– Зачем тебе я, малыш? Ты встретишь достойного парня, он сделает тебя счастливой. А у меня это точно не получится – вкрадчиво увещевал Егор,– ты все придумала, я совсем не тот, кто тебе нужен. Посуди сама, я не создан для серьезных отношений и не могу дать тебе то, чего ты хочешь. Даже не так, дать тебе то, чего ты заслуживаешь. Ты чудесная девушка и вправе рассчитывать на большее. Ланочка, детка, я разобью тебе сердце, – и он целовал ее ладошку.

– Лана, а ведь он не врет, – соглашалась Женька, – переключись на кого-нибудь другого. Если не перестроишься, Егор разобьет твое сердце, как и обещал.

Лана упрямо качала головой и молчала. Переубедить ее не смог бы никто в целом мире.

– Я люблю его. И это сильнее меня, – признавалась Лана, когда Егор в очередной раз сбегал от нее, – Он поймет, увидит. Никто не будет любить его так, как люблю я. Просто время еще не пришло.

– Время не пришло, не пришло время! – дразнила Женька, – я слышу эту фразу уже тысячу лет! Ты повторяешь ее как мантру, и что? Ланка, дуреха, ты пропустишь все самое интересное, – тормошила ее Женька. Надо встречаться, влюбляться, делать глупости и терять голову. Когда, если не теперь? Уж кто-кто, а Егор своего точно не упускает. Ты надеешься, он думает о тебе? А он вообще помнит о твоем существовании, пока не столкнется нос к носу?

– Но я совсем не хочу делать глупости и терять голову еще раз. Я ее уже потеряла однажды и навсегда. Как ты не поймешь?!

– Лана! Ты фантазерка! Ты все себе придумала. У Егора своя жизнь, он старше нас на десять лет! Это же так много!

– Это не много. И не имеет значения, – упрямо твердила Лана, – есть пары, в которых разница гораздо больше. Почему бы нам не стать одной из них?

– А ведь я ни минуты не сомневалась, что у тебя это пройдет, – сказала Женька,– но вот мы выросли, почти взрослые, а ты все еще сохнешь по моему братцу. Поразительно! Я о таком только читала, не думала, что столкнусь в реальности. Может, все же пройдет, а?

– Не пройдет. Никогда не пройдет. Я знаю, – Лана развела руками и пожала плечами, – это судьба. Я же тебе это сразу сказала, еще в седьмом классе. Помнишь?

Время от времени Женька все же вытаскивала Лану в компании. Вокруг постоянно вились, кружили и маячили особи мужского пола самого разного толка и сорта. Лана нравилась мужчинам, но это ее не трогало. На предложения встретиться, она неизменно отвечала отказом:

– Прости, это невозможно. Я не свободна…

– Ты должна попробовать разных мужчин – горячо убеждала Женя,– Иначе, когда пробьет твой звездный час, ты просто не будешь знать как вести себя. Это ты понимаешь? Быть девственницей в восемнадцать просто неприлично! Если Егор все-таки окажется с тобой в кровати, он умрет от скуки. Он ведь у нас очень опытный.

–Отстань, моим первым будет Егор и от скуки он не умрет. Можешь не волноваться. И это не обсуждается! – жестко отрезала Лана, вновь услышав нотки Милы в собственном голосе,– ты говоришь глупости, Женька. Сама себя послушай!

– Смешно, ей-богу! Ты зациклилась. Оглянись вокруг! – не сдавалась Женька, – помнишь Федора с параллельного потока? Прекрасный парень, красавец и ты ему нравишься. Попробуй закрутить с ним, чего тебе стоит? Не нравится Федор, обрати внимание на Олега. Или Макс. Ну, Макс, высокий такой блондин. Он бы точно не отказался видеть тебя своей подружкой. Я собственными ушами слышала, как он говорил об этом. А он, на минуточку, сын дипломата и собой хорош. Чем не пара тебе? Мне просто жаль тебя, годы-то идут. Не успеешь оглянуться, нам стукнет пятьдесят. Твоя грудь отвиснет, а задница станет больше на пять размеров. И что? О чем ты будешь рассказывать внукам долгими зимними вечерами? О том, как вздыхала о Егоре? А Егор? Ты думаешь, что станет с ним? Он же скоро облысеет, подурнеет, отрастит себе живот и уже не будет тем, кого ты так жаждешь. Понимаешь? В один прекрасный вечер ты посмотришь на него и ужаснешься. Но все! Время прошло и ничего не вернуть.

