Окинири стыдливо опустил взгляд, щеки его приобрели пунцовый цвет. Он вроде хотел снова начать оговариваться, но, очевидно, слова Саюри всё же произвели должный эффект, и мальчик промолчал, ковыряя носом ботинка землю.
Сам же Акиро, казалось, тоже смутился. Разумеется, парень никак не мог ожидать, что Саюри скажет о нем нечто подобное (да что уж там, он вообще думать не мог, что она о нем такого мнения), а потому замялся и почесал затылок, переминаясь с ноги на ногу.
— А ты что, правда такой сильный? — наконец спросил Окинири, нарушив неловкое молчание и подняв на Акиро глаза.
Парень вскинул брови.
— Ну, раз Саюри так сказала, — он бросил взгляд на нахмуренную девушку, поднявшуюся и теперь стоявшую напротив мальчика, недовольно сложив руки на груди, — то, наверное, правда.
Мальчик задумался.
— А ты? — обратился он к Саюри.
— А что я? — удивилась девушка.
— Ты сказала только про него, а про себя — нет. Ты такая же сильная, как и он?
Акиро уже хотел было ответить за нее, сказав, что она тоже очень сильна, что она владеет очень мощным и опасным кеккей генкай, что она училась у лучших шиноби в их деревне и, несмотря на то, что она девушка, легко даст фору многим ниндзя мужского пола и так далее по списку. И все это было бы чистой правдой, но Саюри не дала ему шанса озвучить свои мысли, так как заговорила сама.
— Нет, — твердо ответила девушка. — Я не такая сильная, как Акиро. К тому же, он старше по рангу и он мой командир. Но, вообще-то, сейчас это не так важно. Мы говорим не обо мне, а о нем. Точнее, о том, как ты с ним разговариваешь. Имей в виду, — пригрозила она, — нам поручено доставить тебя в деревню в целости, но это не значит, что мы не можем связать тебя и посадить в мешок, если ты будешь себя плохо вести.
— В мешок? — ошарашенно переспросил ребенок. — Меня?!
— А почему нет? Так нам даже удобнее будет, да и идти мы сможем быстрее.
— Но моя тетя — Мизукаге, она...
— Ничего нам не сделает. Она сказала доставить тебя, но об обеспечении всех удобств речи не шло.
Акиро удивленно уставился на Саюри, и та, поймав его взгляд, подмигнула ему, давая понять, что он должен подыграть ей. Разумеется, на самом деле ни о каком мешке не могло быть и речи, но, похоже, Окинири полностью поверил ее словам, так как выражение его лица изменилось, и сам он заметно притих.
— Прошу прощения, Акиро-сан, — жалобно произнес мальчик, опустив голову. — Я так больше не буду. Не надо сажать меня в мешок.
Саюри довольно улыбнулась. Акиро замешкался, ибо не был готов к подобному — так его еще никогда не называли, — и почесал затылок, не зная, что ответить.
— Ладно, пойдем дальше, а то Казекаге-сама заждется нас, — сказала девушка, присев и дождавшись, пока Окинири заберется на ее спину. — Но имей в виду, мои слова про мешок останутся в силе до самого конца нашего пути в деревню.
Мальчик быстро-быстро закивал и покрепче обхватил ее шею руками. Акиро, сунув руки в карманы, тихо усмехнулся: он знал Саюри уже много лет, еще с Академии, но каждый день, каждую минуту их общения заново узнавал ее с новых сторон, о которых и не подозревал раньше. И чем больше он узнавал, тем сильнее влюблялся в нее и тем чаще обещал себе, что признается ей во всем, но всё же каждый раз откладывал это, думая, что впереди еще много времени.
Когда Гааре сообщили о возвращении шиноби из деревни Тумана, он по своему обыкновению сидел в кабинете и разбирался с очередной проблемой, свалившейся на него. На этот раз она заключалась в отказе даймё страны Ветра выделить хотя бы минимальные средства для финансирования армии и медицины в их деревне. И если первое еще, допустим, могло бы немного подождать, ибо, несмотря на накаленную обстановку в мире, открытых боевых действий со стороны феодала страны Птиц или его приспешников пока не наблюдалось, сказать того же о втором было нельзя. Знания, полученные медиками деревни Песка от Пятой Хокаге в ходе совместной работы, способствовали значительному подъему уровня медицины в деревне, но так или иначе для работы необходимы были препараты, ингредиенты и оборудование, плату за которые никто не отменял. К тому же, суровый климат пустыни практически лишал возможности выращивать на ее территории большую часть целебных трав, необходимых для противоядий и прочего, что добавляло еще несколько пунктов в список затрат.
