– Надо сходить на кладбище и проверить старуху, – чокаясь с другом, сказал Вадим.

– Проверим, только допьём, – сказал Ерёма и опрокинул содержимое стакана в рот. Крякнув, спросил:

– Ещё водка есть?

Вадим помотал головой, мол, нет, и тоже выпил. Ещё немного поговорив, они отправились на кладбище, чтобы проверить старуху, жива та или нет.

– Тетрадь у тебя с собой? – посмотрел на Вадима Еремей.

– Дома спрятал.

– Надо её отдать, а то ведьма ещё что-нибудь натворит.

– Я поговорю с ней, – поспешил Вадим за кузнецом.

Через пятнадцать минут, меся ногами грязь, они подошли к дому бабки Евдохи и, дождавшись ответа на стук в дверь, вошли. Та сидела за столом, а перед ней стояла догорающая чёрная свеча. Странный запах, ударивший вошедшим в нос, витал повсюду.

– Я тебя ждала, – посмотрела она на Вадима, – подумал насчёт тетради?

Кузнец взглянул на друга, но говорить ничего не стал.

– Подумал, – сказал Вадим, – но у меня есть одна просьба.

– Какая ещё просьба? – выкрикнула старуха.

– Я отдам тебе эту тетрадь…

– По доброй воле, – перебила его ведьма, – из рук в руки.

– Да, – повысил голос Вадим, – но с одним условием. Ты навсегда покинешь нашу деревню и больше никогда, я повторяю, никогда сюда не вернёшься.

– А если я обману?

– Тогда ты тоже сгоришь.

– Надо подумать, – произнесла ведьма. Но Вадим её перебил:

– Здесь тебе делать нечего. Бери тетрадь и уматывай по добру, по здорову из моей деревни… А то я применю другие меры.

– Не пугай, я пуганная.

– Я тебя не пугаю, ведьма! – выкрикнул Вадим в лицо старухе. – Через час придёшь за тетрадью, а вечером, чтобы тебя здесь не было. И не думай, что я шучу. – Он развернулся и вышел из дома, хлопнув на прощание дверью, да так сильно, что та чуть не слетела с петель. Кузнец, видя такую картину, поспешил следом.

– Всё, Ерёма, иди к себе, я потом приду, – произнёс на улице Вадим и зашагал к своему дому. – Надо подготовиться к встрече. – Кузнец, так и не проронив ни слова, поплёлся домой, временами поворачивая голову и поглядывая то на удаляющегося друга, то на дом бабки Евдохи.

Ровно через час, бабка не стучась, вошла в дом. Вадим её уже ждал, тетрадь лежала перед ним на столе:

– Проходи и садись.

Та подошла и остановилась, но садиться не стала, поглядывая то на тетрадь, то на хозяина.

– Мы договорились? – посмотрел он на неё, – я тебе тетрадь, а ты навсегда покидаешь деревню.

– Да, я тебя поняла и всё сделаю, как ты хочешь.

– Запомни, ведьма, раз и навсегда. Вернёшься – сгоришь. Я это прочитал в тетради.

– Как ты это сделал?

– Не скажу. Но обманывать не советую. Всё, бери тетрадь.

Вадим поднялся, взял тетрадь в левую руку, верхом вниз. Старуха уставилась на него. «Видно, не обманул и правда как-то прочитал мёртвый язык», подумала бабка Евдоха, но вслух ничего не сказала.

– Я передаю эту тетрадь по своей воле и с добрыми намереньями в чужие руки, не из нашего рода, – произнёс Вадим, – но с одной оговоркой. Если этот человек обманет и вернётся, то гореть ему синим пламенем.

– Я беру её по доброте, а не по злобе, со всеми договорённостями, – ответила ведьма. – И выполню всё, что мне велено хозяином.

Вадим протянул тетрадь, старуха нежно взяла её, как положено, левой рукой и три раза поклонилась. Первый раз хозяину, второй раз на восток, где восходит солнце и третий раз на запад, где оно садится. И не прощаясь, ушла.

Через час она покинула деревню и больше её не видели. Что с ней в дальнейшем случилось, никто не знал… Только после её ухода в деревне прекратились странные смерти. Нет, люди, конечно, умирали, но только своей, естественной смертью.

