— Пожалуйста, — мягкая мольба, которая слетела с ее губ, остановила его от того, чтобы оторваться от нее.

Дыша рвано, сильно, Дэвил смотрел в темнеющую зелень ее глаз и ее раскрасневшееся, наполненное удовольствием лицо, прежде чем позволил своему пристальному взгляду упасть на покрытые кружевом, с твердыми сосками, набухшие груди.

Боже, что он делает?

Поглаживая ее тело, его рука переместилась туда, где юбка задралась, оголяя тело, приземлилась на ее бедра. Сделав это, он совершил немыслимое. Сделал именно то, от чего был уверен, что сможет удержаться.

Его пальцы проникли под кружево ее трусиков и стянули их вниз по ногам.

Запах ее женственности прорвался сквозь завесу контроля и оставил его беспомощным против голода, омрачающего мысли.

Расслабив свое тело и оттеснив бедра от мягкой плоти ее киски, он стащил трусики с ее ног, перед тем как отбросить их на пол. Он положил руку ей на спину и помог перебраться в свои объятия.

— Тебе не следовало приходить сюда, — стон удивил его, слова срывались непрошено.

Расстегнув крючок бюстгальтера на спине, он спустил лямки по рукам, прежде чем бросил его, забытым, на пол.

— Вот почему ты хочешь, чтобы я ушла, — обвинила она его, болезненно глядя на него, изумрудными глазами.

Боже, да, именно поэтому он хотел, чтобы она ушла. Потому что он не мог держать свои проклятые руки подальше от нее.

— Чертовски опасно, — простонал он, опустив губы к ее плечу и облизывая ароматную плоть.

Черт, она вкусная. Чертовски хороша.

Это все, что он мог сделать, чтобы не вонзить зубы в эту нежную плоть, не пометить ее, не поставить свою метку, таким образом, как мужчина или Породы.

Облизывая, выцеловывая свой путь вниз, он положил ее спиной на стол, Дэвил подошел к самому интересному, поднимаясь к бугоркам ее грудей, к спелым, твердым как камень кончикам сосков.

Он не мог сопротивляться.

Он не хотел сопротивляться.

Всего секунда отделяла его от дегустации их на вкус.

— Эй, Дэвил, ты там?

***

Кэйти застыла.

Ее глаза распахнулись, взгляд встретился с Дэвилом, ужас начал охватывать ее.

Чем она занималась?

— Одну минуту, Грэм, — ответил он, тело напряглось от вожделения, словно балансируя на краю контроля и хаоса.

— Это важно, Дэв, — отозвался безликий Грэм. — Одна из кобыл ведет себя странно, и какой-то парень спрашивает об ирландской девушке. Ты не видел ирландку? — в его голосе было достаточно насмешки, чтобы убедить их, что Грэм отрицал свое знание, но был обеспокоен.

Кто, черт возьми, такой этот Грэм?

Дэвил отскочил от нее, будто из последних сил. И на следующем вдохе он поднял ее со стола.

— Одевайся, — приказал он низким голосом. — Возвращайся в свою комнату. Не позволяй никому за пределами дома видеть тебя и не звони никому, пока я не найду тебя.

Кэйти кивнула, хотя и сомневалась, что он видел, и быстро поправила одежду, прежде чем шагнуть к двери.

Пытаясь ее открыть, Дэвил выглянул в зал, открывая дверь не шире, чем нужно, пока она быстро оделась. Через несколько секунд Кэйти тоже выскользнула и помчалась в комнату для гостей, которую ей выделили.

Войдя вовнутрь, она увидела, что шторы задернуты, закрывая вид на позднее послеобеденное солнце, или кем-то достаточно храбрым, или кому посчастливилось, полюбоваться видом.

Закрыв за собой дверь, Кэйти свернулась калачиком в большом кресле рядом с дверью, обхватила себя руками и уставилась в темноту комнаты.

Такой будет ее жизнь? Бег? Прятки? Всегда в поисках безопасного места и, никогда, не будучи уверенной, что оно существует?

Она не могла представить такую жизнь для себя. Потому что эта жизнь означала бы покинуть ранчо Ривер и покинуть породу, чьи глаза, казалось, смотрели прямо в ее душу и чьи прикосновения могли заставить ее забыть все, кроме потребности в нем.