– Да… скоро девятнадцать, – притворно вздыхала Лана и громко смеялась,– вот увидишь, Егор будет мой. Очень, очень, очень скоро он будет моим. Ты еще племянников будешь помогать нянчить. А Федя, Олег и прочие пусть обратят внимание на кого-то другого. Вокруг столько свободных и красивых девчонок! Мне это неинтересно. Ну, вот совсем, ни капельки неинтересно.

– О, Боже! Ты же абсолютно чокнутая! Совершенно сумасшедшая! – ужасалась Женя,– у тебя навязчивая идея. Или как еще это можно назвать? Одержимость? Точно! Ты одержима моим братом! Боже! Это же ужасно! Хичкок мог бы снять фильм на эту тему, не находишь? Получился бы отличный триллер!

В глубине души Женька немного завидовала, ей хотелось понять, каково это, ТАК любить? Хотя бы раз в жизни ей мечталось испытать нечто подобное.

– Все-таки любовь – это химия, реакции, нечто, что невозможно объяснить! – говорила Женька, – если подумать, то становиться страшно. Ты не принадлежишь себе, живешь, под гнетом чувства, которое не всегда взаимно… жуть!

– Балда! – смеялась Лана, – любовь прекрасна и когда-нибудь ты в этом убедишься. Нет никакого «гнета», есть полет, восторг, надежды, мечты.

Однажды Лана уговорила Женьку оставить их с Егором вдвоем на даче. Они тогда уже год как окончили школу, и казались себе ужасно взрослыми. Как-то в выходные решено было отправиться за осенними яблоками, за антоновкой, на чем настояла мама Троицких:

– Подышите свежим воздухом, послушаете природу. Отвлечетесь от учебников и лекций, – сказала Алина Сергеевна, – Заодно привезете мне райских плодов. А Егор вас отвезет.

Алина обожала печеные яблоки с медом, корицей и горячим чаем. Всем другим предпочитала она свои, дачные. А порадовать Алину хотелось и Троицким младшим, и Лане. Тем более что самой Алине вырваться удавалось редко. Егор на удивление легко согласился отвезти девчонок на дачу и приказал быть готовыми в шесть утра. Алина собиралась уговаривать сына, убеждать его и очень обрадовалась: « Спасибо, сынок. Мне будет спокойнее, если девочки поедут с тобой».

– Ждать никого не буду, – строго предупредил Егор. – Не встанете вовремя, уеду один. Так и знайте!

– Оставайся у нас, Лана, – предложила Женька, – так никого не придется ждать. Позавтракаем все вместе и поедем.

– Да, Ланочка, это разумно, – поддержала Алина Сергеевна, – Оставайся.

Лана предупредила отца и осталась у Троицких. Ночью ей не спалось; сладко ныло сердце, предвкушая день, в обществе Егора. Сон сморил девушку лишь под утро, но как только прозвенел будильник, Лана первая открыла глаза и улыбнулась многообещающему утру.

В половине седьмого выехали со двора. Путь предстоял не так чтобы дальний, каких-то пару часов.

Девочки почти сразу задремали, привалившись, друг к другу, на заднем сиденье. Егор сделал музыку тише и вел машину аккуратно, не торопясь, Наслаждаясь пустой дорогой и выходным днем, провести который, предстояло за городом. Пусть и в компании сопливых девчонок.

Остановившись у ворот, он разбудил девочек: «Приехали! Подъем! Мы на месте, девчонки! Хорошо-то как!»

Воздух был холоден, свеж и прозрачен. Пахло сырой землей, пожухлой листвой и поздними яблоками. Аромат кружил голову. Дышалось легко и свободно. Троица шла гуськом по садовой тропинке и жадно вдыхала открытыми ртами. А девочки вдруг принимались счастливо смеяться ни с того, ни с сего. Было тихо и очень, очень спокойно. В доме оказалось холодно и оттого совсем неуютно. Но Егор быстренько принес воды из колодца, затопил печь, а девочки вымыли полы и протерли пыль. Двигаясь, быстро согрелись. А вскоре стало по-настоящему тепло, потрескивал огонь в печи, на плите шумел чайник. Платон с Алиной предпочитали обыкновенные деревенские избы без изысков. Им нравились стены из необработанных бревен, дощатые полы и половицы на них. Чтобы непременно пахло деревом, чтобы ничего нового, современного, все по старинке. Как у бабки и деда. Единственное удобство, ими принятое и столь необходимое – это теплый туалет и душ с ванной. В остальном дом ничем не отличался от деревенских строений в глубинке. Даже колодец во дворе был таким же, как у ближайших соседей: