Выяснять, была ли это случайность или же черный маг мимоходом устранил конкурента, я не стала. Вместо этого забралась в ступу и рявкнула:

– У тебя есть две секунды!

Хватило и одной. Принцесса Миллисандра перепрыгнула через упавшие на песок юбки, забралась ко мне в ступу, и под покровом невидимости мы взмыли в воздух.

До Черной башни мы добрались спустя три часа. Летели так быстро, что уши от ветра закладывало. Ее высочество вела себя подозрительно тихо. Поначалу я опасалась, что с нее станется закатить истерику и попытаться «выйти» из ступы на лету, но Миллисандра полностью ушла в себя и не создавала проблем.

В этот раз я подвела ведьмолетку прямиком к окну. Забралась в башню и обомлела: за время моего отсутствия кто-то основательно поработал над интерьером. Добротные шкафчики с кухонной утварью как корова слизала, вместо них появились шкаф с книгами, туалетный столик, гардероб и ширма.

– Ой! Какая прелесть! А кто здесь живет?

«Ты…» – едва не ляпнула я. Уж больно обновленная башня походила на опочивальню принцессы.

– Можешь пока отдохнуть, а я поищу нам чего-нибудь съестного.

Бум!

Изящный туалетный столик вздрогнул, громыхнул ножками, и на нем появились поднос с пирожками и глиняный кувшин. Принцесса захлопала в ладоши и сунула пирожок в рот. Я и по рукам ей дать не успела!

Пришлось выждать, понаблюдать, заодно прикинуть, какие травы на случай отравления у меня с собой.

Миллисандра не выдержала первая:

– А почему ты на меня так смотришь?

– Как ты себя чувствуешь?

– Кусок поперек горла встал. Если тебе жалко, так бы и сказала…

– Удивительно, как ты столько покушений пережила, раз суешь в рот все что видишь. – Принцесса помрачнела и отошла от подноса. – Ладно, не дуйся. Лучше скажи: что ты собираешься делать дальше?

Вместо ответа Миллисандра медленно обошла комнату, заглянула за ширму, покивала. Затем покрутилась перед волшебным зеркалом и в завершение плюхнулась на кровать.

– Поживу здесь. Пусть во дворце попереживают.

Я всегда гордилась выдержкой, да и нервы у меня были крепкие, а тут глаз задергался.

– Как долго?

– Какое-то время. Жалко, что ли? – Ее высочество так зыркнула, словно я зажала очередной пирожок.

– Да не особо. Башня-то не моя, – ответила я, с удовлетворением отмечая, как вытягивается лицо венценосной нахалки.

– Госпожа ведьма, не губите! – Я и проморгаться не успела, а Миллисандра уже бухнулась на колени.

– Во-первых, я – Элли.

– Госпожа ведьма Элли, – охотно исправилась страдалица.

– Во-вторых, для того чтобы сгубить, мне было бы достаточно бросить тебя на том пляже…

Миллисандра подумала и кивнула, признавая мою правоту.

– А в-третьих, мне плевать, что с тобой будет дальше.

Не дожидаясь ответа, я выпрыгнула в окно. Ступа была наготове и подхватила меня на лету.

Да чтобы я еще хоть раз связалась с принцессой! Разовая помощь – одно, а в вечные няньки или телохранители я не набивалась. И потом, какой от нее толк? Даже родового проклятия нету! При мысли о дипломной работе, для которой у меня до сих пор не было практического материала, мне стало совсем грустно. А печалиться лучше всего в правильной компании!

Приземлившись, я достала из сумки клубочек.

– Миленький, покажи мне дорогу к избушке Листика.

Домовые – народец хозяйственный, но прижимистый и некомпанейский. Годами могут носа из облюбованного жилища не высовывать. В Златолесье домовые не водились, в академии не прижились, так что мне приходилось довольствоваться теоретическими знаниями. Они-то в настоящий момент и подвергались серьезным сомнениям.

На полянке перед избушкой Листика шла коллективная засолка огурцов. Зелененькие, пупырчатые, упругие, точно прямо с грядки, они аккуратными горками лежали в кадках. Рядом стояли огромные бочки. В одной готовился рассол, из другой по пояс высунулась знакомая мне русалка и руководила процессом:

– Чеснока не жалей. И хрена. Хрена побольше. Асмодей Бультыхович остренькое обожает.

