— Я не жалею о том, что пообещала, — сказала она. — Я уже всё объяснила патриарху. В моей душе ты — кровавое дитя. Что касается мнения патриарха по этому вопросу, то я сделала всё, чтобы убедить его согласиться со мной.
Бай Сяочунь кивнул. Потом он глубоко вздохнул и пошёл в пещеру бессмертного. Когда он проходил мимо неё, то Сун Цзюньвань, немного помедлила, но потом добавила ещё кое-что:
— Раньше уже случалось такое, что место кровавого дитя занимал чужак. Ты… можешь стоять на своём и не уступать в разговоре с ним.
После этого она развернулась и ушла. Бай Сяочунь посмотрел ей вслед и вошёл в пещеру бессмертного. Вскоре он уже был в главном зале пещеры. Он сразу же увидел патриарха, восседающего на каменном пьедестале. От патриарха исходило ощущение мудрости веков, он был окружён неуловимыми колебаниями. Как только Бай Сяочунь приблизился, то почувствовал невероятное давление, опустившееся на него.
Грохот!
Давление, испускаемое основой культивации патриарха, заставило Бай Сяочуня остановиться и задрожать. Ему казалось, что на него обрушилось несчётное количество гор, принуждая его сопротивляться, используя на полную силу основу культивации. Через мгновение давление внезапно пропало, заставляя силу основы культивации Бай Сяочуня сразу же дико подскочить внутри него. За его спиной появился образ небесного демона, а сила основы культивации среднего возведения основания вырвалась наружу.
В это мгновение патриарх клана Сун открыл глаза, его сияющий взгляд опустился на Бай Сяочуня, казалось, проникая в самые потаённые уголки его души. Хорошо, что на Бай Сяочуне была попирающая небеса маска. Несмотря на то, что он потерял контроль над своей основой культивации, маска сокрыла его настоящий уровень.
Патриарх клана Сун оглядел его с ног до головы, но так и не заметил ничего необычного. Весь процесс продлился около времени нескольких вдохов, но Бай Сяочуню он показался намного дольше. К тому времени, когда патриарх клана Сун отвёл от него свой пронзительный взгляд, по лицу Бай Сяочуня градом катился пот. В этот момент Бай Сяочунь глубоко вздохнул, соединил руки и низко поклонился, выражая почтение.
— Черногроб приветствует патриарха.
========== 262. Приёмный сын патриарха ==========
Как только Бай Сяочунь произнёс эти слова, патриарх клана Сун холодно хмыкнул, а потом громогласным голосом потребовал:
— Покайся в своих преступлениях, Черногроб!
Основа культивации Бай Сяочуня задрожала, а мощь голоса патриарха заставила кровь отхлынуть от лица. Он почувствовал себя крохотной лодочкой в бушующем море гнева патриарха, лодочкой, которая может перевернуться и затонуть в любое мгновение. Он уже практически был на пределе, даже начал подумывать, а не пора ли использовать свои новоприобретённые силы, чтобы подавить основу культивации патриарха. Но потом в его голове пронеслись слова Сун Цзюньвань. Хотя он и не был до конца уверен, что сказанное ей действительно так, но, подумав про произошедшее между ними, он сделал свой выбор. Стиснув зубы, он начал усиленно сопротивляться давлению, поднял голову и прямо посмотрел на патриарха клана Сун.
— Какие же преступления совершил Черногроб?! — спросил он медленно и холодно, его стальная воля пульсировала, а кровавая ци вздымалась.
— Это место кровавого дитя Средней Вершины принадлежит либо Сун Цзюньвань, либо Сюэмэй, — ответил спокойно патриарх клана Сун. — Что бы ни случилось, если кто-то кроме них завладеет этим титулом, то ему ничего не останется, кроме как вернуть его! Ты присвоил то, что тебе не принадлежит! Я заберу у тебя этот титул, и ты подчинишься.
— Я, Черногроб, служу секте верой и правдой. Я выполнил для неё бессчётное множество достойных награды служб. Если при этом мне нельзя владеть всего лишь каким-то титулом кровавого дитя, так тому и быть. Вы хотите его забрать? Что ж, я не могу вас остановить, но… даже не думайте, что я подчинюсь!
