Мужчина остановился и тяжело вздохнул.

– А, ну понятно… Еще один наркоман… Короче, слушай сюда, козел, – сосед подошел к Денису и присел перед ним на корточки. – Еще раз я услышу, как ты посреди ночи громыхнешь по полу, я из тебя самого привидение сделаю. Понял? Достали уже! Каждую ночь одно и то же…

Сосед презрительно посмотрел на Дениса и вышел из квартиры, напоследок хлопнув дверью.

– И еще один стежок, пожалуйста, под ухом.

– Я там уже два раза прошелся, вроде держится.

Призрак аккуратно покачал головой из стороны в сторону и, удостоверившись, что не отваливается, с благодарностью посмотрел на Дениса.

– Вот спасибо! Надеюсь, на пару дней хватит, а потом, если вы не против, еще разок по кругу пройдемся, пока она снова не отвалится. Ой, вам же нужно холодное приложить, чтобы синяка не было.

С этими словами привидение положило ледяную ладонь на глаз Дениса.

– Легче?

– Да, спасибо, немного отпустило, – кивнул он.

– Я же вам говорил, Денис, а вы не верили. Живых нужно бояться, живых…

Евгений ЧеширКо

Оборотень Семен с самого детства был необщительным. Он не любил веселых посиделок на заброшенном кладбище, не участвовал в ежегодных соревнованиях по запугиванию заблудившихся в лесу людей, даже на шабаши, с размахом отмечающиеся каждое третье полнолуние, он не ходил, ссылаясь то на плохое самочувствие, то на излишнюю занятость.

Некоторые думают, что если человек неохотно разговаривает и мало улыбается, то у него случилось горе. Только заметив такого «страдальца» на горизонте, самые участливые тут же бегут его успокаивать и всячески морально поддерживать, чем только усугубляют положение. Человек от такого внимания становится все мрачнее и мрачнее. Он уже мысленно проклял себя два, а то и три раза за то, что оказался здесь в это время.

Такой человек обычно уходит с вечеринок раньше всех, стараясь сделать это как можно незаметнее. Чем дальше он от сборища, тем спокойнее его взгляд. Плечи расправляются, исчезают морщины, а на лице появляется довольная улыбка. Люди назовут такого человека интровертом. В обществе нежити же существ с таким складом характера кличут волконравами. Оборотень Семен был самым образцовым волконравом всего Мокрого Леса.

В ту ночь, кое-как отвязавшись от приставучей рыжей ведьмочки, которая уже давно оказывала ему всяческие знаки внимания, Семен незаметно улизнул из эпицентра праздника, посвященного окончанию сезона Кровавых Ручьев. Он брел сквозь чащу, подальше от места буйного веселья. Сегодня почему-то особенно не хотелось шума и криков. Хотелось тишины, спокойствия, легкого ветерка в кронах деревьев и звездного неба над головой.

У каждого волконрава обязательно есть любимые места, куда он идет, когда количество слов и встреч, случившихся за день, преодолевает критическую отметку. Их, как правило, несколько, и все они должны соответствовать следующим критериям:

1. Это место должно быть красивым и спокойным.

2. Про это место не должен никто знать.

3. В радиусе двух миллионов ста тысяч и тридцати пяти верст не должно наблюдаться ни одного живого или неживого существа.

Третий пункт всегда трудновыполним, но зрение и слух у нежити хоть и острее человеческих, все же не идеальны. Поэтому обычно достаточно того, чтобы в этом месте никого не было видно и слышно. Тогда третий критерий считается соблюденным.

В ту ночь оборотень Семен для отдыха выбрал высокий и обрывистый берег у излучины Песочной Реки. Это место подходило по всем параметрам. Мокрый Лес заканчивался на самом берегу у края обрыва. Там открывался волшебный вид на реку, текущую внизу. А в полнолуние, как сегодня, можно было полюбоваться прекрасной лунной дорожкой.