– Да будут мне тут всякие чешуйчатые указывать, как огурчики засаливать! – Листик бухнул в кадку пригоршню чеснока, а затем от души сыпанул перца.

– Апчхи! Р-р-ры на вас! – Лежащий возле бочки Захарий недовольно тряхнул мордой. – Путевое бы что приготовили. Расстегаи, там, или кулебяку.

– Сам ты бяка лохматая. Ничего в разносолах не понимаешь, – возмущенно дернула плечиком русалка.

– Будешь обзываться – к озеру на собственном хвосте поскачешь, – обиделся волкодлак.

– Не помешала? – громко поинтересовалась я.

Увидев меня, русалка чуть ли не выпрыгнула из бочки.

– Элли, пообещай, что это навсегда!

– Ты же сейчас не место своего пребывания имеешь в виду?

– Да при чем тут я! Речь об Асмо-оде-е-е… – певуче пояснила она.

Какой еще Асмодей? Я покосилась на Листика в ожидании пояснений.

– Ох, Эллюшка. Как ты? Не икается? Ушки не горят? – ехидно вопросил тот.

С ушами у меня был полный порядок, но слова Листика заставили насторожиться.

– Да р-раслабься, – раскатистый рык заменял волкодлаку смех. – Хор-рошо ты над нашим водяным поколдовала. Р-русалки тебя на р-руках носить готовы.

– Правда? Да я же вроде только прежний облик вернула.

Резкий порыв ветра подхватил невесть откуда взявшийся кусок тонкого пергамента и швырнул мне в лицо.

– Прошу прощения, не рассчитал. – Материализовавшийся Иов аккуратно отлепил пергамент от моего носа.

Я сделала пару шагов назад и увидела изображение широкоплечего мускулистого красавца-русала. Он восседал на плавающей коряге, с гордостью демонстрируя кубики пресса, и только залысина на голове да нос картошкой подсказывали, что на рисунке изображен известный мне Водолей Бультыхович.

– Ежки-поварешки… – еле слышно выдохнула я.

– Хоро-ош, – томно выдохнула русалка. – Осчастливила ты наше озеро, ведьма. Асмодеюшка – кладезь тестостерона в нашем подводном царстве.

– Так его же Водолеем звать, – неуверенно напомнила я.

– Разве такой эталон мужской силы может зваться Водолеем? Он Асмодей, владыка пресных вод и водоемов.

– Миленько.

Сначала я сочла, что рыбохвостая переигрывает, а потом поняла: втрескалась она, как треска на нересте. Как там Захарий сказал? Русалки на руках носить готовы? Лишь бы через недельку-другую, после завершения огурцово-икорного периода, не возжелали меня утопить. Пожалуй, от озера мне теперь лучше держаться подальше.

– А я принцессу утащила, – словно между прочим обронила я.

– Симпатичную? – ревниво спросила русалка.

– Сама не пострадала? – Домовой прервал процесс сортировки огурцов.

– Кор-рмить ее пр-ридется, – со знанием дела заметил Захарий.

– А я думала, что хоть кто-то спросит, зачем я это сделала, и заодно подскажет варианты ответов.

– Украла – значит, для дела, – уверенно произнес Иов.

– Логично. Осталось придумать для какого.

– Связала ты ее хотя бы надежно? А то заплутает в лесу – замучаешься искать, – рассудительно заметил Листик.

Мне и в голову не пришло, что Миллисандра может попытаться выбраться из башни. Нет, глупости это. Не станет такая изнеженная девица рисковать собственной шеей. И потом, комната ей понравилась. Сама заявила, что хочет в ней пожить. Еще бы я знала, кому принадлежит Черная башня и как быстро в ней объявится владелец.

– Листик, а Черная башня чья?

Услышав вопрос, домовой заметно вздрогнул.

– Не стоит ею интересоваться. Вот зачем тебе какая-то башня? Избушка намного лучше. И компания здесь приятненькая, и пожевать всегда что-нибудь найдется.

Я перевела взгляд на Захария. Волкодлак сначала сделал вид, что спит, а потом приоткрыл один глаз и проворчал:

– Любопытство сгубило кошку.

Иов оказался самым догадливым. Призрак печально покачал головой и тут же сдал меня: