— Понятно, — пробормотал Дин, вытянул из пачки сигарету и прикурил. — Но мне кажется, что не обязательно искать потомков этого, как ты его назвал… Живущего В Тумане? У тебя ведь нет гарантий того, что они пошли по его стопам, бережно передавая знания и чтя семейные традиции. Что, если этих потомков вообще не существует? Думаю, ты бы мог обратиться к любому ныне живущему шаману. Есть же такие?

Эйдан кивнул.

— Есть, конечно. Но мне кажется, что большинство из них самые обычные шарлатаны, устраивающие шоу для наивных простаков. К тому же этот амулет — вещь абсолютно не типичная для сиу, как и для большинства индейских племен. Поверь, я досконально изучил вопрос, перерыв тьму информации о культуре и мифологии северо-американских индейцев. «Ловцы снов» — да, это традиционная штука, но это, — он указал на ромб, — что-то уникальное. Ничего, даже отдаленно напоминающего этот амулет я не встретил ни в одном справочнике. Единственное, что мне удалось выяснить, это приблизительное значение ромба: четыре грани, четыре стихии — так обозначали добрых маниту, духов, покровительствующих людям. Я предполагаю, что глаз в круге — это какая-то нездоровая фигня, которую эти самые маниту призваны охранять или сдерживать, не знаю… Возможно, если бы амулет не выжег на мне это кастрированное клеймо ничего бы не случилось. Я бы оставался обыкновенным, нормальным человеком, — он тяжело вздохнул, — а не тем, кто я сейчас…

— Почему бы тебе его просто не снять? — поинтересовался Дин.

Эйдан вздрогнул и покачал головой.

— Я не могу его снять. Когда я попробовал это сделать… — парень зажмурился и судорожно выдохнул, — ладно, смотри…

Страдальчески приподняв брови, ирландец дрожащими руками снял амулет и оттянул футболку. Дин сдавленно охнул, зажав ладонью рот и не веря своим глазам. «Это похоже на дешевый фильм ужасов», — пронеслось у него в голове — клеймо, не прикрытое ромбом, взбугрившись, начало приобретать жуткий кровавый оттенок, раскрываясь свежей, словно только что полученной раной. Кровь заструилась по груди Эйдана, но уже через мгновение края раны свернулись и побелели, заискрившись крохотными кристалликами инея, а глаз, заключенный в круг, уставился на новозеландца черной дырой, бездонной и пугающей.

— Не надо! Надень обратно! — воскликнул Дин, с трудом отрывая взгляд от клейма и отворачиваясь. — Твою мать… это, правда, какая-то нездоровая херня…

С тихим стоном Эйдан надел амулет. Клеймо, накрывшись ромбом, мгновенно затянулось вновь став розовым и гладким шрамом от ожога. Выдохнув сквозь сжатые зубы, парень посмотрел на попутчика и передернул плечами.

— Холодно… и я опять напугал тебя, — он горько усмехнулся, — Ну, что? Как думаешь, это хорошее объяснение причины, по которой я не могу от него избавиться, просто сняв и выбросив в ближайшую помойную яму? — тяжело вздохнув, Эйдан поднял глаза и тихо спросил: — Тебе все еще любопытно? Не передумал насчет моего общества, попутчик?

Дин покачал головой и глубоко затянулся, пытаясь унять дрожь в похолодевших пальцах. Выпустив в небо облачко дыма, он нервно почесал щетину и хмыкнул.

— Напугал? Нет… хотя по здравому рассуждению должен был. Вот черт… это настоящая долбаная мистика.

— Да уж… интересно, правда?

— Куда уж интересней… — пробормотал О’Горман, косясь на парня. Запустив пальцы в золотистые волосы, он взъерошил их. — Послушай, Эйд, раз уж мы не случайно встретились, то какова моя роль во всем этом?

Эйдан опустил голову.

— Не знаю, — он пожал плечом. — Я понятия не имею, как именно наше знакомство повлияет на все это дело. У меня не было никаких видений, связанных с этим. Но… я что-то почувствовал, когда увидел тебя. Я не смогу объяснить этого, даже не проси. Это… похоже на то, как ты заранее знаешь, что вода — мокрая, лед — холодный, а огонь обжигает. Так и с тобой: я просто знаю, что ты тот, кто мне нужен.

Они надолго замолчали, потягивая пиво и дымя сигаретами.

— Ладно, — наконец, вздохнул ирландец и потер глаза. — Ты не возражаешь, если я немного вздремну? Что-то совсем прибивать начало.

— Конечно, — отстраненно произнес Дин.

Эйдан легко хлопнул его по плечу и поднялся. Открыв дверь домика, он обернулся к новозеландцу.

— Ты ведь не сбежишь, пока я буду спать?

— Не сбегу, можешь не волноваться, — не поворачиваясь, ответил О’Горман.