Но мечтам Семена не суждено было сбыться. А если сказать точнее, то его мир рухнул, когда он увидел, что на самом краю обрыва, спиной к нему и свесив ноги вниз, кто-то сидит. Дело в том, что если волконрав видит, что его любимое место отдыха посещает кто-то, кроме него, то это место автоматически вычеркивается из списка любимых и больше никогда не посещается. Семену очень нравилось у реки, именно поэтому он так и расстроился. Сначала расстроился, а затем и разозлился, увидев, что нарушитель к тому же еще и живой человек. Это уже ни в какие рамки не лезло!

– Черт возьми, ну не убивать же этого человека, – прошептал Семен. – Тем более что сезон Кровавых Ручьев как раз сегодня подошел к концу. Что же делать?

До другого ближайшего любимого места было примерно пять верст. Оборотню совсем не хотелось тащиться туда. Тем более до рассвета оставалось не больше трех часов. Объяснять кому-то посреди леса, что это его место и здесь запрещено находиться другим существам, а особенно людям, оборотень тоже не жаждал.

– Ну что ж… Так, значит, так, – вздохнул Семен и шагнул в сторону обрыва.

– Мне очень нравится это место, – улыбнулась девушка. – Я редко здесь бываю и никому не рассказываю о нем. Когда становится совсем невмоготу, я иду сюда. Однажды я просидела здесь почти всю ночь. Хорошо здесь, правда?

Семен молча кивнул.

– Правда иногда бывает страшно. С начала года в этом лесу пропали два человека. Их так и не нашли.

Семен виновато отвел глаза в сторону, но снова промолчал.

– Не знаю даже, что с ними стало, – продолжила девушка. – Этот лес… Он очень странный и страшный. Иногда я слышу в чаще звуки. Они похожи на какие-то безумные крики ужасных существ. Ты никогда их не слышал?

Она вопросительно взглянула на Семена, но тот лишь слегка мотнул головой.

– Наверное, здесь полным-полно всякой нежити, – вздрогнула девушка и настороженно оглянулась, – уверена, что ее здесь очень много. Я всегда чувствую ее присутствие. Вот и сейчас у меня холодок по спине гуляет… Хорошо, что ты со мной. С тобой не так страшно.

Семен хотел было что-то сказать, но потом подумал и решил, что это сейчас совсем ни к чему. Зачем портить лишними словами такую прекрасную ночь?

Так они и просидели вместе до рассвета, а затем молча разошлись своими дорогами. Девушка и еж. Вы спросите – какой еще еж? Да обычный такой, с иголками. Не всем же оборотням везет. Не всем дано обращаться в медведя, ворона или рысь. Может, поэтому Семен и стал волконравом.

Евгений ЧеширКо

Переступив через ствол поваленного дерева, Кирилл осмотрелся по сторонам. Под опавшей листвой было сложно заметить грибы, особенно в уже сгущающихся сумерках. Вздохнув, он глянул в свое ведерко, на дне которого одиноко лежали несколько опят.

– М-да… Не густо, – сам себе сказал он и зашагал к опушке.

Не успев сделать и нескольких шагов, он замер. Какое-то молниеносное движение слева привлекло его внимание. Осмотрев то место, где только что что-то двигалось, он пожал плечами и направился дальше. Чего только не привидится в темнеющем лесу. Но, сделав еще один шаг, Кирилл снова остановился. Определенно, слева среди деревьев что-то двигалось. Причем, когда останавливался Кирилл, тогда замирало и оно.

– Кто здесь? – выкрикнул он в чащу.

Тишина.

– Эй!

Никого.

Аккуратно ступая по шуршащей лесной подстилке, Кирилл сделал еще пару шагов. Оперевшись спиной на одно из деревьев, он медленно выглянул.

– Страшно?

Голос раздался прямо над ухом Кирилла. Он пригнулся и отпрыгнул, выронив ведерко. Приземлившись на спину, он попытался встать. Но силы словно покинули его тело.

В непринужденной позе, облокотившись на дерево, около которого только что стоял Кирилл, расположилось нечто. В сумерках и издалека его можно было бы с большой натяжкой принять за человека, но вблизи это создание вызывало только подсознательный животный ужас.

– Страшно или нет? – повторило оно. – Да ладно, вижу, что страшно.