– Феликс! – закричал он, увидев фигуру в дверном проёме. – Наконец-то! А я уж было подумал… – Плут замер. Это был вовсе не Феликс.

– Пошли, Плут, – нетерпеливо произнёс Стоб Ламмус. – Ты готов, наконец!

– Мы тебя ждём уже целую вечность, – добавила Магда Берликс, недовольно поджав губы. – Нам ещё столько всего нужно сделать до отъезда!

Плут в последний раз проверил, туго ли затянута верёвка, и перекинул вещмешок через плечо. И тут, под вещмешком, он заметил какой-то блестящий предмет, лежавший на гамаке. Плут ахнул от удивления. Это был меч, который Феликс носил только по торжественным дням!

– Спасибо тебе, Феликс, – прошептал Плут и, прикрепив меч к поясу, пошагал вслед за остальными. – Прощай и будь здоров!

Дело близилось к вечеру, когда трое юных Библиотечных Рыцарей были готовы к путешествию. Прежде всего им нужно было подобрать себе подходящую одежду. Магда выбрала летящую пелерину с капюшоном, на которой, как маленькие букеты цветов, пучками были прикреплены яркие разноцветные образчики тканей среди множества блестящих булавок и пряжек.

– Самый тонкий шёлк, какой можно найти в лавках Нижнего Города, – улыбнулась она, глядя на своё отражение в зеркале. – О таком может только мечтать каждая уважающая себя шрайка. А как насчёт вас, мадам? Не хотите ли приобрести двадцать рулонов тончайшего, как паутина, шёлка?

Плут рассмеялся, но Стоб Ламмус, их товарищ, отвернулся в сторону.

– Тебе будет не до шуток, Магда, когда на Дороге через Великую Топь тебя со всех сторон обступят охранницы-шрайки, – резко отрубил он. Сам Стоб напялил себе на голову высокую конусообразную шляпу, какую носят торговцы дровами, и натянул траченное молью пальто из шкуры ежеобраза, под которым был тяжёлый, увешанный образцами древесины жилет. – А теперь послушай меня, младший помощник библиотекаря! – обернулся он к Плуту, презрительно оттопырив губу, и в его тёмных глазах сверкнула насмешка. – Нечего ей потворствовать!

Плут потупился, теребя пальцами ремни, на которых крепился его точильный станок. Щёки у него пылали.

– Какой из тебя получился точильщик ножей! Просто чудо! – продолжал зубоскалить Стоб. – Ну ладно, будем считать, что сойдёт.

Плут понял, что его дразнят, но не стал отвечать. Феликс часто говорил ему: «Помни, ты ничем не хуже других, а может, даже лучше». Милый добрый Феликс!

Плут вздохнул, вспомнив о своём друге.

Сколько раз Феликс приходил ему на помощь, защищая его от надменных, чересчур взыскательных профессоров и их злобных помощников, от задир и хулиганов всех мастей!

– Вы готовы? – Это был профессор Тьмы. Лицо у него было усталым и напряжённым. – Вот ваши документы. Стоб, ты – торговец дровами с Опушки Литейщиков. Магда, ты – продавец шёлка, несёшь образчики тканей в Восточный Посад. А ты, мой мальчик, – сказал профессор, положив руку на плечо своему избраннику, – ты скромный точильщик ножей, мастер по ремонту инструмента. А теперь тихо уходите и ищите в толпе тех, у кого на шее будет амулет из дуба-кровососа. Это друзья Библиотечных Рыцарей, они помогут вам, будут оберегать и направлять вас. В первый раз с вами вступят в контакт у поста на заставе, там, где берёт начало Дорога через Великую Топь. Да помогут вам Небеса!

Стоб сделал шаг вперёд.

– Нет, – остановил его профессор. – Плут, ты иди первым. Ты знаешь тоннели лучше.

Стоб исподлобья мрачно посмотрел на Плута.

– Нам сюда, – сказал Плут некоторое время спустя, когда он вёл их по лабиринту сточных труб. Он направлялся к верхнему тоннелю в плавучих доках, через который в случае паводка сбрасывали воду прямо в Реку Края. Конечно, это был кружной путь до Дороги через Великую Топь, но, как считал профессор, наиболее безопасный, поскольку над ним располагались только молы и пристани. Один за другим все трое вышли на поверхность уже на закате, в неверной игре теней. Вечер был прохладным, и это удивило Плута.