Хотя Бай Сяочунь и переживал, но он мог читать между строк. Если бы патриарх действительно хотел лишить его титула, то он бы не стал тратить время на болтовню. Достаточно было просто убить его. Однако то, что патриарх клана Сун так долго говорил с ним, означало, что он на самом деле вовсе не хочет забирать у него титул кровавого дитя. По правде говоря, этот титул нельзя было так просто дать или забрать. Бай Сяочуню пришлось бы сначала умереть, а потом через какое-то определённое время можно было бы дать возможность подняться новому кровавому дитя. Именно поэтому на Средней Вершине так долго не было кровавого дитя. Помня об этом, Бай Сяочунь стоял с видом нерушимой решимости. Патриарх клана Сун посмотрел на Бай Сяочуня, а потом холодно хмыкнул.
— А эта девчонка Цзюньвань слишком хорошо меня знает, определённо она тебя кое-чему успела научить. Я прав?
Бай Сяочунь моргнул, но ничего не ответил. Патриарх клана Сун махнул рукавом и поднялся на ноги на своём каменном пьедестале.
— Черногроб, согласен ли ты стать для меня приёмным сыном и признать меня своим приёмным отцом?
Несмотря на равнодушный голос, это было произнесено так громко, что пещера бессмертного чуть не взорвалась. Бай Сяочунь оказался потрясён словами патриарха до глубины души. Несмотря на большую разницу в возрасте между ними, Бай Сяочунь осознавал, что у патриарха нет намерений ему навредить, напротив, он считает его очень важным для секты и клана. Сердце Бай Сяочуня наполнилось множеством сложных и противоречивых чувств. Какое-то время он просто молча стоял. Потом он посмотрел патриарху в глаза, соединил руки и низко поклонился.
— Черногроб приветствует вас, отец.
На мрачном лице патриарха клана Сун наметилась улыбка, по которой можно было догадаться о его одобрении Бай Сяочуня. По правде говоря, ему было не столь важно, кто именно станет кровавым дитя. Главное, чтобы он обладал сильным характером и был близок с кланом Сун. Кровавые дитя являлись лицом секты Кровавого Потока и воплощали мощь горных вершин. В предстоящей войне они становились очень важными фигурами для секты в целом.
Патриархи уже давно следили за действиями Черногроба. Хотя у них до сих пор остались подозрения о том, как ему всё это удалось, но они всё равно были им очень довольны. Особенно это касалось его поразительных навыков в Дао медицины. Единственное, что им не нравилось в Черногробе, — его основа культивации. Он обладал только смертным Дао возведения основания, а это была слабость, делающая затруднительным будущий рост.
— Мы на грани войны. Если ты будешь хорошо сражаться, то я обсужу вопрос с другими патриархами. Возможно, мы сможем при помощи попирающего небеса метода переформировать твоё духовное море. Хотя такое не сделаешь за один день, но мы сможем помочь тебе достичь формирования ядра даже со смертным Дао. Если ты достигнешь формирования ядра, то станешь кровавой звездой. Ну, а чего ты сможешь достичь в итоге, будет зависеть только от твоей собственной удачи. Не могу наверняка угадать, что случится, но, учитывая, насколько ты удачлив, возможно, ты сможешь пойти своим собственным путём.
После этого он махнул правой рукой, и появилась пурпурная лампа размером с кулак, которая подлетела и зависла в воздухе рядом с Бай Сяочунем. Слегка смягчившимся голосом патриарх клана Сун произнёс:
— Раз ты теперь мой приёмный сын, я дарю это тебе. Она поможет сохранить твою жизнь. Эту магическую лампу я использовал давным-давно. Она может испускать кровавое пламя, способное сжечь всё и вся. Это сопоставимо с атакой культиватора формирования ядра.
Бай Сяочунь посмотрел на пурпурную лампу и сразу же смог определить, что патриарх клана Сун очень ценил её. Когда он взял её в руки, то ощутил, как от неё распространилось тепло. Лампа также слегка светилась, отчего сразу же казалась непростой. В то же время от неё исходило острое ощущение опасности, от которого Бай Сяочуню казалось, что он смотрит на бушующий огонь. Этот подарок патриарха как нельзя лучше показывал, что он на самом деле рассматривает его как своего приёмного сына. Хотя Бай Сяочунь обрадовался такому подарку, его чувства стали ещё запутаннее.
