– Идём Ева.

Мама взяла меня за руку, и мы пошли наверх. Миновав лестницу из серо-зелёного камня, я увидела впереди дверь. «Доктор Гжегож Робертович Левановски». Дверь была широкой и высокой, не стандартного размера. Она блестела золотом, а на ручке висела милая записка. «Вход без улыбки воспрещён». Я улыбнулась. Мы постучались, нам ответила женщина.

– Проходите, доктор сейчас подойдёт. Кто из вас на приём?

Мама указала на меня

– Вы прошли запись в регистратуре? Хорошо. Тогда проходите в кабинет, располагайтесь. Я принесу вам чай.

–Можно зелёный?

Неожиданно спросила я, а женщина мне улыбчиво кивнула. Здесь так мило, что я почувствовала, как мне стало спокойнее. Действительно не похоже на больницу. Совсем не похоже. На рабочем столе доктора были разбросаны бумаги, лежали какие-то фотографии и вырезки из газет. У окна стоял большой белый диван. Мы устроились на нём. На столике перед диваном лежали книги и журналы, и даже стояли фрукты в синей пластмассовой вазочке в форме яблока. Интересно. Креативно. Знать бы, он также мило подходит ко всему, как к обустройству своего кабинета, или это лишь видимость. Часто бывает, что люди делают из себя милых созданий, чтобы их не боялись и раньше времени не сбежали. Вдруг эти улыбки искусственные. А эти фрукты? Я взяла яблоко и откусила. Настоящее. Может и улыбки этих людей такие же… Вдруг дверь открылась и в кабинет зашёл мужчина. В сером свитере и черных брюках. Я почему-то застыла с откусанным яблоком в руке.

– Ты Ева?

Я кивнула.

– Хорошо. Вы подождите за дверью. Когда закончим, я сообщу что мы решили с Евой.

Мама вышла и мне стало страшно. Наверное, сейчас он будет задавать идиотские и неприличные вопросы. Или такие, на которые я не знаю ответов, чтобы выставить меня глупой и засунуть в самую глубь мира идиотов.

– Присядь здесь.

Он показал мне на стул у его рабочего стола. Я села. Он был напротив.

– Почему ты взяла это яблоко? Не думаю, что тебе хотелось есть, или что ты просто невоспитанная девчонка.

– Я проверяла.

– Не искусственное ли оно?

Он засмеялся. Я тоже улыбнулась.

– Хорошо. Ева, твоя мама говорила мне о проблеме. Но ты же знаешь, родители, они такие. Они не всегда передают реальность такой, какая она есть. Расскажи мне сама, что тебя беспокоит.

– Я глотаю таблетки или режу себя. Пытаюсь всячески избавить свою душу от ноши в виде этого тела. Мама называет это склонностью к суицидам.

– Я знаю, знаю это. Но я спрашиваю не о том, как ты пытаешься покончить с собой, а почему ты делаешь это? Что беспокоит тебя? Не на пустом же месте тебе приходит в голову умереть.

Я молчала. Я не знала что сказать.

– Не бойся. Ты можешь сказать в этом кабинете все, что приходит в голову. Никто не осудит тебя и не будет ругать.

Он что, думает, что я ребёнок? Почему он так говорит со мной?

– Мне двадцать один.

– Я знаю. Так почему? Ты можешь ответить мне на этот вопрос?

– Я не знаю. Чаще всего из-за маминого нового мужа. Ещё из-за отца.

Меня пробила дрожь и я стала задыхаться. Мне вдруг захотелось убежать, далеко. Уединиться и кричать. Я хотела плакать. Я вспоминала всё, что творилось со мной до смерти отца, и что было после.

– Ты не должна нервничать так, Ева. Всё, что с тобой происходило раньше, теперь не произойдёт. Мы не знаем, что будет с нами в будущем, нам не дано это предвидеть. Но мы можем предотвратить нежелательные ситуации.

Он был задумчивым, что-то записывал в тетрадь.

– Что это у вас за фотографии? Газетные вырезки…Это какой-то ваш бывший пациент? Он умер?

