– Нет-нет, – Пенелопа быстро замотала головой. И чтобы отвлечь их, тут же предложила бежать наперегонки: – Кто быстрей до во-он той березы?

И тут же бросилась бежать. Мама, немного помедлив, кинулась за ней следом, да и бабушка заторопилась.

– Даже если ты видишь или слышишь то, чего мы не видим и не слышим, – крикнула вслед Пенелопе фрау Говиндер, – есть одно, чего ты не можешь видеть, но видим мы! Это твои огненно-рыжие волосы! Они развеваются у тебя за спиной, словно языки пламени!

Смеясь, она попробовала догнать дочь; Пенелопа тоже расхохоталась. И, что удивительно, бабушка Эрлинда тоже! Но в следующее мгновение улыбка исчезла с ее лица и она громко вскрикнула: «Аа-а-ах!». Пенелопа обернулась и увидела, что бабушка споткнулась и теперь прыгает на одной ноге.

– Что случилось? – подбежала к ней Лючия.

– Ногу подвернула, – простонала бабушка. – Ох, как больно!

Лицо ее побелело, словно кора березы.

– Ох-ох-ох… Кажется, мне надо присесть!

Она опустилась на траву, и на лбу у нее мелкими капельками выступил пот.

– Дай-ка я посмотрю, – склонилась над ней фрау Говиндер. Но как только она потянула за сапог, бабушка закричала от боли. Пот теперь градом струился у нее по лицу.

– Кажется, я… – пробормотала она. И вдруг повалилась на спину, закрыла глаза и замолчала.

– Что это с ней? – Пенелопа подбежала и опустилась рядом на колени. Она потрясла бабушку за плечо, похлопала по щекам, но та продолжала лежать, не шелохнувшись, и не открывала глаз.

– Она упала в обморок. Ты же знаешь, она не очень хорошо переносит боль. А у меня здесь не ловит телефон. Оставайся с ней, а я побегу за помощью. – И мама умчалась, едва Пенелопа успела открыть рот.

Пенелопа осторожно погладила бабушкину руку.

– Ты меня слышишь? – прошептала она. Но бабушка, по-видимому, ничего не слышала. Поэтому Пенелопа просто сидела и ждала, когда вернется мама, глядела на последние лучики света, пробиравшиеся сквозь ветки и плясавшие на траве, на раскинувшиеся вокруг поля и слушала, как шелестит трава.

Внезапно над ухом у нее загромыхал голос дороги:

– Когда помощь придет, уже стемнеет. К тому же, приближается гроза. Если ты дотащишь эту женщину до меня, об остальном я позабочусь.

– Правда? – Пенелопа подскочила, схватила б. Э. под мышки и принялась тянуть. Тянуть и тянуть. Бабушка оказалась тяжелее, чем могло показаться.

Пенелопе удалось сдвинуть ее на пару сантиметров, но до проселочной дороги оставалось еще метров сто, не меньше.

– Продолжай стараться, – пророкотала дорога. – Гнусь я только в дождь – а когда светит солнце, я твердая, как сушеный червяк. Иначе бы давно помогла тебе.

– Я стараюсь! – задыхаясь, сказала Пенелопа. Теперь она попробовала катить бабушку.

– Что за ерунда! Всё, чем ты тут занимаешься – бессмысленная трата сил. У тебя только мусор в голове, иначе ты бы давно уже занялась тем, что лучше всего умеешь.

Пенелопа ушам своим не верила. Она тянула, толкала, пихала… А эта кривая дорога еще и позволяет себе так с ней разговаривать! И вообще, что это значит – «мусор в голове» и «то, что лучше всего умеешь»?!

– Это значит вот что: а ну-ка встань как следует и стань сильнее! – прогремело вдалеке.

Сказать, была ли то по-прежнему дорога или уже грохотала гроза, Пенелопа не могла. И как нужно встать «как следует», не знала. И уж тем более, она не знала, как стать сильнее. Поэтому она просто остановилась и закрыла глаза. И стояла – тихо, не шевелясь.

Вдруг ее колени задрожали. Казалось, что ноги прорастают в землю. А откуда-то изнутри нее пробиваются длинные лозы, вонзаются в землю, как корни, и вытягивают из нее силу. «Отлично, – пронеслось в голове у Пенелопы, – отлично! Я и правда чувствую себя сильнее!» Она попробовала дышать ровно и медленно, но тут ее словно ударило током. Ай! Пенелопа вдруг почувствовала, что становится прозрачной. Легкой.

