Даже пока мы разувались, его любопытная улыбка не исчезала. Её напряжение росло, вместе с моим подозрением.

Прежде чем он смог уйти, я схватил его за руку и притянул к себе.

— Говори.

Он смотрел мне в лицо, и улыбка сменилась намёком на нервозность. Он открыл рот, чтобы сказать, но снова закрыл, когда никаких слов не вышло. Облизнув губы, он попробовал ещё раз.

— Эмм… Я…

Он опустил взгляд в пол и закусил губу после очередной неудавшейся попытки. Я поймал его подбородок и поднял его лицо обратно вверх. Я довольно хорошо понимал, что он не мог озвучить, но мне нужно было видеть его лицо, чтобы убедиться.

— Чего ты хочешь, Орин?

Он судорожно вздохнул.

— Всего. Я… я готов, Вон. Я хочу этого на свой день рождения.

В тот момент я едва помнил, как дышать. У меня из лёгких исчез весь воздух, и сердце колотилось. С того дня, как понял сложности Орина, я принимал всё, что он мог дать, и никогда не ожидал и не давил на большее. Был миллион других способов выразить любовь, и я полтора года показывал ему это. Идея казалась почти нереальной.

— Ты уверен?

Орин подошёл ближе и коснулся моих губ своими.

— Более, чем уверен.

Он взял меня за руку и повёл по коридору в спальню. Оказавшись в комнате, он повернулся лицом ко мне, скользя взглядом по моему телу. Я видел, как в его голове крутятся шестерёнки, и думал, насколько все близки, и насколько он нервничает. Подойдя ближе, он взялся за край моей майки и медленно стянул её через мою голову. Когда она упала на пол, я повторил его действие, бросая его свитер рядом со своей майкой.

Его руки бродили по моей груди, будто исследуя её впервые. На его лице появилось выражение восхищения и удовлетворения. Он казался спокойным.

Исследуя его тело, я провёл ладонями вверх по его рукам, позволяя своим пальцам пройтись по линиям слов, которые он вытатуировал поверх своих шрамов в феврале. Напоминание и для Орина, и для Коува, что работать вместе лучше, чем пререкаться.

«Вместе мы сильны. Вместе мы выживем», — было написано курсивом на одной руке. В то время как на другой были слова: «Я не исчезну во тьме. Я буду услышан». С июля Коув ни разу не чувствовал необходимости причинить вред телу. Девять месяцев без инцидентов. Девять месяцев новообретённого мира в системе Орина.

И в тот вечер Орин решил, что он готов и доверяет мне достаточно, чтобы вместе сделать этот финальный шаг.

У меня были вопросы, которые он вряд ли продумал. Пока он расстёгивал мои штаны и спускал их с моих бёдер, я провёл губами по его шее к уху. Я ожидал, что при таком огромной шаге он захочет полный контроль — но в прошлом он уже доказывал, что я не прав.

— Ты хочешь, чтобы я был снизу? — прошептал я. Мне было комфортно в обеих позициях, и в прошлом у меня никогда не было проблем с тем, чтобы меняться местами.

Последовало едва заметное качание головой. Нет? Я поднял лицо, пока его руки бродили по моей спине, скользя по моей пояснице и касаясь округлости моей задницы.

— Нет? — спросил я, подтверждая.

— Коэн сказал, что ты был нежным, я не могу… Я не… Я не знаю, что делаю, я доверяю тебе, Вон. С тобой я чувствую себя в безопасности.

— Со мной ты в безопасности, — заверил его я. — Всегда.

Наши губы соединились, и мы целовались влажными, небрежными поцелуями, сплетаясь языками, пока избавляли друг друга от оставшейся одежды. Я подвёл его к кровати, и мы упали вместе, не разделяясь, делая всё возможное, чтобы быть ближе.

Осознавая то, что мы собирались сделать, я дрожал от нервозности. Я никогда не верил, что это возможно, даже когда несколько месяцев назад перед нами мелькала надежда. Его кожа была тёплой и гладкой под моими блуждающими руками, и я не мог перестать прикасаться к нему. Вспыхнувший между нами огонь ожил и бурно горел.

Он приподнял бёдра и прижался своим твёрдым членом к моему. Его новый уровень комфорта был поразительным. Он контакта моё тело гудело, кожу покалывало от ощущений.

