Воронцова подошла к клиенту, достала из кармана элегантного пиджака пачку "Давидофф" и подала Максу.

– Нина Ричи…

– Что? – удивленно посмотрела на Макса.

– От вас пахнет Ниной Ричи.

Он сунул сигарету в рот, лязгнули наручники, и подкурил от зажигалки, протянутой адвокатом, затянулся, медленно выпустил дым в сторону. В ухе блеснуло несколько сережек. У него красивые длинные пальцы. Почему-то представила себе как он перебирает ими струны бас гитары и дух захватило. Ведь перед ней легенда, журналистам не всегда удавалось к нему пробиться.

Настя озадаченно смотрела на заключенного.

– Я не понимаю, вам грозит пожизненное заключение, а вы говорите мне о запахе моих духов? В Штатах вас бы приговорили к смерти.

Он резко обернулся, и стальные глаза немного потемнели как грозовое небо перед вспышкой молнии. Какой безумный контраст с темной кожей и черными волосами.

– Когда ты постигнешь все тайны жизни, то будешь стремиться к смерти, ибо она не что иное, как еще одна тайна жизни. Вы считаете, что пожизненное заключение это единственное чего нужно бояться? Я выбрал самого лучшего адвоката и уверен вы отработаете тот гонорар, который вам пообещали.

Теперь он улыбался. Чертов умник. Намекает, что ей достаточно заплатили, чтобы она не задавала лишних вопросов.

– Я хочу знать совершали вы эти преступления или нет? Я ваш адвокат, на данном этапе вы как на исповеди должны рассказать мне…

Внезапно он засмеялся, точнее расхохотался. Настя напряглась, чувствуя, как в ней поднимается волна гнева. Захотелось послать его чертовой матери и свалить. Притом немедленно.

– Я похож на кого-то кто ходит на исповедь, а госпожа Воронцова Анастасия Сергеевна? И имеет ли значение убивал я или нет? Вы должны доказать мою невиновность при любом раскладе, не так ли? Разве что вас лично интересует убийца я или нет. Вы меня боитесь?

Настя усмехнулась, попятилась назад и села на стул.

– Почему я должна вас бояться? Вы от меня зависите, а не я от вас.

Зазвонил ее сотовый, Воронцова достала из сумочки мобильник. О господи это прокурор, ну что ему нужно именно сейчас. Настя уменьшила звук и вдруг почувствовала, как ее шеи коснулось что-то холодное. Она вздрогнула и чуть не закричала. Бэнг стоял позади нее и его серые глаза обжигали ее первобытным голодом. Ледяной металл наручников опалил ее горло, когда он перекинул руки через ее голову, словно заключая в объятия. Стальные глаза изучали лицо адвоката, потом спустились к вырезу блузки. Под его взглядом напряглись соски, а пиджак прилип к телу, как вторая кожа.

– Вернитесь на место, Макс. Давайте продолжим разговор.

– Вы меня боитесь, – прошептал он и провел пальцем по ее шее, – боитесь, что я сожму свои ладони на вашей белой шейке, и у вас перед глазками поплывут звезды? Или вы возбудились от того, что я могу с вами сделать?

– Уберите руки, не то я позову на помощь?

– И лишитесь огромной суммы денег? Вы бы никогда не защищали такого как я, если бы не количество нулей на обещанном вам чеке, верно? Когда вы зашли сюда и осматривали меня, как подопытного кролика, вы наверняка брезгливо думали: "этот цыган – убийца". А, госпожа адвокат? Вы думали об этом?

– Бред, успокойтесь и сядьте на место. Я здесь для того чтобы вас защищать, а не копаться в вашей родословной. Мне плевать кто вы по национальности.

– Неужели?…А если бы я предложил вам потрахаться? Вам бы тоже было все равно?

Бэнг злился, Настя чувствовала, как от него исходит волна гнева, видела, как пульсирует вена у него на виске и трепещут ноздри. Ей хотелось немедленно перестать думать о его голосе, красивых глазах и порочных губах. Наверняка этот хищник мог получить любую женщину, которую хотел и ощущение собственной власти над ними привели к тому, что он…Боже, она начинает считать его виновным во всех смертных грехах только потому что между ее ног стало влажно? Потому что сама реагирует на него как голодная самка, у которой не было мужчины чертовую тучу лет?

