— Спасибо, — пробормотал несколько обескураженный Эйфи.
В доме, где он до этого работал, царила совсем иная атмосфера, и уж точно никто так активно не сплетничал о хозяевах.
— Ну давай, — улыбнулся Лиап, — ты же хочешь спросить, откуда мы все это знаем, да? — смущенно улыбнувшись, секретарь кивнул, ставя свой саквояж рядом с кроватью. — В этом доме семь горничных, и все любопытны, как демоны, — плюхнувшись на свою кровать, блондин мечтательно закатил глаза, — они чуть ли не каждый вечер рассказывают что-нибудь новенькое, у господ очень разнообразная жизнь.
— Как не стыдно! — покачал головой Эйфи, давая себе обещание больше в таких разговорах-сплетнях участие не принимать.
— Поверь, ни капли не стыдно! — рассмеялся казначей. — Все женщины в этом доме спят и видят, как бы затащить господина в постель, а он госпоже ноги целует.
— Разве есть что-нибудь плохое в любви? — проворчал Эйфи, снимая мокрый сюртук.
— Плохого ничего нет, а вот наблюдать — одно удовольствие!
В столовой за длинным столом по скамьям рассаживались члены отряда и еще тренирующиеся новенькие. Отдельно, у окна стоял маленький круглый столик, сервированный на двоих, пока пустующий. Туран еще был занят, Исая валялась на диване, просто ленясь вставать.
Никто никого не ждал — мужчины быстро ели, потому что через двадцать минут у них начнется тренировка, а за нарушение рабочего расписания можно и вылететь.
Проходя мимо довольно жмурящейся девушки, Туран подхватил ее за талию и понес в столовую. Она смеялась, выскальзывая из его хватки, опираясь руками на пол и изгибаясь в мостике, чтобы встать на ноги. Смеялась, прижимаясь к крепкой груди. Властный жаркий поцелуй заставил ее только сильнее желать наступления вечера.
— Как ты себя чувствуешь, солнце? — пододвигая ей стул, мужчина наклонился и коснулся губами ее волос.
— Еще пока хорошо, — улыбнулась Исая, и ахнула, когда ей на голову опустилась тонкая цепочка. Оправленный в золото светло-коричневый топаз идеально подходил к ее глазам, — теперь я хочу посмотреть! — захныкала она, ощупывая цепочку на лбу и висках.
— После посмотришь, — Туран, садясь напротив, в улыбке приподнял оба уголка губ, и для него это было как улыбка от уха до уха, — тебе очень идет, солнце, — улыбнувшись, девушка все же заметно сникла, — что такое? Не хотела такую?
Разглядывая ее лицо, мужчина занервничал. Он точно помнил — она сожалела, что на севере не делают цепочки, которые нужно носить на голове. Поэтому заказал для нее такую, с трудом объяснив ювелиру, что именно хочет, а теперь вот…
— Просто теперь мой сюрприз будет выглядеть как будто я хочу тебя отблагодарить, а я хотела просто так, — надув губы, расстроенная девушка сцепила пальчики в замок.
— Обещаю, я не буду думать, что это благодарность, — протянув руку через стол, Туран коснулся ее щеки, чуть прижал большим пальцем мягкие губы и улыбнулся, когда она с лукавым прищуром лизнула его палец, — а что за сюрприз?
— Я хотела танцевать для тебя, — прижавшись щекой к его ладони, брюнетка прикрыла глаза.
— Тогда не могу дождаться, — усмехнулся он.
Вскоре влюбленные остались наедине. Пока они не закончат с едой, слуги не войдут, таков приказ господина. Но это не мешало служанкам прилипнуть к замочным скважинам в ожидании чего-нибудь этакого. Бывало и такое, что страсть заставала этих двоих прямо здесь, в столовой.
Но сегодня Исая лишь игриво поглаживала босой ногой голень Турана и что-то ласково мурлыкала, подпирая щеку кулачком.
— Ты снова ничего не ешь, — с укором покачал головой мужчина, очищая яйцо, — сегодня плохая погода, пожалуйста, не упрямься.
— Но я не хочу ничего, — рассеянно помешивая остывшую кашу с ягодами, девушка откинулась на спинку стула.
— Если съешь белок и яблоко, я разрешу тебе притащить животное в спальню, пока я буду занят, — закатил глаза князь.
