- Просто современные мужчины стали забывать традиции благородного рыцарства, - заметил он, проходя за ней в прихожую.
- Вы такой необычный... - искренне восхитилась она, помогая сыну раздеться.
- Вы тоже очень необычная женщина, - Винтер не мог отвести от неё глаз, едва не забыв кое-что важное, что хотел ей сказать, - Мой приятель вместе со своей девушкой собирались на выходных погулять в парке и спрашивали, не хотим ли мы к ним присоединиться. Что скажете? Думаю, и маленькому Паоло будет интересно в парке.
- Ты хочешь познакомить меня со своими друзьями? - от волнения, Бьянка и не заметила, как перешла на "ты".
- Собственно, Эллен ты должна знать, она сестра Маргариты. Двоюродная, - машинально мужчина также перешел на "ты", - Но я был бы рад, если бы мы пошли вместе. Я был бы рад познакомить тебя со своими друзьями.
- Так Максимилиан - твой друг? А мир тесен, не правда ли? - Бьянка обернулась к сыну, - Ну, что скажешь, Паоло?
- Ура! Мы пойдем в парк! - радостно отозвался ребенок.
- Кажется, это означает "да"? А теперь, сынок, беги переодеться и спускайся мыть руки и обедать, - несмелая улыбка расцвела на благородном лице женщины - Не знаю, как и благодарить вас за то, что делаете для меня и моего сына.
- Ваши слова для меня - уже благодарность. Я не безумен и не брежу, - когда мальчик убежал в свою комнату, и они остались вдвоем, на глаза у неё навернулись слезы, и утешая её. Винтер и сам не заметил, как уже целовал её мокрые от слез губы, - Каждое мгновение я не устаю благодарить судьбу, что послала мне встречу с вами. Если я в своей жизни соблюдал заветы рыцарства, что наставлял меня отец, и заслужил этот шанс стать счастливым, но я сделаю всё, что в моих силах, чтобы сделать счастливой и женщину рядом с собой, женщину, которая помогла мне снова почувствовать себя живым и вспомнить, что мое сердце все ещё бьется.
Ощутив острое недомогание и раз за разом накатывавшие приступы жгучей тошноты, выворачивающей все чрево, Маргарита с трудом смогла подняться с постели. Тяжело переставляя слабые ноги, она прошла на лоджию, чтобы вдохнуть свежего воздуха и обнять любимого мужчину. Вид его чистой спины без пугающих татуировок и твердые мускулы под её маленькими ладонями придавали уверенности и сил. До чего же спокойно и радостно было - вот так вот стоять, опустив свою голову ему на плечи и просто молчать, глядя на позолоченную осенью листву и плывущие высоко в небе облака. Они понимали друг друга без слов. Мужчина позволил ей помолчать, с волнением отмечая лихорадочный румянец на её щеках и блестевшие на вспотевшем лбу капельки болезненной испарины. Джон хотел было предложить Маргарите показаться врачам, но встретившись с женой взглядом, понял, что нет необходимости давить. Маргарита и сама прекрасно понимала, что её состояние вызывает опасения.
Прохладный осенний воздух клубами пара срывался с губ при каждом напряженном выдохе. Маргарита рассеянно огляделась вокруг и снова уткнулась в грудь мужа. Если бы не его присутствие рядом, она сошла бы с ума от тревог и переживаний. Собственное тело точно больше не принадлежало ей. Если это и в самом деле была беременность, то она настолько пугала, что девушка долго ещё не могла унять дрожь в коленях. Подхватив её под руку, Джон поспешил увести её с холода и заставил супругу вернуться в постель. Устало сомкнув опухшие веки, Маргарита снова погрузилась в спасительный сон, проспав еще с пару часов под неусыпным бдительным контролем Джона, прилегшего тут же рядом с ней.
