Посчитав, что теперь для этого настал наилучший момент, он ещё раз поклонился и церемонно простился со всеми.

Выкуривая сигарету, он наблюдал, как в морозном воздухе пар от его дыхания принимал необыкновенные формы.

Домой он ехал, пробиваясь вечерними пробками - создавалось впечатление, что город с наступлением темноты только оживал, расцвечиваясь огнями множества автомобильных фар, магазинных витрин, окон домов и парковых фонарей.

Оставив в прихожей обувь и верхнюю одежду, он проследовал в комнату - Лаура уже спала, не дождавшись его. Он бережно поправил покрывало и присел рядом, перебирая её светлые локоны:

- Лаура, скажи, почему всё так запуталось? Почему мы такие, и нет нам покоя? Тех людей, что причинили нам боль уже давно нет на этом свете, а мы до сих пор живы... Только - жизнь ли это? - девочка во сне улыбнулась и перевернулась на другой бок, - Что же снится тебе, госпожа? - он поцеловал её белокурую макушку и вышел из комнаты, тихонько прикрыв за собой дверь.

Он вышел на лоджию, сел в кресло и закурил, всматриваясь в панораму ночного города, открывавшуюся из окон их высотного этажа.

Спустя некоторое время тихие звуки шагов и последующие успокаивающие массирующие движения нежных рук заставили его расслабленно откинуться и закрыть глаза:

- Фи, Ондзи, ты опять курил? Я же просила тебя, - Лаура поморщила хорошенький носик, игриво хлопнув его по плечу.

- Прости, госпожа, - мужчина виновато улыбнулся, поднеся её ладошку к своим губам,- Мне показалось, ты спала.

- Тебе, смотрю, тоже не спится, - она провела пальчиком по его напряженному лбу, - Вон, и лоб уже нахмурил. Тебе не идет, кстати. О чем ты думаешь, Ондзи? Ты много думаешь последнее время, тебе не кажется? И нахмуренное выражение лица тебе не идет - морщины останутся.

На минуту он задумался, подбирая слова для ответа. Лаурита, хоть и выглядела маленьким ребенком, но отнюдь не была таковой - свои шесть веков она прожила не зря, и порой ему казалось, что она видит его насквозь и уже заранее знает, что он может ей ответить.

Видя, что его лицо непроницаемо серьезно, Лаура тоже перестала улыбаться.

- Лаурита, скажи, а ты думала о том, что нас ждет? - он посадил её к себе на колени, с надеждой глядя на неё, - О том, что такое любовь? Что такое сочувствие? - ей показалось даже забавным это выражение растерявшегося школьника на его лице, испытавшего дискомфорт при первом столкновении с трудно разрешимой задачей.

- Сочувствие? К тем, кто бросил нас гнить во тьме? - глаза её сузились, выражая раздражение и презрение, - Не смеши меня!

- И тебе совсем не жаль их? - девочка резко замотала белокурой головой:

- А кто меня пожалел, скажи? - она требовательно посмотрела в его глаза цвета ночного неба, потом быстро сглотнула злую слезу, - Хорошо быть добрым и благородным, когда у тебя в жизни всё хорошо, когда есть семья и близкие, которые не жалеют на тебя своей любви, своего времени, своих денег, - детскими устами говорили в ней обида и боль, и мужчина почувствовал это, как она не старалась крыть от него свои истинные душевные порывы.

- Ты, похоже, сегодня не в настроении, госпожа, - примирительно улыбнулся Ондзи, погладив её светлые волосы, - Предлагаю сменить тему разговора.

- Что-то ты совсем размяк, хотя раньше ты славился своей стойкостью, - Лаура провела пальчиком по его губам, - Не знай я тебя настолько близко, могла предположить, что ты влюбился, - стремясь отыскать ответ в его непроницаемом сосредоточенном взгляде, - Ты хоть иногда думаешь обо мне? Как о женщине?

Ондзи напрягся и попытался выдавить снисходительную улыбку:

- Лаура... - он старался не выдать своих переживаний, чтобы не вызвать её гнева, - Ты же прекрасно знаешь, как я к тебе отношусь. К чему эти разговоры? - и его умиротворяющий взгляд бальзамом проливался на её истерзанную душу:

- Ты можешь брать любую из них, - спокойно заметила она, погладив его по напряженной руке, - Только не забывай, что твоя верность принадлежит мне. С ними можешь удовлетворять себя, но ты всё равно будешь возвращаться ко мне. На мое горе, у меня тело ребенка, и я не могу доказать тебе свою любовь, но чувства мои сильны зрелостью взрослой женщины.