Активно кивая, Исая протянула ладошку. Положив кусочки яичного белка в блюдце, он очистил от кожуры и сердцевины самое большое яблоко, порезал его на четвертинки и тоже положил на блюдце. Поставив тарелочку на ладонь девушки, он закинул в рот желток и встал. У него не было причин сомневаться в ее честности — она правда все съест и только после этого пойдет искать в доме кота, чтобы до обеда проваляться с ним на ковре у камина.
Эйфи уже ждал у дверей кабинета. Он вместе со всей прислугой ел на кухне и был поражен, насколько активно все до единого обсуждают личную жизнь господ.
Поразило его и то, что в курс дела его вводил сам князь, а не его бывший секретарь. Старательно запоминая, как сортировать корреспонденцию и в какой форме писать ответы, секретарь вдруг осознал, что до этого господин занимался этим сам. Очень несвойственно для аристократии.
До обеда Туран следил за тренировками, иногда показывая те или иные приемы. Поднявшись в спальню за книгой, которую хотел дочитать, он обнаружил, что Исая заснула, прижимая к груди выглядящего очень несчастным кота. Мстительно усмехнувшись, мужчина накрыл ее одеялом и аккуратно подложил под голову подушку. Взглянув в окно, где все еще лил дождь, он вздохнул. Когда нет солнца, ей всегда нехорошо. Если непогода затянется, Исая ослабнет, станет вялой, будет почти все время спать. В такие моменты ему всегда хочется взвыть от собственного бессилия. Задернув плотные шторы, князь подбросил пару поленьев в камин и тихонько ушел.
К нему никто не рисковал подходить — если господин обедает один, устрашающе хмурясь на книгу, можно получить за любое неосторожное слово.
Чересчур внимательно проследив за дневной тренировкой, Туран отпустил всех отдыхать и пошел читать в кабинет. Дождь даже не думал прекращаться, казалось, стал только сильнее. Удобно развалившись на диване, мужчина рассеянно проглядывал одну и ту же страницу и никак не мог понять, что написано. Все его мысли крутились вокруг его солнца — не холодно ли ей на полу, не погас ли камин, не давит ли новая цепочка на висок, не отлежит ли она себе руку. На ее нежной коже после такой сиесты запросто могут проступить синяки. Ковер мягкий и толстый, но далеко не перина все-таки.
— Они поссорились, что ли? — озадаченно потер подбородок Эйфи, краем уха все же услышавший, что господа посреди дня спят в разных комнатах.
— Да нет, — отмахнулся один из поваров, — госпожа всегда себя плохо чувствует в дождь, а господин беспокоится и не тормошит ее лишний раз.
Смутившись того, что невольно поучаствовал во всеобщем сплетническом досуге, парень проворчал, что его это не интересует, и слинял проверить, нет ли писем в голубятне.
Турана разбудил тихий звон. Улыбнувшись, он открыл глаза, откладывая книгу и уже зная, что увидит.
Исая со своей необычайной грацией танцевала для него в наряде, который надевала только для него. Грудь ее прикрывала только тонкая шелковая лента, собранная сзади на шнурок, как маленький корсет. Ее напряженные соски выдавались вперед под тканью, заставляя взгляд мужчины снова и снова цепляться за эту развратную деталь. Та самая повязка на бедра с узкими полосами ткани до пола — в ней он ее нашел. Едва касаясь носочками пола, она порхала, мягко изгибаясь, плавно поводя руками и бедрами. Протянув руку, он хотел коснуться, но девушка мягко увернулась, соблазнительно улыбаясь. Раньше он сходил с ума от пары минут такого танца и вскакивал, с жадностью сгребая ее в объятия, но теперь научился наслаждаться почти болезненным желанием.
Исая не стала тянуть — приблизилась, наклонилась, упираясь коленями в сиденье между его чуть расставленных ног.
— Всегда танцуй мне одному, — хрипло приказал Туран, с грубоватой лаской проводя ладонями по ее плечам.
Легко скользнув на колени, девушка выпала из поля зрения двух подглядывающих горничных, но гортанный тихий стон господина, откинувшего голову на спинку, не оставлял сомнений в том, что она делает. Зная почти нечеловеческую чувствительность князя, служанки молчали, не шевелились и даже старались не дышать.
