========== Глава 8 ==========

Я подошла к шкафу и открыла его. Хрустальный графин спокойно стоит, но внутри бутылки поверхность белой жидкости блестит. Я проклинаю Мачеху. Жидкость блестит только тогда, когда я получаю магию или теряю её. И моя истерика, конечно, не может квалифицироваться как хорошее поведение. Я поднимаю графин на уровень глаз. Магия по-прежнему высотой в два дюйма, но я знаю, что чуть-чуть потеряла. Возможно несколько полных ложек.

Я зарычала и заперла бутылку в шкафу. Больше истерик быть не должно. Закончить эти тупые платья, сделать своё собственное, пойти на бал, завоевать сердце принца, уйти из этого дома, стать королевой и найти хорошую скалу, чтобы можно было сбросить с неё Мачеху. Всё.

Вздох…

Я шью, пока солнце не заходит, пока свечи не догорают вплоть до маленьких жалких окурков. До тех пор пока моя голова не падает, словно у куклы, пока ночь не смолкает, словно в пещере. Когда даже мои крысы спят.

Платье для Психа готово. Режу выкройки для платья Муди. Завтра бал. Во сколько он начинается? Семь? Восемь? Я не помню. Швы размыты, и я не могу сосредоточиться на них. Я уколола палец иглой, и снова слизываю каплю крови. Это вызывает во мне жажду.

Моё тело буквально выскальзывает из кресла. Ладно, я возьму немного магии. Но только одну столовую ложку. Я должна продолжать шить.

Прошло четыре попытки, прежде чем я успела вставить ключ в замочную скважину. Я заполняю серебряную ложку. «Проснись», всё, что я могу сказать. Я слишком устала, чтобы проглотить её.

Тёплые блёстки тонут в моём теле, а затем поднимаются. И я проснулась. Не жизнерадостная или весёлая, но сейчас я могу думать. И сидеть прямо. Я поднимаю платье Муди с пола и снова сажусь в кресло. Сделай это. Сделай это. Сделай это.

========== Глава 9 ==========

Муди стоит на скамеечке в своей спальне, пока я закалываю подол. Одиннадцать часов утра до бала. Я почти не волнуюсь. Белая магия смягчилась, и я так отчаянно устала, что могла спать сто лет.

— Почему её платье такое простое? — спрашивает Мачеха. Она стоит у меня за спиной, суровая как дворцовая стража.

Я выбрала простой дизайн платья для Муди, потому что она так любит. Это красиво. Барвинок*, синий, гладкая юбка с множеством серебряных бусинок, сшитых через корсаж. Это сделано со вкусом, в отличие от буйной ряби Душевнобольной.

— Это нормально, мама, — говорит Муди. — Я просто хочу побыстрее покончить с этим.

— Дурное отношение! — Душевнобольная сидит на кровати в своей нижней юбке и болтает огромными ногами. Она улыбается. Наверное, думает, что её шансы получить принца больше, если Муди всё равно. Она могла бы быть правильным выбором. Если принц захочет крикливого помидора в качестве жены.

Мачеха постукивает подбородок и хмурится, глядя на платье Муди.

— Она нуждается в вытачках на юбке, чтобы придать ей больше подъёмной силы. И добавить набивку в корсаж, чтобы заполнить её грудь.

— Мама! — скулит Муди.

— Что? Ни для кого не секрет что ты плоская как пол. — Душевнобольная хохочет, и Муди бросает на нее убийственный взгляд.

— По крайней мере, моя грудь не падает на мне на колени, когда я сажусь.

Душевнобольная насупила брови.

— Ты назвала меня жирной?

— Хорошо, если обувь подходит.

— Ну, ну, девочки! — говорит Мачеха.

Я рада, что она остановила их. Раньше, я видела, как дерутся мои сёстры. В такие моменты они похожи на кошек, со всем их хватанием и шипением. Для меня нет никакой разницы, пойдут ли на бал с красными царапинами на их лицах, но она могли испортить платье Муди.

— Ты можешь взять его сейчас, — говорю я Муди. — Я быстро подправлю его.

Ещё нужно исправить платье для Душевнобольной — в талии и плечах оказалось слишком туго. Мачеха отчитала меня за неправильные измерения, но не учла того, что её дочь набрала ещё фунт за два дня.

— А что ты будешь делать, пока мы будем танцевать, Синди? — Душевнобольная улыбается мне. Я собираю платье Муди.

— Спать.

Псих смеётся.

