Тут вмешался Нахирр:

– Проводили проверку. Расследование закрыто.

Рраум, угрюмо набычившись, посмотрел на директора. Похоже, это были отголоски их разговора. Но, ничего не сказав, снова повернулся к Кернею и с мрачным ожесточением продолжил:

– Новая Земля, косвенные данные позволяют…

– Вот именно, косвенные! – грубо оборвал подчинённого Нахирр. – А имея только косвенные доказательства, мы не можем обвинять специального наблюдателя Совета. Если вы забыли, то ознакомьтесь с положением о статусе специального наблюдателя. Всё. Расследование закончено, тема закрыта. И больше здесь говорить не о чем.

Я видел, как челюсти Рраума задрожали от сдерживаемого напряжения. Однако он справился с собой, вбитые с детства понятия о дисциплине сделали своё дело. Убедившись, что больше возражений от него не поступает, глава СБ добавил:

– Офицер, думаю, здесь вам делать больше нечего. Если не ошибаюсь, у вас в разработке ещё два десятка материалов, которые тоже требуют вашего внимания.

Хмуро кивнув, Рраум резко развернулся, направляясь к выходу, но я успел поймать его за рукав.

– Офицер!

Он обернулся ко мне, с удивлением рассматривая. Я отпустил руку, с опозданием соображая, не нарушил ли какое-нибудь правило майларского поведения. Вдруг у них такое считается оскорблением. Однако, видя, что ничего, кроме удивления, на лице майлара не отражается, я успокоился и негромко сказал:

– Я – майор Комаров. Мне хотелось бы после заседания Совета переговорить с вами на интересующую нас тему.

После пары секунд раздумий Рраум ответил:

– Хорошо, свяжитесь со мной, когда всё закончится, – и сбросил мне свой код информера. – До связи.

Повернувшись, я поймал подозрительный взгляд Нахирра и услышал, как директор коротко буркнул:

– До свидания, – также уходя куда-то вглубь Зала Совета.

– Ну же, ну же, Совет уже ждёт, – заторопился Сулимов, хватая О’Киффа и буквально таща за собой.

Я пошёл вслед за ними, но вопрос, при чём тут какой-то специальный наблюдатель Фрайс и что за косвенные данные указывают на его причастность к нападению на колонию, никак не шёл из головы. Правильно, что перехватил этого Рраума, может, что-то полезное и узнаю…

Час, проведённый с представителями Совета, ничего толком не дал. Сначала нам выразили соболезнование по поводу неспровоцированного нападения на колонию Новая Земля, однако напомнили, что ранее Альянс предупреждали о риске освоения миров, граничащих с неразведанными секторами. Затем строго отчитали, что мы заблаговременно не сообщили о находке на планете – видимо, том самом объекте. И в итоге пообещали разобраться как следует и наказать кого попало. По крайней мере, я так это понял. И обещали, кстати, прислать этого самого специального наблюдателя.

Сулимов напоминал побитую собаку, О’Кифф в ярости сжимал кулаки, а я раздумывал о Фрайсе и о структуре специальных наблюдателей. Похоже, придётся вспоминать свой опыт опера ФСБ, слишком уж тут всё было странно.

ВБА «Дальний-1»

Старинов стоял в полумраке кабинета, опершись о край окна, разглядывая черноту, разлившуюся за бронестеклом. Мощные плиты брони, в случае угрозы прикрывавшие окно, сейчас нависали сверху и снизу, готовые в любой момент схлопнуться. Сзади на столе чуть светился рабочий планшет да неярко горела индикация дверной панели. А за стеклом, отделявшим контр-адмирала от пустоты вакуума, россыпью огней вольготно обосновалась основная ударная сила русского флота, без малого сто сорок вымпелов.

Ближе всего расположился самый крупный корабль флота – линкор «Союз», его километровую тушу намётанный глаз Старинова угадывал без труда, несмотря на множество огней других судов. Недавно на стапелях для русского флота был заложен второй линкор нового класса – «Новороссийск». Он обладал огромной боевой мощью: 156 корабельных орудий второго класса обеспечивали невероятную плотность огня. С введением в строй таких монстров нужно пересматривать схему построений боевых ордеров: если линкоры класса «Союз» с курсовыми орудиями первого класса действовали преимущественно из-за крейсеров первой линии, нанося точные и смертельные удары по единичной цели, за что заслуженно были поэтично прозваны «Мизери-корд», то новые линкоры, имея такую плотность бортового залпа, должны прорываться внутрь боевых порядков противника, опережая основные силы флота, разрушая вражеский строй и выдавая максимум ДПС[2] всем противникам в сфере действия орудий, после чего в организованный ими прорыв вбивался клин из крейсеров, довершая разгром.