– Эти фотографии делались каждые два месяца дней в течении трёх лет. Я лечил этого человека от синдрома Дауна. Его привезли ко мне, когда ему было двадцать два. Не умеющий писать, читать, даже держать ложку и самостоятельно ходить в туалет. Я начал применять к нему методику, которую разработал когда ещё жил в Польше. Через три года лечения он не встал, и не научился писать. Но научился читать и говорить вполне внятно. Он прочитал уйму книг. Больше чем я. Он рассказывал мне о чем читал, какие герои ему нравились. Ты не поверишь, но у него даже была девушка. Его имя было в некоторых газетах. Вырезки из них перед тобой. Но попал он в газеты не потому, что после лечения он стал гением и сотворил что-то невозможное. Он перерезал себе вены. На глазах у сотни людей. В ресторане, куда его пригласила девушка, чтобы сказать, что она уходит от него. Тогда я жалел, что научил его пальцы работать. Теперь я занимаюсь тем, что ищу связь психоэмоционального уровня человека с любовью. Когда человек не понимает ничего вокруг, он не понимает, как это –любить. Но всё же нуждается в любви. Как думаешь, почему? И почему люди с более низким психоэмоциональным уровнем больше нуждаются в любви, чем среднестатистический человек? И почему они умеют отдавать эту любовь, платить за неё своей любовью, хоть и неосознанно, а мы не всегда это можем?

Я смотрела с недоумением.

– Проще говоря, почем глупец любит честнее и искреннее, чем нормальный человек?

– Может потому, что он не такой как все? И когда кто-то испытывает к нему чувства, значит он выделил его из огромной массы нормальных людей.

– Может и так. Но разве глупый человек поймёт, что его выделили. У них свой мир, и нам не дано его понять. Суть в том Ева, что те, кто был рождён человеком не совсем здоровым, тоже люди. Но некоторые особы это забывают. Думают, если дурак, то и любить не может, и ему любовь не нужна…

Доктор задумался…

– Гжегож Робер…

– Просто, доктор Гжегож. Так привычнее для меня и легче для тебя.

– Доктор Гжегож. Что это за человек, на коляске. Я видела с улицы, когда подъехала. Он был рад вам.

– Это Роберт Левановски. Это мой отец.

Я выкатила глаза.

– Хочешь спросить, почему он в таком состоянии и почему я так жесток со своим отцом? У него – сенильная деменция альцгеймеровского типа – болезнь Альцгеймера,-уточнил он, когда увидел мой непонимающий взгляд. -И он находится здесь на постоянном содержании. На пятом этаже моя квартира. Я живу в том же здании, где работаю. Но я, бывает, уезжаю. И тогда отец находится под присмотром проверенных людей. Людей которые не причинят ему зла.

Мне стало неловко из-за того, что вызвала его на такой откровенный разговор. Он покачал головой.

– Хорошо. Всё понятно, Ева. Можешь идти. Внизу тебя будет ждать машина, она отвезёт тебя куда нужно. Но Ева, ты едешь одна. Маму отправим домой.

– А вы не поедите?

– Я прибуду позже, у меня ещё есть дела здесь. Увидимся, Ева.

Доктор Гжегож…Если мама не влюбилась в него, то обязательно ещё влюбится. От излучает такое добро, буквально светится. Всем своим видом он вселяет надежду на лучшее будущее в этом мире. Я вышла из кабинета, мама нервно теребила ручку сумки.

– Ну что? Они возьмутся за тебя?

– Да. Он сказал, что внизу меня уже ждёт машина. Но я поеду без тебя.

– Как это без меня?

Она стала изображать такую озабоченность, такое переживание за меня, чтобы медсестре было видно, что она действительно волнуется за меня. Лицемерие и лживость-вот что увидела я. Она хотела сплавить меня, у неё это получилось. Живи спокойно, мама. Живи и терпи своего Олега. Ведь его ты терпишь, и будешь терпеть, а меня не смогла вытерпеть.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.