Вздрогнув, она посмотрела вниз…

– Эй! Стоп! Не надо! Эй! Куда?!.. Не-е-е-т!!!

Все шло совсем не так, как было запланировано. Она хотела стать сильнее, а не легче! Но ее ноги, ноги!.. Ее ноги в синих сандалиях болтались в воздухе!

Ну, «болтались в воздухе» – это, пожалуй, некоторое преувеличение, но примерно на полсантиметра от земли она все-таки поднялась. А потом на сантиметр. На два. На целых три. На шесть. Внизу шелестела трава, над головой шумели ветви деревьев. Сердце Пенелопы стучало. Она поднималась всё выше и выше. О нет! Вот она уже поднялась на целых полметра! Если так пойдет и дальше, единственное, что ей останется – послать маме открытку: «Прости, пришлось улететь. Шлю тебе привет с Луны! Пенелопа»

Но в то же время парить вот так над землей было по-своему прекрасно. Она могла бы просто позволить ветру нести ее и качать, а сама бы смотрела на мир сверху. Могла бы…

По закатному небу пролетела стая гусей. Хриплые крики птиц достигли ее ушей, вернули с небес на землю. Пенелопа, сама не зная почему, запустила пальцы в волосы и резко потянула вниз. И тут же снова вздрогнула, покачнулась в воздухе, потом ее снова будто ударило током, и сила, тянувшая ее вверх, ослабла. Пенелопа зависла в метре над землей и, держа себя за волосы, вздохнула с облегчением. И прочистила горло.

– Спокойно, – всколыхнулась дорога. – Теперь заверши начатое! Сосредоточься, собери всю свою легкость и передай ее бабушке.

Пенелопа посмотрела на бабушку Эрлинду, на ее большой живот и морщинистые руки, и, сама не зная почему, вдруг стала тяжелее и начала медленно опускаться вниз. Стоило ее ногам коснуться травы, как бабушкино тело слегка приподнялось. Заметить это было трудно, но бабушка уже не касалась спиной земли, а парила в паре миллиметров над ней. Пенелопа осторожно разжала пальцы и подождала немного.

– А теперь – самое сложное, – заявила дорога. – Ничего не делай! Сосредоточься только на том, в каком направлении ей нужно двигаться. Ведь ты собираешься перенести бабушку на меня, а не просто оставить ее повисеть в воздухе. Сосредоточься и жди! И всё. Главное – не теряй терпения и не мешай процессу!

Пенелопа набрала воздуха в грудь и мысленно направилась от того места, где они находились, к дороге. Солнце медленно садилось за деревья, тени деревьев теряли четкие очертания. И вдруг раздался «Вжух!» – и бабушка Эрлинда заскользила по лугу, словно подгоняемый ветром сухой осенний лист. Немного покачиваясь, она плыла дальше, пока не оказалась на асфальте. Выдохнув, Пенелопа помчалась за ней вслед.

– То, что надо, – громыхнула дорога. – А теперь возьми ее за руку и иди рядом.

– А я не могу поехать с ней?

Земля у нее под ногами задрожала.

– Ну, нет. Я могу переместить только одного человека в одном направлении. К тому же, я не лента у кассы в магазине. Или я ошибаюсь, и ты не девочка, а пачка печенья?

– Ладно, ладно, – буркнула Пенелопа и побежала. Темп, который задавала дорога, был не для слабаков.

Больше половины пути до дома они уже преодолели, но тут… «В-р-румм!» – и Пенелопа, крепко державшая за руку б. Э., пошатнулась и упала на мостовую.

– Эй, дорога! Это что за выкрутасы? – возмутилась она, потирая ушибленное колено. – Сначала ты заставляешь меня нестись сломя голову, а потом тормозишь?!

– Торможу я не просто так, скоро увидишь…

В ту же секунду на вершине холма показались огни фар. Бабушка открыла глаза, изумленно огляделась, пробормотала что-то вроде «Странно, я ничего не помню!» (Или «Странно, из чулана вопли!», разобрать было невозможно) и попыталась встать.

Пенелопа подскочила и протянула ей руку.

– Сможешь подняться?

– Пока не знаю!..

Машина остановилась, из нее вышла мама в сопровождении мужчины из соседней деревни. Облегчение на лице фрау Говиндер сменилось изумлением. Мужчина тем временем принялся усаживать бабушку на пассажирское кресло.