Она могла чувствовать, как его глаза смотрят на нее, заманивают ее. У него было твердое намеренье прийти за ней. Скоро. Но пока еще нет.

Она будто могла чувствовать его намеренья. Это намеренье тяжестью повисло в воздухе вокруг нее, уверяя, что он все еще там.

Он следил за ней уже более года. Неважно куда она ездила, не важно, как сильно старалась спрятаться, она могла чувствовать, что он где-то поблизости, если не следит за ней, значит, ищет ее. С того дня, как она велела ему спустить этот проклятый курок, он следовал за ней. Даже сам факт того, что она бросила вызов, как-то вынудил его остановиться перед спусканием курка и вместо этого заставил его что-то подумать о ней.

Что?

И всегда она чувствовала прицел его винтовки, что ласкал ее лицо.

Убьет ли он ее? Какая причина того, что он наблюдает, ждет, почему он держит прицел винтовки направленным на нее?

— Кассандра, дорогая, ты уставилась в вечернее небо так, будто ждешь любовника.

Она дернулась в сторону, ее глаза расширились, когда Дэйн Вандерел — гибрид Пород, поколение которого называют первым Лео, прижался спиной напротив кирпичной стены балкона, поднял небольшую сигару к своим губам, затем лениво поджег ее, его взгляд был сфокусирован на ее лице, оценивая, неизменно с любопытством.

На секунду, свет от зажженной спички отразил жесткое, свирепое очертание выражения его лица и причиной тому — изумрудно-зеленый взгляд, что вспыхивал с красными точками.

Он был Породой Льва среди Волчьей Стаи, скрывающейся в пустыне Нью-Мексико и, казалось, он чувствует себя здесь также комфортно и свободно, как и в гостиной своих родителей в поместье, что скрывалось в джунглях Конго.

— Дэйн, ты скрывался слишком долго, — ответила она ему, когда он быстро потряс запястьем, чтобы погасить спичку.

— Те из нас, кто скрывался в тени, чтобы следить за теми, кто предпочел прятаться, хорошо изучили ценность способности проскользнуть вовнутрь и снаружи света, также успешно, — он сказал ей тихо. — Хотя я задаюсь вопросом, почему, моя дорогая, ты искушала прицел ствола, что даже я смог почувствовать, ласкал твою очень милую головку?

Он задал вопрос, но, кажется, он не слишком обеспокоен этой мыслью. Вообще-то, кажется, скорее, забавлялся ею.

Она закатила глаза.

— Ты всегда так обеспокоен странностями остальных смертных, или я особенная? — было не так много дрожи в ее голосе, она была уверенна в этом. Она полностью развернулась спиной к перилам, что окружали ее балкон.

— Я развлекаюсь, — проинформировал он ее. — Кажется, меня всегда привлекают действия, таких, как ты, которые хоть признаются в смертности. Я действительно не могу остановиться. А сейчас, почему бы тебе не позабавить меня и дальше и утолить мое любопытство?

Она пожала плечами. Ей нравился Дэйн, невзирая на его сарказм и очевидный цинизм.

— Кто сказал, что я боюсь его? — Она лучше задаст свой вопрос, чем ответит на его. — Я выгляжу обеспокоенной?

Она чувствовала много вещей, но на данный момент страх не был одним из них.

— А, ты дожидалась его. — Затем Дэйн медленно кивнул, преувеличенно серьезно. Кто-либо, кто не знает его достаточно хорошо, не уловил бы насмешку, что почти что, искривила его губы. — Если это так, то почему он не приходит к тебе?

И сейчас он заманил ее в западню.

— Я не знаю. И мне все равно. — Отчаянье слышалось в ее голосе. Ублюдок сводил ее с ума.

— Возможно, он знает, что недостаточно хорош для тебя. — Он уставился в темноту, когда его голос понизился, южноафриканское произношение, что большинство женщин находят таким очаровательным, немного влиял и на нее.

— Почему бы ему так думать? Помни, что я ощущаю прицел винтовки, Дэйн, а не взмах его руки. Это не имеет смысла.

Она очень сомневалась, что он чувствует нужду прикоснуться к ней хоть как-то. После всего, он просто смотрел на нее, делал фотографии время от времени, и пока еще ни разу действительно не пытался навредить ей.