Он жадно дышал, набирая полные лёгкие воздуха. По сравнению с затхлой, душной атмосферой канализации, которую они только что покинули, воздух казался удивительно свежим и чистым, даже здесь, на берегу лениво текущей илистой реки.

Справа от себя они увидели высокое сооружение, похожее на обелиск. Прибитый гвоздями, на нём колыхался кусок ткани, хлопая на ветру.

– Вы только посмотрите… – пробормотал Плут.

Стоб нахмурился.

– Я думаю, это почтовый столб, – сказал он. – Где-то я об этом читал. До того, как Край заболел Каменной Болезнью, капитаны небесных кораблей, у которых на судне оказывались свободные места, объявляли…

– Да не на столб. Посмотрите на солнце! – и Плут, глядя мимо стелы, кивком указал на огромное багрово-красное пульсирующее светило. – Солнце… – в священном трепете пробормотал он. – Как давно я…

Стоявшая рядом с ним Магда тоже глядела на огненный шар, раскрыв рот и качая головой.

– Невероятно! – пробормотала она. – Конечно, я знала, что где-то над нами есть солнце и что оно светит, но увидеть его своими глазами, почувствовать тепло…

– Никогда не смотрите прямо на солнце, – резко вмешался Стоб. – Никогда! Я читал, что, если будешь долго смотреть на солнце, можно ослепнуть, даже если оно садится за горизонт.

– Вы только полюбуйтесь на облака, – замирая от восторга, прошептал Плут. – Какого они цвета и как светятся! Они такие красивые!

– Рядом с ними даже мои пёстрые шёлковые образцы кажутся тусклыми, – кивая, поддержала его Магда.

– Какая чепуха! – воскликнул Стоб. – Закат – это просто свечение мелких частиц пыли в верхних слоях атмосферы…

– Ты тоже об этом где-то читал? – поддела его Магда.

Стоб кивнул:

– Если хотите знать, то я про это вычитал в одном древнем манускрипте, написанном Небесным Академиком, – и, услышав раздражённый вздох Магды, осёкся. – Пора дать тягу, пока нас не заметили, – сказал он и пошёл вперёд не оглядываясь.

Магда поспешила за ним.

– Пойдём, Плут, – ласково позвала она. – Не отставай!

– Уже иду, – неохотно ответил он, с трудом оторвавшись от полыхающего вечернего небосклона.

Все чувства у Плута были обострены, и, пока он поднимался вслед за товарищами по трухлявой деревянной лестнице, шёл по тропе вдоль пристани, потом, кружа по извилистой аллее, выбирался на широкий оживлённый проезд, ведущий к Дороге через Великую Топь, его переполняли новые звуки, запахи, зрелища и туманные воспоминания, которые всколыхнулись в недрах памяти. Ласковая ночная прохлада струилась в воздухе. В небе засверкали первые звёзды. Из ветхих торговых палаток, которые они миновали, доносились острые запахи жареного мяса и незнакомых специй. Гоблины покрикивали на снующих дуркотрогов, трещали под грузом деревянные тачки, едущие по узкой колее, топали сапоги по выложенной булыжником мостовой. Когда перед путешественниками замаячили массивные освещённые башни у заставы, где начиналась Дорога через Великую Топь, Стоб, Магда и Плут уже с трудом двигались среди пихающейся локтями и вопящей толпы, широким потоком льющейся сквозь ворота в обоих направлениях.

– Какая тут сегодня толкучка, а, Мэз? – сказал кто-то позади них.

– Повтори-ка ещё раз, – послышался ответ.

– Я сказал, что сегодня здесь жуткая толкучка.

– Ах, Сисал, какой же ты шутник!

Плут повертел головой и увидел двоих ухмыляющихся бандогномов, торопливо пробиравшихся вперёд. На согнутом локте каждый тащил вороха костюмов на вешалках, платья и фраки. Слева от них верхом на живопыре, впряжённом в приземистую тележку, ехал гоблин-утконос. Повозка его была нагружена коробками с надписью: «Оловянная посуда». За ними слышался громкий командный голос трога-дергуна, отдававшего приказы десятку дуркотрогов, которые, с трудом удерживаясь на ногах от огромной тяжести, волокли на себе скатанный валиком пурпурно-красный ковёр. А за ними в куче народа давилась компания гоблинов-сиропщиков, поднимая над головой сверкающие бутыли в оплётке из соломы, кубки и чаши.