© Лебедева Н., перевод на русский язык, 2019

© Издание на русском языке, оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2019

В жизни каждого мужчины была хотя бы одна женщина, под влиянием которой сформировался его характер. У меня таких женщин две. Одна обожает меня, а другая предпочла меня бросить. Но обе они оказали серьезнейшее влияние и на мою жизнь, и на мое занятие фотографией.

Из-за своей матери Сары я распрощался с мечтой стать когда-нибудь фотожурналистом. Ну о какой работе на Associated Press может идти речь, если ты не в состоянии запечатлеть на камеру человеческие страдания? А благодаря моей жене Эйми, открывшей мне глаза на более идиллическую сторону человеческих отношений, я перестал фотографировать только пейзажи и диких животных. На моих снимках появились люди, что позволило мне опубликоваться в таких журналах, как Discovery и Outside.

Невзирая на противоположный эффект, который произвели в моей жизни две эти женщины, и несмотря на душевную травму, направившую меня по пути, о котором я прежде и не мечтал, я все-таки стал тем, кем намеревался стать еще в юности, – признанным фотографом.

Ну а женщины… что ж, я люблю обеих.

Я убираю со стены последнюю фотографию из той серии, что висела в галерее у Венди Йи. Пора освобождать место для выставки моего друга Эрика Ридли. Называется эта фотография «Синхронность». На ней я запечатлел aloitadore, испанского укротителя лошадей. Загорелый и мускулистый, устремляется он к табуну диких галисийских лошадей, плотно набившихся в curro, небольшой деревенский загон. Сейчас для него не существует ничего, кроме желания вскочить на лошадь и подчинить ее своей воле.

Этот снимок я сделал прошлым летом на Rapa das bestas, старинном празднике «стрижки животных», который ежегодно проходит в северо-западных областях Испании. Венди описывает это фото потенциальным покупателям как завораживающий пример человека, пребывающего в полной синхронности с животным. Это один из снимков, предложенных мной в прошлом месяце National Geographic, я тогда узнал от Эрика, что журнал планирует выпустить серию снимков о празднике Rapa. Эрик познакомил меня с редактором журнала, Элом Фостером. Это с ним я только что беседовал по телефону. Эл принял мое предложение. Мои снимки опубликуют в следующем номере журнала – и один из них, если повезет, прямо на обложке.

Мечты сбываются.

Я ставлю «Синхронность» к стене, рядом с другими фотографиями. На время выставки Эрика им придется отправиться на склад.

– Все, это последняя, – сообщаю я Венди, которая сидит у себя за столом. Ее помощник, Брэкстон, все еще болен, поэтому Венди вынуждена была попросить меня помочь ей с выставкой – убрать мои фотографии и повесить снимки, сделанные Эриком.

Когда-то мы с Венди вместе учились в университете штата Аризона. Тогда же мы оба осознали, что не созданы для фотожурналистики. Венди обнаружила, что продажа фотографий удается ей гораздо лучше самой съемки, ну а я все еще терзался внутренними сомнениями. К тому времени я успел поднатореть в пейзажной фотографии, которая не вызывала у меня никаких неприятных эмоций. А до того момента, когда водопад выбьет у меня из рук все мое оборудование, было еще далеко.

Венди отрывается от экрана компьютера.

– Вот еще один, – тычет она карандашом в сторону снимка, который я повесил в дальнем конце галереи. Это монохромная фотография, на которой изображен индонезийский пальмовый лес. На панорамном снимке отчетливо видны причудливые узоры, врезавшиеся в море деревьев. Прекрасный вид, скажете вы. И ошибетесь. Это следы безжалостной вырубки – леса уничтожают, чтобы получить как можно больше пальмового масла. Так указано на табличке, которую я по просьбе Венди повесил рядом со снимком. Человеческая алчность и ее разрушительное воздействие на природную среду – вот что пытается донести до нас своими снимками Эрик. Неудивительно, что предстоящая выставка кажется более смелой и вызывающей, по сравнению с теми, которые уже проходили в галерее Венди.