Страх накатывал горячими приливными волнами. Бог свидетель, как же ей было боязно! Вынашивая близнецов, ей не было настолько тяжело. Теперь же Маргарита как могла, гнала от себя беспокойные мысли. Но гнетущее предчувствие не покидало её. Ну, не может, не может такого быть, что они дали жизнь воплощению зла. И плевать на все пророчества, и все видения лживы. От их любви не могло появиться ничего столь ужасного, о чем твердил Нострадамус. Пустые домыслы, смутившие разум. И даже то, что она видела в иллюзорных миражах, каким может стать её сын, готова решительно отринуть. Нет! Нет и нет - они смогут, они воспитают своего ребенка достойным мужчиной и человеком. Они назовут его именем Анри, что будет полностью соответствовать его характеру: потребность доминировать, всегда и везде - вне зависимости от того, насколько оправдано такое стремление в конкретных обстоятельствах, конфликт с тем, кто заведомо сильнее - будет не пугать его, а скорее наоборот - раззадоривать. Таков и будет нрав их отпрыска. Азартный, задиристый, в совершенстве осознающий свою силу и свое превосходство - сильнейший и опаснейший из магов, которых знал мир, не знающий равных себе - намного, намного превосходящий собственного отца, лишившегося теперь почти всех своих сил. Сила будет клокотать в нем, переполняя и выплескиваясь, затопляя всё вокруг себя. Им пригодится всё мужество и вся их мудрость, чтобы научить его совладать с собственной природой. Их дитя было зачато в любви, а любовь - это великая сила, она поможет защитить его.
Маргарита окончательно проснулась, когда время перевалило уже далеко за полдень. Джон сидел у изголовья их кровати. Всё то время, что она спала, он никому не позволял беспокоить её покой и тревожить целебный для супруги в её положении сон. За это Маргарита была бесконечно ему признательна, слабо сжав его руку, и облегченно улыбнувшись, откинулась на мягких подушках. Стоило кому-нибудь заглянуть в спальню, он прикладывал палец к губам, давая понять, что шуметь в данный момент не рекомендуется, и дверь так же неслышно закрывалась.
Она пропустила прогулку, на которую их с Джоном приглашали Эллен и Бьянка. Маргарите очень хотелось составить им компанию в парке, взять с собой Адельку и малышек, поиграть на воздухе с ними и Паолито, но всё бессовестным образом проспала. Девушка ощутила жгучий укол совести, но муж успокаивающе погладил её по бледной дрожащей руке, уверяя, что нет на ней вины, стоящей её терзаний.
Позже Маргарита привела себя в порядок, они вместе с детьми отправились на вечерний променад по набережной.
Друзья предложили азиату сопровождать их на прогулке, но Ондзи только снисходительно усмехнулся:
- Нет, уж, - мужчина легко отмахнулся в то время, как сердце сжималось от тоски, - увольте меня, друзья мои. Сейчас я не настроен развлекаться. Да, и лишним я буду. Ни к чему вам одинокий невеселый попутчик.
Японец покачал головой и отвернулся... Он по-доброму завидовал своим приятелям. Он сумели найти себя в этом неспокойном мире, нашли женщин, на которых могли обратить свое душевное тепло и свою сердечную привязанность. Он видел, как горели их глаза, когда они говорили о своих женщинах, какие особенные мечтательные улыбки были тогда у них на губах. А он так и не смог найти внутренний покой, запутавшись в собственных чувствах. Не проходило ни дня, чтобы он не думал о них обеих: о девочке с тонкими нежными чертами, длинными локонами светло-русых волос и пугающим дьявольским огоньком в карих глазах и девушке с золотистыми кудрями и небесно-голубыми глазами, что не переставали терзать душу днем и ночью, во сне и наяву. Он не мог найти в себе сил не думать ни об одной из них, думать с трепетом и теплотой. Азиат смотрел на друзей и старался радоваться их счастью. Но чем больше он радовался за них, тем более ничтожным он казался самому себе. Нет, его чувства были искренними, он хотел разделить с ними их веселье сегодня, но так боялся всё испортить своей меланхолией. Он сам придумает, как развлечь себя, не прибегая к их обществу и не выставляя на показ свои переживания.
- Господи, да это же только прогулка по парку, это не свидание, - насмешливый голос Максимилиана вернул Ондзи к действительности.
- Нет-нет, благодарю, но не стоит, - мужчина покачал головой и направился к бару налить себе в стакан виски, - Я не желаю портить вам вечер.
- Как пожелаешь, мы приглашали, - перед уходом Винтер дружески похлопал его по плечу, - Если передумаешь, то знаешь, где нас найти.
