- Ну да, мимо одного кубка уже пролетел, теперь другой поиметь хочет.

Седрика Диггори, старосту школы и капитана квиддичной команды, мы недолюбливали. Недолюбливали из-за того, что был он весьма заносчив и высокомерен, эдакий богатенький буратина из моей прошлой жизни. Вел он себя как мажор еще и потому, что отец его, Амос Диггори, занимал высокий пост в британском министерстве. Короче, факт налицо, «раскройте рты, сорвите уборы – по улице чешут мальчики-мажоры…» [77], как пел в свое время Шевчук. Если же судить по внешности, то таки да, был он тем самым красавчиком, каким его рисовали в каноне, вылитый тот, который еще в «Сумерках» в прошлый раз главного вампирского героя играл. Что ж, уважаемый, хочешь залезть на елку, не ободрав задницы – флаг тебе в руки.

Всю эту неделю школа стояла на ушах. Дамблдор и Филч гоняли домовиков, наводя марафет на древний замок. Старые ковры и гобелены, за энное количество лет изрядно поеденные молью и мышами, выбросили, повесили новые, свежие. Портретам надраили рамы, сверкавшие теперь свежей бронзой. Рыцарские латы, стоявшие по всем углам, отполировали и заново покрасили. Филч впадал в ярость при каждом неаккуратном движении в коридоре и грозился надрать задницу за невытертые ноги.

Тридцатого числа Большой Зал был наряден, как он бывает только дважды в год, на первый и на последний звонок. Штандарты висели на своих местах над нашими столами, от сияния золота-брильянтов рябило в глазах.

За столом привычно неистовствовала Гермиона, у которой правозащитный задор со временем отнюдь не прошел. Как сообщали Фред и Джордж, она организовала какую-то партию за освобождение домовиков, нещадно агитировала всех и каждого вступить и приобрести значок, распространяла собственноручно написанные листовки, в общем, плодотворно проводила свободное время, оставшееся от учебы. Она, кстати, и к нам пыталась пристать, но после моего образного и детального объяснения, куда именно ей следует пойти со своими домовиками и их освобождением, а также что именно надо сделать с уже написанной агитацией, Гермиона заткнулась и к хаффлпаффскому общежитию больше не подходила.

Последним уроком за этот день были заклинания, и Флитвик отпустил нас встречать гостей, не задав на дом ничего.

Мы столпились у парадного входа, деканы построили нас в колонны по годам и факультетам, короче, «спиной друг к другу в шахматном порядке». Моралистка МакГонагалл повозмущалась было выбивающимся из ряда вон внешним видом некоторых студиозусов. К примеру, Парвати Патил с Гриффиндора вплела в косу большую яркую заколку в виде бабочки, а слизеринец Рон Уизли, как всегда, стоял с запачканным недавней жрачкой ртом и в сбитой набок шляпе. Я же по случаю холодной и пронизывающей погоды напялил на себя шапку-ушанку и ватник, а под ватник еще и шерстяной свитер, чтоб не мерзнуть на ветру. В таком же направлении были сагитированы Сьюзен и Дафна, укрывшие волосы и уши пуховыми платками. Дафна еще и младшую сестру одела точно так же. Тут уж не до красивостей, неважно, что в валенках, абы тепло было. Погода в конце октября откровенно не баловала, ветродуй стоял такой, что заработать ангину проще простого. А это нежелательно.

Пока ждали прибытия, по строю учеников шли пересуды по поводу того, кто и как появится.

- Они прилетят на м…метлах! Серьезно гов…ворю! – объяснял ежившийся от холода шестикурсник-гриффиндорец Ли Джордан достаточно громко, чтобы мы его слышали.

- Нет, они ап…п…парируют! – возражал Симус Финниган.

- Симус, с…сколько раз тебе гов…ворить, что в Хог…гвартс н…нельзя ап…п…парировать! – не могла не вставить пять копеек Гермиона Грейнджер.

На улице начало темнеть, а пронизывающий ветер делал свое дело, и единственными, кто чувствовал себя относительно спокойно, были «русские», как за глаза называли в школе меня, Сьюзен, Дафну, Асторию и тех, кто успел, общаясь с нами, нахвататься русских обычаев.