- Госпожа ревнует? - мужчина слегка улыбнулся, одними уголками губ, - Не стоит, право. Твое место - всегда особенное в моем сердце и в моей жизни, - так оно и было, за то время, что он знал её, сам того не замечая, он глубоко привязался к ней, но она продолжала идти по тупиковому пути саморазрушения, ведя за собой и его. И как ей объяснить всю бессмысленность этого пути, когда она всё ещё находится во власти своей боли и своей обиды - словно продолжая наслаждаться ими, даже спустя шесть столетий?

- Из тебя вышел бы прекрасный дипломат, - кивнула головой Лаурита, - Твои слова приятны моему сердцу, но меня ждут дела. Ещё остался один, с кем я не поговорила. Спокойных снов.

- И тебе спокойной ночи, госпожа! - он поцеловал её в лоб, и девочка, спрыгнув с его колен, усмехнулась и покинула комнату, оставив мужчину в продолжительных раздумьях.

Между тем, свадебное торжество подходило к своему завершению, и гости начали уже разъезжаться по домам, провожаемые оставшимся помощником Ондзи - Винтером. Особенно тепло он простился с Маргаритой, которая, несмотря на свою слабость, смогла всё же уговорить безумно любящего её мужа остаться до окончания праздника и вернуться домой вместе со всеми. И пусть у его жены были светлые волосы, но в глазах, таких же карих, как и у Маргариты, был такой же внутренний свет и такая же огромная душевная сила в хрупкой телесной оболочке. Когда-то и его мир был таким - где любят и ждут, где можно не бояться холодных одиноких ночей, где под дорогой модной одеждой сердце бьется с надеждой и любовью, и каждый его удар не отдает тупой ноющей болью. Не уберег он своего счастья... Потому и пошел в услужение к новым хозяевам, как когда-то служил королю, своему сюзерену. Своей службой он гордился, но отправляясь в поход, он оставил свою вотчину уязвимой, чтобы вернувшись, найти замок и поместье разоренными и узнать о смерти своих обожаемых жены и дочери, которых забрала безжалостная чума вместе с тысячей других жизней. Их даже не предали земле с подобающими почестями. Тогда он начал свой собственный крестовый поход, бросаясь из одной авантюры в другую, ища смерти на поле боя. В следующую эпидемию, приход которой он ожидал, словно избавления, заразился и он сам. Он уже приготовился встречать по ту сторону реальности тех, по ком изнывало его сердце. Тогда-то и появилась она... Лаура - так она представилась. Она обещала вернуть их, вернуть его семью, в обмен на преданность. И она сдержала своё слово, только он предпочел бы лучше снова увидеть их мертвыми, чем такими: походившими на них прежних лишь внешне, оставаясь отдаленным подобием человека, лишенных души и разума. И он решился на страшное - он попросил её вернуть жену и дочь назад, чтобы избавить и их, и себя от мучений, чтобы души их обрели наконец покой. Но договор уже имел нерасторжимую силу - это не избавило его от услужения Лауре. И вот он до сих пор вынужден нести эту службу и этот свой крест... Тогда ему было всё равно, он лишился смысла своей жизни, а вот теперь, глядя на этих счастливых людей, он снова задумался о многих вещах, о том, что правильно, а что - нет.

Когда возвратились остальные, Марк и Мей уже вернулись в дом, чему парень был даже рад, ибо находиться наедине с ней - было выше его сил, и невозможно было дольше терпеть. И не мог он подобрать слов, чтобы описать всё смятение обуревавших его чувств. Боялся, что она может неправильно понять его, неверно истолковать. Это влечение пугало его, путая день с ночью, и он боялся испугать её - и появление друзей он встретил с большим облегчением - царившее между ним и девушкой напряжение отошло на второй план. К счастью, все они были настолько утомлены событиями сегодняшнего насыщенного дня, что единственным основным желанием сейчас - было желание преклонить голову на подушке и забыться сладким сном, и все мучительные вопросы можно было отложить до утра.