– Экспозиция должна произвести впечатление, – заявляет Венди. – Я хочу, чтобы посетители оценили то опустошение, которое отражают работы Эрика. Однако нам нужен зрительный баланс. Думаю, стоит добавить больше цвета. – Она утыкается в экран, придирчиво изучая снимки. – Вот хороший кадр.

Венди щелкает мышкой по изображению, и на экране высвечивается снимок белого фермерского дома. Фото сделано с воздуха. Сам дом утопает в кукурузном поле, по которому инопланетными жучками расползлись комбайны. Зная Эрика, можно не сомневаться, что кукуруза здесь генно-модифицированная.

– Будь другом, замени вон тот монохромный снимок изображением фермы. После этого считай, что ты свободен.

– Да, мэм. – Шутливо отсалютовав Венди, я отправляюсь на склад, где нахожу нужное фото. Внезапно меня охватывает желание поскорее выбраться отсюда: в кафе меня ждет Эйми. Я с улыбкой принимаюсь за работу.

– Смотрю, ты в хорошем настроении. Приятные новости?

Улыбка на моем лице становится еще шире, но я решаю промолчать.

– Завтра скажу, – говорю я Венди. Первым делом надо порадовать Эйми. Она будет просто в восторге!

Я снимаю монохромный снимок, а в голове теснятся мысли о том, как бы нам отпраздновать мою удачу. Почему бы не организовать ужин в La Fondue? Parfait! Давненько мы не ужинали в ресторане. Пора уже вернуть нашу жизнь в то русло, по которому она текла до июня. Я размышляю о предстоящем вечере, и в голове мелькают самые заманчивые картины.

Хммм… Попрошу-ка я тестя с тещей, чтобы те оставили у себя на ночь нашу четырехлетнюю дочь, Сару Кэтрин.

Я отправляю сообщение своей теще, Кэтрин Тирни. Кэти сейчас у них. Надеюсь, они не откажут мне в этой маленькой просьбе. У меня большие планы на вечер. Планы, которые касаются только меня и Эйми.

Сунув в карман телефон, я начинаю вешать снимок с фермерским домом. При взгляде на него невольно уношусь мыслями в Айдахо, где я рос в таком же белом домике. Мой отец владел там землей, которую унаследовал от своего отца. Но отец никогда не работал на земле, только сдавал ее в аренду. Он редко бывал дома. Будучи спортивным фоторепортером, он все время разъезжал по стране, перемещаясь от одного матча к другому.

Наконец я убираю инструменты и снова подхожу к Венди. Эрик должен был заглянуть в галерею, но он, похоже, опаздывает. А мне хотелось перекинуться с ним парой слов, прежде чем я уйду.

– Когда собирался прийти Эрик?

– Он отменил встречу. – Пальцы Венди так и порхают над клавиатурой. – У него новое задание: снимает лесные пожары. Звонил недавно. Сказал, что расплатится с тобой пивом. А мне обещал бутылку шампанского.

– Не дай ему отвертеться.

Венди смотрит на меня снисходительно, будто я ляпнул бог весть какую глупость.

– В принципе, я была бы не против, если бы Эрик сам развесил свои фотографии. Но твоя работа нравится мне больше. Ты умеешь подать эти снимки. – Венди с прищуром смотрит на изображение фермерского дома. – Да, так гораздо лучше. Ну ладно, беги домой. А у меня тут как раз сделка назревает. – Она бросает взгляд через плечо.

Угол ее галереи отведен под снимки, которые выставлены на продажу. Молодая пара препирается там сейчас над фото, которое я сделал год назад в национальном парке. На заднем фоне тихонько играет инструментальный джаз, но это не мешает нам слышать весь разговор. Мужчина утверждает, что именно это фото нравится ему больше всего. Его подруга – жена? – настаивает на том, что оно не подойдет по цвету к их новой гостиной, где все выполнено в голубовато-серых тонах.