– В данный момент, Макс, мы не при тех обстоятельствах, когда вы можете мне это предложить. Поэтому давайте продолжим беседу.

Воронцова на негнущихся ногах вернулась к столу и с облегчением села на стул, достала ручку и блокнот. Макс наконец-то оказался на приличном расстоянии, и паника начала отступать. Он сел напротив и закинул ногу за ногу. Порочный мерзавец, знает, как действует на женщин, на нее саму, нюхом чует.

– Алина Снегова. Когда вы видели ее в последний раз?

– Позавчера вечером, перед тем как ее убили.

Так…хорошо, он вышел на откровенность. Это уже что-то.

– Вы были любовниками?

– Нет, она моя ярая фанатка, не более того.

– На ее простынях обнаружили следы спермы, вашей спермы. Это тоже случайность?

"Вот это выбьет из тебя самоуверенность, мистер неотразимость, на кушай и не обляпайся". Сейчас по идее клиент должен начать оправдываться, выходить на откровенные признания.

– Нет не случайность, но вы вряд ли хотите знать, как они там появились.

Настя повела бровью и сделала заметку в блокноте.

– Отчего же? Очень хочу. Поподробней, пожалуйста.

– Я попросил ее раздеться наголо, надел на нее наручники, завязал ей глаза и просто смотрел на нее.

Воронцова подняла взгляд на клиента.

– И все?

– Я с ней разговаривал, но не коснулся ее и пальцем.

Настя усмехнулась.

– Очень интересно, продолжайте.

– Алина была моим сабмиссивом, госпожа адвокат. Вы слышали когда-нибудь о Теме? Это была привычная для нас обоих сессия. Заранее обговоренные условия.

Ничего себе! Между ног стало намного влажнее, и по телу разлился жар. Да, она знала, что такое тема, знала об аббревиатуре. Значит, вот какой секс практикует ее клиент? Круто, и она, мать его, узнает об этом только сейчас, когда уже взялась за это дело? А "девайсами" они тоже баловались? Он ее бил? Может как раз тогда он ее порезал…Игры с кровью…Все вышло из под контроля и…

– Она испытала оргазм от того что я ей говорил, а я получил разрядку, глядя на нее. Я никогда к ней не прикасался, если вам это интересно.

Это было похлеще землетрясения. На секунду перед глазами появился образ девушки, извивающейся на черных шелковых простынях под его голос, которым он нашептывал ей или хрипло произносил непристойности…О боже… капельки испарины выступили над верхней губой. Все нервы оголились до предела. Более того, она словно увидела себя на этих простынях, влажную, дрожащую, готовую кончить только от звука его голоса.

– Вы шокированы?

– Нет, хорошо, что я об этом знаю, о вашем пристрастии к БДСМ.

Он вдруг подался вперед:

– Это что-то меняет в вашей тактике защиты?

Он коснулся ее руки, и Воронцова чуть не подскочила на месте, от прикосновения по ее телу пошли разряды тока. Она наэлектризовалась ровно за одно мгновение.

Она просто немного потрясена подробностями этого дела, не более того. Как только Настя выйдет отсюда ей станет намного легче. Сейчас все ее чувства сильно обострились.

Ей казалось, что она слышит биение собственного сердца и даже пульса.

– Боль и наслаждение… это не сравнится ни с чем. Тот, кто хоть раз испытал все это вместе уже не сможет заниматься сексом по другому… А вы нервничаете. Вы вспотели и у вас дрожат руки. Вас когда-нибудь связывали, госпожа адвокат?

Настя быстро шла к выходу, вытирая потные ладони о лацканы пиджака. Сердце все еще предательски стучало в висках. Он сделал с ней ЭТО…она дошла до точки невозврата, когда он продолжил рассказывать ей о том, что будет делать с ней, если она допустит его к своему телу… И, мысленно, Настя позволила, она, черт раздери, отдалась во власть этого безумия по имени Макс Бэнг…Ману…

***

Утром, когда Воронцова наконец-то ответила на звонок своего секретаря, она испытала самый настоящий шок.