— Ну, это — всё, что у тебя хорошо получается.

— Ах, это напоминает мне, как я дала Куку ночку отдохнуть, — говорит Мачеха.

Кук — это единственный слуга, кроме меня и спасибо богу за это. Я не умею печь хлеб.

— Она намеревалась собрать тыквы сегодня и отнести их в подвал прежде, чем ночи станут слишком холодными. Я сказала ей, чтобы она позаботилась об этом.

Получается, после долгих ночей шитья без сна Мачеха хочет отправить меня проводить вечер буксируя тяжеленную тыкву в подвал. Там нет слов о том, как сильно я её ненавижу.

— И до того, как ты внесёшь все поправки, Золушка, мне нужно чтобы ты сбегала вниз и забрала танцевальные туфельки моих дочерей. Они должны быть сделаны к этому моменту.

Ещё одна длинная прогулка. И перешивание платьев. А ещё, до бала сегодня вечером мне надо немного поспать. Моё платье до сих пор комок ткани, чёрная мумия на моей кровати. Впервые мне интересно, смогу ли я подготовить к балу всех.

Комментарий к Глава 9

*Барвинок (или перванш) - один из оттенков голубого цвета, «светло-голубой с розовато-сиреневой надцветкой», «бледно-голубой с сиреневым оттенком», «сложный сиренево-голубой», близок к цвету «гри-де-перль» (жемчужный оттенок серого). Термин произошёл от французского названия барвинка, растения с голубыми и, реже, фиолетовыми цветами. Наиболее часто он используется для обозначения цвета тканей.

(лучше наберите в поисковике “перванш” или “#ccccff “)

========== Глава 10 ==========

Они выглядят мило, Псих и Капризуля*. По крайней мере, так хорошо, как это возможно для них. Их волосы, украшенные цветами подняты вверх. Платье, покрой, цвет, даже ярко-фиолетовый Психа. Видно, они довольны собой, словно лошади на параде. И я должна признать — есть в них величие. Капризуля грустит, но это нормально для неё. Я скрутила её ослабевшие волосы в пучок и, если она будет меньше сутулиться, будет изящна.

Ну ладно. Не моя забота.

Мачеха надела бирюзовый шёлк с чёрной кружевной шалью. Я вижу, что она одобряет выбор дочерей, но не высказывает своего восхищения, потому что я здесь. Я не заслуживаю даже косвенного комплимента.

Нанятая карета приезжает. Я выхожу из дома и мачеха шепча напоминает мне о тыкве. Усаживаюсь на дверной раме и смотрю, как карета выезжает за ворота. Ночь разливается по небу, окрашивая облака в фиолетовый.

Шесть тридцать. Бал начнётся в семь. И моё платье не готово.

Я поднимаюсь на чердак, словно мешок с железными костями. Не спала уже больше суток. Если буду использовать белую магию, то её не хватит для бала. Но, думаю, я не пойду на бал.

Я откинула покрывало с кровати. Мысль об ещё одном шве заставляет меня хотеть выброситься в окно. Я не могу. Может ли белая магия сделать для меня платье? Не уверенна. И мне ещё нужны туфли, карета и лошади, кучер и многое другое из всего того, что я задумывала. Два дюйма жидкости? Нет, этого не достаточно.

Я лежу на кровати с закрытыми глазами. Это бесполезно. Я никогда не буду никем более, чем нежеланной сиротой. Я просто хотела быть особенной. Чтобы мной восторгались, чтобы меня почитали и любили. Это не имеет значения. Если я не буду спать, я умру.

М-м-м… Как замечательно звучит.

Комментарий к Глава 10

* Moody (Муди) - угрюмый, капризный (я всё-таки решила это перевести)

========== Глава 11 ==========

Я резко проснулась. На чердаке никого, кроме тёмных фигур и теней. Мне снился папа. Он тряс моё плечо и смеялся. “Вставай, ленивая Золушка, это время, чтобы пойти!” Его улыбка согрела меня, как отвар зимним вечером.

Я вылезла из кровати и проверила окна. Звёзд немного, но я заметила повозку, поворачивающую на соседнюю улицу и двух старушек, разговаривающих на этой самой улице. Не должно быть слишком поздно.

Я схватила салфетку, графин с белой магией, серебряную ложку и свечу, чтобы освещать путь. Я спешила вниз, улыбаясь, потому что я только что видела отца. Реального и осязаемого, как моя собственная кожа. Он верит в меня. Он хочет, чтобы я поехала.