У нее никогда не было связи с другим мужчиной, как с этой Породой. Она никогда не хотела быть с другим мужчиной, не только в сексуальном плане, но и просто рядом с ним, как с Дэвилом.

Впервые с тех пор, как она узнала, кто она и как себя вести, Кэйти начала сожалеть об этом. Потому что сам факт ее создания вполне мог быть именно тем, почему Дэвил так сильно боролся с желанием между ними.

Может быть, он просто не хотел женщину, чья жизнь, и само существование пришли с такого рода проблемами, как у нее. Может он хочет милую, нормальную женщину, которая не представляла бы никаких проблем и никаких дополнительных опасностей для его собственного существования.

Она могла понять это.

Черт возьми, могла.

Ни одна милая, нормальная женщина не может вытерпеть Породу мужского пола. Они высокомерные, доминирующие, сильные и настолько испорченные, что они заставляют женщину хотеть убивать время от времени. Она точно знала, какими они были. Она имела дело с ними, когда ей было шестнадцать во время ее первого учебного года в «Сети Безопасности Пород».

Самцы пород всегда уверены в своей правоте. Они редко, нет, они никогда, не признавали, что женщина, будь-то Порода или человек, может выжить без защиты мужчины, и они склонны доказывать это различными способами.

Они своеобразные, особенные и извращенные.

И у нее возникло очень плохое предчувствие, что она могла влюбиться в одного из них.

***

— Грэм, охраняй территорию, — тихо приказал Дэвил, наблюдая за грохочущим джипом, камера широкого диапазона, установленная сверху, указывала вниз.

Она направилась вперед, когда машина остановилась у ворот.

— Они в безопасности, — ответил он, Дэвил знал, что если Грэм сказал, что они в безопасности, то они чертовски хорошо защищены.

Львиная Порода одна из немногих рецессивных пород, известных Дэвилу с рецессивными чертами. Он прибыл шесть месяцев назад, не имея ничего, кроме сменной одежды в маленьком рюкзаке, ножа и знания слабостей в безопасности, что сразу же нашло отклик в поместье.

Высокий, широкий, непринужденный и редко проявляющий характер, Дэвил начал полагаться на точность, с которой Порода делал все, что он начинал.

— Девушка все еще в своей комнате, — сообщил Грэм, сверяясь с беспроводным электронным монитором безопасности, который он носил. — Она покинула твой офис сразу после тебя и пошла прямо к себе в спальню.

Дэвил взглянул на другого мужчину.

— Ты знал, что она была там.

— Было бы чертовски трудно упустить запах ее желания, — согласился Грэм. — Я не сомневаюсь, что мистер Ривер и мистер Синклер точно знали об ее присутствии там. Кстати говоря, мистер Ривер запросил отчет немедленно. На твоем месте я был бы готов ответить на вопросы, касающиеся твоих действий в офисе.

Дэвил резко остановился, не очень удивляясь, что Грэм сумел остановиться в тот же момент, когда и он это сделал.

— У тебя проблемы с произошедшим в офисе, Грэм? — Он спросил другую Породу, зная, что продолжение упоминания о ней означает, что у Породы, вероятно, есть проблемы с ней.

Бесстрастный, выразительный взгляд в лучшие времена почти не проявлял эмоций, если бы, не блеск жизни в темно-карих глазах.

— У меня нет никаких проблем с этим, мистер Блэк, — заверил его Грэм. — Но я ожидал бы вопросов от мистера Ривера, а также мистера Синклера, потому что у них определенно есть мнение кое о чем, прежде появления репортеров.

Отлично, как раз то, что ему нужно, не только допрос Лобо, но и Дэша Синклера.

Лобо достаточно и так.

— Я разберусь с Лобо и Синклером, — прорычал он. — Ты имеешь дело с безопасностью, и мы продолжим ладить, Грэм. В противном случае, твое любопытство может причинить тебе немало неприятностей.

Больше, чем хотелось бы кошаку, и Дэвил в этом чертовски уверен.

Но сначала ему нужно разобраться с Лобо и Синклером. Потому что любые его дела с роскошной мисс О'Салливан — это его дела и ничьи другие.