Наши поцелуи быстро стали голодными и отчаянными. Скольжение друг о друга усилилось. По моим венам растекалось тепло. Орин разорвал наш поцелуй и посмотрел на меня с опухшими губами, из его серо-голубых глаз исходила нужда.

— Пожалуйста, Вон.

С колотящимся сердцем, я нашёл несколько принадлежностей и наблюдал за Орином, покрывая смазкой несколько пальцев. Были места, которые мы не исследовали, и я направлялся к одному из них. Я прижимался к его лбу своим, поднимая его ноги и нежно проводя пальцем к точке назначения.

Было больше похоти, чем страха, но я хотел убедиться, что не захожу слишком далеко. Орин мог быть настроен решительно, но в прошлом это срабатывало не лучшим образом, и я хотел убедиться, что он остаётся со мной.

Пока я проводил скользким от смазки пальцем по его входу, его губы приоткрылись, но он не отрывал взгляда от меня. Я медленно протолкнул один палец в его тепло, проговаривая слова заверения и успокаивая его.

Так как он напрягся от первоначального проникновения, мне потребовалось больше времени. Когда он привык, я просунул ещё один палец, захватывая в поцелуе его губы. Со временем он расслабился и с лёгкостью принял мои пальцы, издавая стоны, когда я намеренно несколько раз дотянулся до его простаты.

— Вон, — молил он мне в губы.

Ему не нужно было объясняться, я знал, что он готов. Пристроившись, я поднял его ноги выше и навис над ним, продолжая свои нападения на его губы. Я никогда не уставал пробовать его и целовать. Когда я скользнул своим членом по его дырочке, он отстранился и взял моё лицо в руки. Глядя на него, держась на руке, опираясь рядом с его головой, я видел его всего.

— Ты готов? — спросил я, едва прохрипев слова.

— Да.

Я прижался к его лбу своим, и со всем самоконтролем, который смог собраться, вошёл в него. На задворках моих мыслей постоянно присутствовал страх. Я никогда не знал, со скольким он сможет справиться, и каждый новый барьер пересекал с крайней осторожностью. В его глазах оставались решимость и желание. Когда ему понадобилась минута, я ждал, но проникновение каждого следующего дюйма только увеличивало его похоть.

Когда я полностью оказался внутри, мы снова поцеловались, не двигаясь. Моё сердце сочилось триумфом, видя, как далеко зашёл Орин.

Он напряжённо сжимался вокруг меня. Моё тело горело и нуждалось в движении. Когда он дал мне разрешение, я не стал сдерживаться.

Я никогда не испытывал такого раньше. Деление этой связи с Орином было практически определением совершенства и меняло жизнь к лучшему.

С этого момента мы были одним целым. Двигались вместе и делили близость, которую не считали когда-либо возможной.

Удовольствие росло медленно, и пока оно расцветало в моём теле, я не хотел, чтобы это когда-либо заканчивалось. Целоваться стало невозможно, пока мы приближались к невидимой планке. Может Орин и не открыто кричал в постели, но по его лёгким ахам и тому, как его глаза смотрели на меня, я понял, что он близко. Его нижняя губа дрожала от нужды, и от этого чуть не останавливалось сердце, и я прикусил эту губу, продолжая толкаться глубоко в его тело.

Я просунул его руку между нами, побуждая его коснуться себя. Это было границей, с которой он боролся, отчего ему было крайне некомфортно, но со временем мы медленно преодолели эту неуверенность. Пока я набирал скорость, вбиваясь в него и наклоняясь, чтобы с каждым движением попадать в заветное место, он не сдерживался. Его глаза закрылись, и он позволил волне нахлынуть на него. Когда он ахнул, и его голова упала на кровать, между нами разлилось тепло. В тот же момент, его задница сжалась вокруг меня. Я тоже чуть преодолел эту грань.

Через несколько коротких толчков это произошло. Я крепко держал его в своих руках и не отпускал, удерживая наши тела настолько близко, насколько было возможно при всём этом.

Наше сбивчивое дыхание долгое время было единственным звуком, пока мы успокаивались. Я вышел из него вскоре после того, как мы закончили, исключая любые страхи, которые могли возникнуть после секса. Которые могли вырваться, пока адреналина было так много.