Тяжело вздохнув, правитель Суны в который раз повертел в руках лист с письмом от феодала, в котором тот прямым текстом писал о том, что не выделит ни единой монеты, пока не убедится в необходимости финансирования. Не стоит и говорить о том, что размеры этого самого финансирования, которые тоже определял он, частенько отличались от цифр, написанных рукой Казекаге. Еще лет пять назад Гаара даже и не подумал бы церемониться с ним (подумаешь, одним скупым лицемером больше — одним меньше), но теперь, когда он занимал пост главы деревни, об убийстве не могло быть и речи. И дело было не только в том, что это не отвечало морально-этическим нормам и прочим факторам, влиявшим на его положение на международной арене. Просто теперь Гаара стал другим человеком с другим укладом мыслей, хотя Шукаку, запечатанный внутри него, по-прежнему регулярно бунтовал и время от времени жаждал крови. Например, в этот самый момент.
Вообще, он очень часто чувствовал подобное, постоянно слышал в голове голос хвостатого демона, призывавшего его убивать, как это было когда-то. Но если раньше Гаара повиновался, то теперь за годы тренировок научился противостоять ему и подавлять усилием воли. Однако... как знать, вдруг когда-нибудь всё же наступит такой момент, когда он не сможет его сдержать и Шукаку вырвется наружу? Об этом молодой Казекаге старался не думать.
На его плечо опустилась теплая ладонь.
— Расслабься, — мягко сказала Темари, о присутствии которой Гаара уже и забыл. — Как-будто ты не знал, что этот старый жмот уже в маразм впал.
Он поднял глаза на сестру, и та усмехнулась, вставая со стула. Она была одной из очень немногих людей, с которыми Гаара чувствовал себя комфортно. К тому же, только она и, пожалуй, Канкуро могли обращаться к нему в подобной манере. Как-то раз Темари даже потрепала младшего брата-Казекаге за щеки, за что тот еще лет пять назад убил бы ее, не моргнув глазом, однако теперь это вызывало в нем в основном положительные эмоции, хотя выражать их должным образом он пока не мог.
— Разбирайся с делами, а я встречу гостей и провожу их в гостиницу. — Голос девушки звучал достаточно бодро для человека, который сам всего пару часов назад вернулся с тяжёлой миссии.
— Хорошо, — кивнул Гаара. — Спасибо, Темари.
— Не за что, братишка, — улыбнулась куноичи, стоя уже в дверях. — Там потом сам разберешься, когда встретишься с ними, ладно?
Вместо ответа он лишь кивнул и, проследив, как его сестра вышла из кабинета, снова погрузился в свои мысли. Гаара знал, как Совет воспримет отказ феодала. “Так этого оставить мы не можем, — наверняка скажут они. — Как правителю деревни, вам необходимо в ближайшее время приложить все усилия и разобраться с этим, Казекаге-сама. Если необходимо, самостоятельно наведайтесь к нему и поговорите об этом. Не просто же так вы занимаете этот пост, в конце концов.” Вот только отправляться к даймё сейчас было бы по меньшей мере недальновидно.
Гаара отложил письмо в сторону и бросил взгляд на папку документов, предназначенную для Мизукаге. Вроде бы и обычные бумаги: согласование военных расходов, ряд соглашений о сотрудничестве и взаимопомощи и все в этом роде, — но всё же обсуждать подобное через письма было трудновато. Разумеется, эти бумаги, отправленные Мей чуть больше недели назад, Гаара подписал, но были и те, что для подписания требовали предварительного обсуждения и, как следствие, личного присутствия обеих сторон, и это еще больше все усложняло. К тому же, если даже пачку документов приходилось отправлять не просто так, а с двумя шиноби-профессионалами...