Через неделю, поправив могилу родителей и похоронив убитого мужчину, найденного в сарае (его так никто и не опознал), Вадим простился с Ерёмой и уехал обратно в город.

А через полгода на имя Вадима пришла телеграмма. «У нас всё хорошо. Спасибо за помощь. Еремей».

Конец.

Дело о похищении из ночного клуба.

С самого утра небо затянуло тёмно-синими, почти чёрными тучами, и повалил снег. За какой-то час его выпало столько, что замело все улицы города, хоть бросай машину и надевай лыжи. Снегоуборочная техника работала в авральном режиме, но толку от этого было не много. По улицам тянулись такие пробки, что добраться до работы легче было пешком. Автобусы и маршрутные такси были переполнены, ведь рабочий день никто не отменял. Вот, и толкался, матерясь почём зря, портя себе и другим настроение, народ, чтобы только попасть в транспорт, не остаться на остановке в ожидании следующего – придёт ли он или где-нибудь застрянет, никто не знал.

В этой же очереди толкался и Вадим Шведов. Свою Хонду он даже не стал раскапывать, бесполезно. По таким пробкам ему на работу и к обеду не добраться. Вот, и решил он не мучить машину, а спокойно прокатиться на автобусе. Да не тут-то было, в него сперва надо было попасть. И Шведов уже тридцать минут маялся на остановке, хорошо хоть было не холодно… Но в без десяти восемь автобуса всё ещё не было. «Хорошо, что пятница, и срочных дел нет», думал Вадим, топчась на остановке.

Промаявшись ещё минут десять, он увидел выезжающий из-за поворота автобус и приготовился к штурму. Народ тоже вдруг ожил и зашевелился. Но дождаться – это одно, а попасть внутрь – совсем другое. С божьей помощью и благодаря работе локтей Вадим оказался внутри. Двери закрылись, и автобус тронулся, оставив на остановке матерившихся граждан, которым не посчастливилось.

Через сорок минут Вадим «благополучно» покинул переполненный автобус: замок на куртке был разорван, а ноги оттоптаны.

– Ноги, чёрт с ними, пройдут, а замок придётся менять, – ворчал он, подходя к незаметному зданию из красного кирпича, где располагалась их контора. На железной двери, маскирующейся под деревянную, не было никакой вывески, во избежание привлечения любопытных. Как говорится, «меньше знаешь – крепче спишь». Возле центрального входа Вадим увидел чёрный Мерседес с тонированными стёклами.

– Что за гости к нам пожаловали? – поинтересовался он на проходной у Петровича.

– К Сергеичу, – буркнул тот, жуя бутерброд с колбасой.

– Ладно, пойду к себе, понадоблюсь, вызовет, – Вадим посмотрел на бутерброд, – ребята здесь?

– Здесь, – не переставая жевать, ответил Петрович уже вслед поднимающему по лестнице капитану.

Не успел Вадим зайти в кабинет, как раздался звонок. Подскочив к телефону, он поднял трубку:

– Капитан Шведов.

– Вадим, зайди, – произнёс полковник Сергеев и положил трубку.

– Началось в колхозе утро, пастух баранов собирает, – вешая куртку в шкаф, промычал капитан. – Думал, пятница, отдохну, так нет…

В кабинете начальника уже был посетитель – лысый, как колобок, пожилой мужчина в строгом костюме малинового цвета.

– Проходи, капитан, садись, – полковник показал на стул напротив импозантного посетителя, похожего то ли на бизнесмена, то ли на большого начальника.

– К нам обратился за помощью…, – начал полковник, но гость его остановил:

– Обойдёмся без фамилий.

– Понял. Так вот, Вадим, этому человеку нужна наша помощь.

– Я слушаю, – посмотрел капитан на полковника, а потом на посетителя, тот поглядывал на Сергеева.

– Говори, ему можно доверять, – поднялся хозяин кабинета и подошёл к шкафу, где у него стоял превосходный коньяк «для избранного контингента», точнее, для начальства и таких вот гостей. Лысый ещё раз крякнул, прочищая горло, и заговорил:

– У меня пропала дочь. Любимая единственная моя дочь, Сергей, и я не знаю, куда мне ещё обратиться.

Полковник достал бутылку коньяка и три стопки. Пока он наливал, мужчина молчал, внимательно наблюдая, как стопки наполняются коньяком.