима и ремонт дорог. А поскольку зима продолжается полгода, Миннеаполис – самый спокойный из крупных американских городов. До недавнего времени Миннесота вообще была сонным фермерским штатом и жили здесь, в основном, немцы и шведы. Они всю неделю добросовестно работали, а по воскресеньям ходили в церковь. Но когда Миннеаполис стал расти, сюда хлынули бездельники и тунеядцы со всей страны, криминальная обстановка ухудшилась, свободных мест за решёткой стало не хватать, туда уже не сажали за такие мелочи, как кража или торговля наркотиками. Даже за изнасилование и убийство в тюрьму попадали не на полный срок. В Америке вообще очень охраняют права проституток, грабителей и мошенников и строят тюрьмы как дома отдыха. Я это хорошо знаю, потому что сам их проектировал.

– А что вы теперь делаете?

– Теперь я пенсионер и могу вам помогать, а поскольку нам придётся много времени проводить вместе, предлагаю называть друг друга на ты. Это проще. Меня зовут Ося, как вас зовут, я знаю, – он посмотрел на Коганов, задержал взгляд на Лене и добавил, – ты тоже можешь обращаться ко мне по имени, но на вы.

Затем Ося рассказал, что, когда у него заболела жена, он вынужден был уйти с работы.

– На что же вы живёте? – спросила Рая. – Я слышала, что тут дают пенсию с шестидесяти пяти, а вам, наверно, меньше.

– Мне больше, но в Америке, если есть деньги, работать не обязательно.

– Значит, у вас они есть?

– Значит.

– И много надо времени, чтобы их заработать?

– Всем по-разному. Здесь человек может добиться всего, если только готов за это заплатить. У меня есть знакомый, который стал мультимиллионером, владеет большой риэлтерской компанией, имеет дорогущий дом на озере и дворец с бассейном во Флориде, но заплатил он за это двумя инфарктами и операцией по шунтированию сердца. Если же вы просто хотите нормально жить, то вам не надо так убиваться. Помните только, что русских в Миннеаполисе немного и любой отрицательный отзыв очень быстро доходит до адресата в сильно преувеличенном виде, поэтому лучше держать язык за зубами. Вы ведь, скорее всего, будете общаться со своими.

– Почему?

– У американцев мозги устроены по-другому. Они выросли в богатой, благополучной стране и, хотя они более доброжелательны, чем наши, но в свободное время им тоже хочется расслабиться, а при встрече с эмигрантами надо напрягаться. Вы же, наверно, не очень хорошо знаете английский?

– Ну…

После завтрака они поехали в центр города. По дороге Ося сказал, что, несмотря на полуторамиллионное население, общественный транспорт в Миннеаполисе находится в зачаточном состоянии. Утром автобусы каждые полчаса ходят из пригородов в центр, а в конце рабочего дня по тем же маршрутам возвращаются обратно, в спальные районы. Попасть из одного пригорода в другой чрезвычайно сложно, и собственная машина здесь необходима.

В супермаркете Коганам, приехавшим из страны хронического дефицита, всё казалось удивительным. Они ходили по магазину как по выставочному залу и с восторгом глядели по сторонам. Тут не было ни отпихивающих друг друга покупателей, ни хамящих продавцов, ни длинных очередей. По широким проходам гулять можно было часами. Выбирай, что душе угодно, а если душе ничего не угодно, ничего и не выбирай. Просто ходи и смотри, и никто тебя отсюда не выгонит, даже если ты ничего не покупаешь.

На прилавках со свежими продуктами каждый фрукт и овощ лежал среди своих сестёр и братьев в специально отведённом месте.

Коганы бродили между бесконечными рядами полок и поражались разнообразию товаров. Они никак не могли поверить, что всё это происходит с ними и наяву, а не с кем-то другим и в кино. В холодильниках со стеклянными дверцами стояли десятки разнообразных пакетов с молоком, йогуртом, творогом и сметаной, а также с продуктами, о которых они не имели понятия. На полках красовались аккуратные ряды бутылок и коробок разной величины. Даже простые консервные банки были расставлены так, что радовали глаз своими яркими этикетками. Каждую можно было взять в руки, а если знаешь английский, то прочитать, что находится внутри и как это готовить. Можно было даже улучшить момент и, когда вокруг никого нет, сунуть банку за пазуху.

Борис посмотрел по сторонам. Ося перехватил его вороватый взгляд и сказал:

– Американцы не такие наивные. Здесь стоят скрытые камеры, а на всех товарах есть штрих-код, и если его не деактивировать, то на выходе автоматически включится сирена.

– Неужели ничего нельзя сделать?

– Теперь нет, а вот когда я приехал, ещё можно было.

– Откуда ты знаешь?

– Я тогда работал здесь мальчиком на побегушках. Представляешь, такой молоденький пятидесятилетний лысый мальчик с животиком. Когда я сюда устраивался, то рассчитывал, что во время работы смогу слушать уроки английского языка, но шеф, увидев наушники, заявил, что я должен заниматься делом. Мальчики на побегушках не имеют права отвлекаться, они обязаны думать только о том, что им поручено, иначе они поставят какую-нибудь баночку не на своё место, и невнимательный покупатель, купив по ошибке собачьи консервы и съев их, потом облает своего босса.

– А тебя кто-нибудь сфотографировал на рабочем месте? Это же было твоё американское детство.

– Нет, но зато в первый же день со мной провели персональный инструктаж, и я понял, что по американским меркам действительно не вышел из возраста коротких штанишек. Здесь другие ценности. Жизнь и здоровье человека стоят очень дорого, и если кто-то пытается украсть товар из магазина, работники не должны останавливать вора. От них требуется лишь сообщить о случившемся в полицию. Ведь если вор покалечит покупателя, то хозяину придётся выплачивать семье пострадавшего огромную сумму. Владелец-капиталист сильно сэкономит, если его обворуют.

– И часто ты давал ему возможность сэкономить?

– Один раз я сам чуть не стянул отсюда целую сумку продуктов.

– Как?

– Я в тот день пришёл сюда за покупками, а не на работу, взял всё, что хотел, и по привычке вышел через служебный вход. Тогда ещё народ здесь был тёмный, воровать не умел, поэтому в магазине не было ни скрытых камер, ни специальной сигнализации. Только сев в машину, я вспомнил, что не заплатил. Я вернулся и объяснил кассирше, что произошло. Она взяла с меня деньги, дала чек и сказала:

– Тебе надо было проучить нашего Пинкертона, – она кивнула на невзрачного человека, прогуливавшегося по магазину, – это замаскированный полицейский. Он должен был тебя арестовать за воровство.

– Откуда ты знаешь, что это полицейский? – спросил я.

– Этих идиотов можно определить издалека. Зимой они ходят без пальто, а летом не в майках и шортах, как все, а в брюках и рубашках. Они же торчат здесь целый день, а в помещении из-за кондиционера гораздо холоднее, чем на улице.

После этого случая все сотрудники подшучивали надо мной, но поскольку делали это беззлобно, я никак на их шутки не реагировал. Злорадствовал лишь один, который приехал из Техаса, носил шляпу с большими полями и лопался от гонора. Работал он уборщицей, но называл себя оператором чистоты и поначалу скрывал, что родился в свободной республике Техас, боясь, что ему будут завидовать. Через день после моего неудавшегося воровства он остановил меня и стал что-то говорить. Я совершенно не понимал его акцент, но по его роже видел, что он хотел меня обидеть.

– И? – спросил Боря.