— О, моя дорогая, при всей своей простоте, мужчины могут быть самыми сложными из животных.

— Постой, я думала, что женщины выполняют эту миссию, — она с легкостью опровергла его слова.

— Женщины самые сложные из всех существ, не важно, к какой расе или виду они относятся, — он возразил. — Однако самцы Пород и их человеческие коллеги — самые сложные из животных. Я бы никогда не посмел назвать такое прекрасное создание, как ты, животным.

— Даже если я была бы существом, вернее животным, это все равно бы не имело смысла наблюдать за мной, как делает он.

Убить ее?

Или у него другой план? Кэсси боялась, что план заключался в том, чтобы уничтожить ее, ее семью или Породы, которых она поклялась защищать.

— Пошли, моя дорогая, — Дэйн настойчиво попросил ее. — Давай вернемся вовнутрь, пока тени не поманили тебя с ними и не удержали навечно.

Удержали навечно? Она очень сомневалась в этом.

Она могла только надеяться, что ей так повезет.

— Дэйн, ты когда-либо думал о том, что не все Породы действительно имеют пары, предназначенные им? — спросила она его, когда он сопроводил ее обратно в комнату, она замолчала, когда он закрыл дверь на балкон и медленно повернулся к ней.

Он действительно был довольно симпатичным, подумала она. Гораздо старше, чем говорил, по крайней мере, лет шестьдесят, она слышала, что об этом шептались последние несколько лет, хоть он и отказывался называть свой настоящий возраст.

Его темно-русая голова наклонилась в сторону, темно-зеленые глаза с крошечными пятнышками янтаря, что изредка заметны, сейчас мерцали внутри радужной оболочки.

— Я верю, что есть пара, идеально подходящая для каждой Породы, не важно, были они рождены или созданы, — он, наконец-то, ответил мягко, когда нагло оперся напротив стены, скользнув руками в карманы цветных брюк, что были на нем. — Что заставило тебя задать такой вопрос, Кэсси?

Она пожала плечами. Ей не всегда легко объяснить свои собственные чувства и страхи.

Она была Породой, трибридом, как она слышала, ее называли.

Человек, Волк и все боялись, что и Койотом. ДНК Койота была той, что она опасалась больше всего, лишь подозревая это, как и ее родители. Как и большинство Пород. Кажется, все они. Она могла чуять это, ощущать. Боже, временами, она могла даже унюхать их страх.

— Несомненно, ты не напугана, что нет подобного будущего для тебя? — южноафриканский акцент был почти что завораживающим. Кэсси часто замечала за собой, что концентрируется на модуляции голоса сильнее, чем на смысле того, о чем он спрашивает ее.

— Это сложно доказать. — Спрятав руки в задние карманы джинсов, она брела по широкому, затемненному, крытому балкону в дальней части ее комнаты и уставилась на то место, где знала, прячется ее убийца. — Я не человек и не Порода Волка или Койота. Пока ни одна из Пород не спарилась ни с одним из тех, кто не был его или ее вида за исключением тех, что в паре с человеком. Делает ли это довольно трудным найти пару мне?

Он смотрел на нее внимательно. Слишком внимательно.

У него была такая привычка. Дэйн не был тем мужчиной, от которого можно спрятать что-либо. Точно также не он тот, которому не стоит пытаться солгать или любым другим способом обмануть.

Он мог быть довольно жестоким противником.

— Что твои инстинкты говорят тебе, Кэсси? — спросил он нежно, вопрос заставил ее замереть, когда холод побежал вниз по ее позвоночнику.

Дэйн был единственным кто когда-либо признавал что-то большее, чем просто интуицию, что вела ее через года.

Как он мог знать? Мог ли он узнать? Мог ли он учуять, что-то прекрасное, успокаивающее присутствие, что преследовало ее на протяжении всей ее жизни, сейчас покинуло ее?

Она повернулась к нему медленно, ее взгляд замер, когда она уставилась в ответ на Породу, что никто не мог прочесть, даже самые интуитивные виды. Даже она, единственная, кто, кажется, использует внутренних демонов и сломленные души Пород из скрытых мест, никогда не могла убедить защитный дух, что всегда парил близко к нему показать себя. Или открыть его секрет.