Километрах в пятидесяти угадывались по конфигурации бортовых огней тяжёлые крейсеры: несколько устаревших класса «Гангут», однако основной костяк, более семидесяти процентов, удалось сформировать из новых, класса «Грозный». С другой стороны ВБА под прикрытием её мощных орудий была организована стоянка авианосцев. Несколько не уступавших линкору размером кораблей несли в общей сложности около тысячи истребителей, перехватчиков и штурмовиков, реализуя концепцию москитного флота.

Ну и конечно же 3-я разведывательная флотилия, лелеемое и самое любимое детище контр-адмирала. Более тридцати быстроходных фрегатов, с капитанами, которым сам чёрт не брат. По уровню подготовки экипажи флотилии на голову превосходили весь остальной флот. Всё время в рейдах: слабо изученные секторы, а кое-кто и за границу изученной Галактики хаживал, стычки с пиратами, холорианцами и прочими отбросами большой галактической семьи, в которой, как известно, не без урода. Высадки на неосвоенные планеты, разведка неопознанных сигналов. Кто-то рвался в флотилию, кто-то открещивался от назначения туда, как чёрт от ладана, не было только равнодушных. Их любили за удачливость, лихость и блеск чуть прищуренных глаз, но были и те, кто замечал седину у тридцатилетних капитанов, морщины, прорезавшие лоб, залёгшие вокруг глаз, и третий стакан, который пили не чокаясь в полном молчании. Старинов любил своих сорвиголов отцовской любовью, и они отвечали ему взаимностью, уважительно называя Батя.

Мысли контр-адмирала прервал сигнал интеркома, шедший от двери.

– Да! – отходя от окна, бросил Старинов.

В кабинет вбежал порученец. В руке старший лейтенант сжимал планшет, взволнованно протягивая его контр-адмиралу.

– Пётр Михайлович, пришла шифровка с фрегата «Эрестфер», с пометкой «воздух»!

Мгновенно сбросив расслабленное состояние, Старинов перехватил планшет, коротко скомандовал:

– Свет! – Чуть сощурился, когда полумрак кабинета сменился холодным белым светом ламп, впился глазами в текст шифровки. Через долгую минуту, показавшуюся порученцу вечностью, Старинов поднял изменившийся, ставший вдруг жёстким и колючим, взгляд. – Связь с командующим, срочно! Всем командирам 3-й флотилии, через час сбор в малом зале!

– Есть! – Старший лейтенант сорвался с места, а контр-адмирал ещё раз вчитался в сухие строчки:

«„Эрестфер”

Шифротелеграмма № 34/347 ОВ[3]

Расшифровано в 13.35 по корабельному времени.

Старший лейтенант отдела специальной связи Козырев А. В.

Внимание: воздух!

В скоплении Альфа Персея обнаружены следы пребывания чужих. Засечены многочисленные пробои пространства около планетарных систем. В системе Мирфак перехвачена часть кодированного радиообмена, не поддающегося расшифровке, сравнение системы шифрования с имеющимися в базе сигнатурами даёт менее одного процента соответствия по основным кодировочным ключам. Существует опасность обнаружения корабля. Продолжаю дистанционную разведку имеющимися средствами. Запрашиваю поддержку.

Капитан фрегата „Эрестфер” Чехов».

– Значит, всё-таки вторжение, – пробормотал Старинов.

Отодвинув край рукава, привычно сверился с наручным хронометром, засекая время. Оправил китель, убирая несуществующие морщинки на плотной ткани. Потянулся к фуражке, но, досадливо махнув рукой, как был, вышел из кабинета, торопясь в рубку связи. Ситуацию нужно было решать безотлагательно, а Фёдоров был ещё в пути, эскадра вышла с Новой Земли сутки назад, и ещё столько же ей оставалось идти до «Дальнего-1».