Если бы в этот момент он обернулся и встретился с попутчиком взглядом, то вряд ли стал бы так уверенно заявлять о своем намерении остаться — черно-зеленая рябь прошлась по радужке загадочных глаз парня и исчезла, вновь уступив место теплому цвету виски. Тернер улыбнулся спине молодого человека, опустил ресницы и исчез за дверью.

Дин задумчиво смотрел на простирающуюся до самого горизонта прерию. Он не очень понимал, каким именно образом ему предстоит принять участие в судьбе ирландца. Возможно, его миссия заключалась только в сопровождении парня до резервации? Потому что он в упор не видел, чем бы еще мог помочь Эйдану, а перспектива носиться по штату в поисках потомков шамана, если таковые вообще существовали, не сильно привлекала. В конце концов, он не для этого сюда приехал. В то же время, он ощущал острую необходимость быть с ним рядом. До конца.

«До какого конца?! Ты же понятия не имеешь, чем все это может обернуться. Это все полная чушь. Потусторонняя хрень, которой нет объяснения. Твое решение не поддается никакой логике. Ты просто слишком долго был один, дружок», — подумал он.

— Черт… — прошипел Дин, глубоко затягиваясь почти докуренной сигаретой и засовывая окурок в пустую бутылку, оставленную Тернером.

Его мысли прервало хлопанье крыльев — огромный ворон, спикировав, приземлился недалеко от крыльца и, пронзительно каркнув, посмотрел на него блестящим черным глазом.

— Привет… — пробормотал новозеландец, делая глоток.

Птица каркнула еще раз и не спеша, вразвалочку направилась к нему. Похоже, она совсем не боялась людей. Дин осторожно потянулся к упаковке с орешками, достал один и бросил ворону. Склонив набок голову, ворон посмотрел на угощение и приоткрыл клюв.

— Блэкфит!..

— Да-а, дружище, мы как раз туда направляемся… Что?!

Дин вскочил на ноги, не веря своим ушам. Он прекрасно знал, что вороны умеют разговаривать, но сказанное птицей прозвучало очень уж неожиданно. Ворон раскрыл крылья, но не улетел. Неуклюже отбежав от молодого человека на несколько ярдов, птица недовольно каркнула и с укоризной посмотрела на него.

— Дремлющий… — абсолютно чисто произнес ворон.

Новозеландец медленно опустился на ступеньки, в шоке таращась на птицу.

Ворон каркнул в четвертый раз, подбежал к орешку и, подцепив его клювом, взмыл в небо, выронив на подъездную дорожку черное перо.

Дин отлепился от крыльца и неверной походкой направился к оброненному перу, поднял его и положил в карман, где уже лежало голубое в крапинку перышко. Молодой человек проделал это, пребывая в странном трансе, и опомнился только, когда снова занял свое место на ступеньках, прикуривая новую сигарету. Несколько раз моргнув глазами и тряхнув головой, словно отгоняя видение, он глянул на вход в домик, потом на тлеющую в пальцах сигарету и поднялся. Положив окурок на ступеньки, он осторожно приоткрыл дверь и заглянул в номер.

Эйдан спал на спине, разметав угольно-черные кудряшки по подушке и приоткрыв губы. Беззащитный, по-детски трогательный и в то же время, словно демон-искуситель, безумно прекрасный.

Дин вздохнул и тяжело опустился на свою кровать — этот мотель мог похвастать номерами с отдельными спальными местами, где мало знакомым людям не пришлось бы ютиться на необъятной, но общей кровати. Глядя на Эйдана, он нашарил рукой свой фотоаппарат, небрежно брошенный на клетчатое шерстяное одеяло.

Парень заворочался и перевернулся на живот, уткнувшись носом в подушку.

Дин рассеянно улыбнулся, глядя на него, и включил фотоаппарат. Немного помедлив, он навел видоискатель на Тернера. В голове промелькнула мысль — что, если парень не отпечатается на снимке? Дин фыркнул — это совсем уж бред. Каким бы странным не был его попутчик, он был вполне реальным человеком, не приведением. Отключив вспышку, он щелкнул затвором. Щелчок прозвучал слишком громко в тишине комнаты, и молодой человек замер, чувствуя неловкость: проснись сейчас Эйдан, как он объяснит свое странное желание сфотографировать его спящим? «Ах, ты такой милый, когда спишь» или «Знаешь, я хотел убедиться, что ты настоящий, а не видение в моем воспаленном мозгу»? Но ирландец продолжал тихо сопеть, и, облегченно выдохнув, Дин переключил на просмотр. Глянув на экран, он нахмурился: вместо спящего парня на снимке было размытое белое пятно, напоминающее снежный вихрь. Поджав губы, новозеландец снова поднял фотоаппарат и щелкнул. Эйдан шевельнулся, закрывая голову рукой и что-то пробормотав. Невольно содрогнувшись, Дин с опаской глянул на второй снимок и усмехнулся, покачав головой. Все было в порядке — на фотографии, как и положено, спал ирландец. Никаких белых пятен.