- Кажется, приближается делегация Шармбатона! – внезапно сказал Дамблдор, стоявший в заднем ряду среди остальных преподавателей.

- Где? Что? Как? – по толпе мгновенно пошла волна вопросов.

По темно-серому вечернему небу неслось нечто больших размеров. При приближении это нечто оказалось большой каретой, выкрашенной в голубой цвет, в которую была впряжена шестерка лошадей. Когда же карета достаточно жестко приземлилась на газон возле школы, то оказалось, что карета высотой с трехэтажный дом и ширины соответствующей, ну, а лошадки, которые ее тянули, оказались размером примерно с паровоз, бишь метров двенадцать в длину и пять в высоту, а помимо этого, еще и крылатые. На двери кареты был нарисован герб, щит с двумя перекрещенными ВП, каждая из которых испускала по три золотые звездочки, и три золотых же лилии, означающие принадлежность к Франции. Непонятно только, за кого здесь французы, за наших или нет. Судя по карте, Франция здесь одна.

Карета остановилась, и из нее вышла весьма внушительная дама. Внушительная – это потому, что была она ростом с Хагрида, то бишь метра так три как минимум.

Внешности мадам была вполне себе миловидной, но одета недостаточно тепло для промозглой британской погоды.

Дамблдор, а следом за ним и вся школа, принялись аплодировать.

Французская мадам улыбнулась, и пошла навстречу нашему строю. Неуважаемый директор был роста ей по пояс, и ему для того, чтобы приложиться к руке, практически не пришлось сгибаться.

- Моя дорогая мадам Максим! – растроганно произнес он. – Добро пожаловать в Хогвартс!

- Дамблё-дор! – грассируя произнесла мадам Максим. – Надеюсь, Ви поживаете ‘орошо?

- Прекрасно, совершенно чудесно, благодарю Вас!

- А вот мои уш’еники, – показала мадам Максим на небольшую стайку девчат. Хлопцев не было ни одного, стало быть, Шармбатон – школа женская. Легкая французская форма прекрасно подходила для теплой средиземноморской осени, но совершенно не годилась для сырой и ветреной шотландской погоды, а потому два десятка мадмуазелей дрожали как осиновый лист.

- Рюсские уже п’ибыли? – спросила Дамблдора мадам Максим.

- Еще нет, они что-то задерживаются, – ответил директор. – Каркаров не опоздал бы так. Мы ждем их с минуты на минуту. Вы бы хотели остаться с нами на улице, или пойдете в замок, чтобы согреться?

- С Ваш’его позвол’ения, я би пошла сог’еться, но вот мои лошади…

- О них позаботится наш преподаватель по Уходу за магическими существами.

- Мои лошади т’ебуют ‘орошей силы, они ошшень сильны.

- Уверяю Вас, Хагрид прекрасно справится с этой задачей.

- Хм, тогда пе’едайте, пожалуйста, этому месье ‘Агрид, што мои лошади пьют только односолодовый уиски.

- Мы позаботимся об этом, мадам Максим.

Кивнув головой, французская мадам собрала своих подопечных и увела в замок. Не знаем, не знаем, как на мой взгляд, так по теплоте внутренний комфорт здесь не слишком отличается от забортного, щели в оконных рамах такие, что все тепло тут же улетает. Кто-то на согревающие чары надеется, мне же как-то по старинке привычнее, вручную и на дровах. Как результат, только у нас на Хаффлпаффе и тепло, а все потому, что я с первого курса решил топить по-русски, заделал наглухо все щели в рамах, а на уроки с первых же морозов стал ходить в ватнике, чтоб не закоченеть, и к этому же подруг своих приучил.

После прибытия француженок пошли пересуды, как же будет выглядеть появление команды из СССР. Те, кто был выходцем из магического общества, потерялись в догадках. Все же для здешних магов Советский Союз оставался тайной за семью печатями, да и для меня, пожалуй, тоже. В здешнем его воплощении мне бывать еще не доводилось.

Тем временем из-за холмов, оттуда, куда уходит озеро, стал виден густой дым. Дымное облако становилось все ближе и ближе, пока, наконец, из-за дальнего мыса не показался огромный белый пароход, густо дымящий из двух труб. На корме, насколько позволил взгляд, различаю до боли родной красный флаг с серпом и молотом, на трубах – красная полоса, а на носу – надпись: