— Повелитель, приготовления закончены, — вкрадчиво прошелестел Казн’тун. Присланный самими Просветителями колдун верно служил Скайуокеру. Собственно, другого выбора у него и не было. Прекрасно осведомленный о нравах слуг Тзинча, Люк недолго думая связал посланника чарами подчинения. Любая попытка предательства имела бы для Казн’туна самые печальные последствия.
— Тогда приступим, — Скайуокер подхватил посох и решительно направился к выходу.
Под ритуальный зал был отведен огромный отсек, входить в который без высочайшего дозволения запрещалось под страхом смерти. Всякий, кто имел глупость нарушить запрет, заканчивал свою жизнь здесь же, на алтаре. Черные знамена Хаоса украшали стены, а на полу были высечены молитвы на Темном языке. Огромный алтарь представлял собой статую Повелителя Перемен — Высшего демона Тзинча. На его вытянутых руках покоилась каменная плита, на которой расстались с жизнью очень и очень многие. И еще многим лишь предстояло с ней расстаться.
Зал был забит сектантами, которые пели молитвы своему богу, призывая того даровать им хотя бы толику своей силы. Скайуокер совершенно не обращал на них внимания. Их жизни не представляли для него никакого интереса, и он мог пожертвовать ими всеми сию секунду. Куда больше чернокнижника интересовали клетки с рабами, которым сегодня предстояло лечь на алтарь и пожертвовать свою душу Тзинчу. Они станут той платой, которую Люк собирался преподнести Изменяющему Пути.
— Ну что же, приступим, — клетка распахнулась, и первый раб, истошно вопящий и отбивающийся, был уложен на алтарь и прикован цепями. Люк склонился над ним и улыбнулся, отчего несчастный заорал еще громче. — Возрадуйся, сегодня ты послужишь великому делу.
Кровь текла рекой, а воздух искрился от варпа. Все новые жертвы ложились на алтарь, и все больше силы собиралось вокруг «Ловца Душ». Жители Бисса, подняв глаза к небесам, наблюдали удивительное явление — странное сияние, бурлящее красками и завораживающее своей чуждой красотой. Оно полностью заполнило небо, воздух, пропитало землю, просачиваясь повсюду. Проникая в недра планеты.
Где-то там, в тайных лабораториях, варп прикоснулся к первым клонам, начиная медленно их изменять. Искажать. Жители Бисса так и не поняли, что случилось, и истина так осталась им неведома. Высоко же над ним, Люк смотрел, как сила Хаоса окутывает планету. Уже скоро Палпатин познает все прелести пыток, которыми в совершенстве овладела мать чернокнижника. А затем он к нему придет смерть — когда Вейдер вырвет ему сердце. И тогда месть Скайуокера свершится.
Палпатин подстраховался на случай своей гибели. Его дух переселится в одного из выращенных клонов, вновь даруя ситху жизнь. И вот здесь его будет ждать сюрприз. Вместо жизни в новом сильном теле — жалкое существование в теле Отродья Хаоса под вечной властью Скайуокера. Но не безмозглым уродом, нет. Это слишком просто и даже гуманно. Разум Палпатина сохранится, но он будет полностью лишен контроля над своим новым телом. По мнению Люка, вполне достойная кара для того, кто грезит властью. Разве есть наказание хуже для правителя, чем самому стать рабом?
Замерев перед обзорным иллюминатором, Люк улыбнулся, и при виде этого оскала многим офицерам стало плохо.
— Моя месть только началась, Лея, — прошептал Скайуокер. — И длиться она будет вечно. Надеюсь, тебе понравится.
========== Противостояние ==========
Чудовищный водоворот Силы кружился вокруг дворца, и даже самые бесчувственные из разумных чувствовали ее бурлящую мощь. Вихрь Тьмы вздымался к небесам, беря свое начало от одного-единственного человека. Облаченный в черный балахон Император Палпатин сидел в кресле, призывая всю мощь Темной Стороны, в надежде скинуть путы, охватившие его разум. Крючьями вцепившись в его душу, они годами искажали восприятие могущественного ситха, заставляя вести себя так, как бы он никогда не поступил.
Лицо Палпатина было искажено от боли, а пот градом катился по лбу, капал с кончика носа и жег глаза. Но ситх был упрям. Чего-чего, а терпения ему было не занимать. Он знал, что уже сейчас Вейдер разворачивает свой корабль и берет курс на Корусант. Знал, что изменница Падме забилась под кровать, осознавая, что ее планы рухнули в одночасье. Знал, что выродок-сынок этой парочки, Люк, скорее всего, в ярости крушит все, что только попадается ему на глаза.
Палпатину было плевать. Сегодня его разум обретет свободу, которой был так долго лишен. В какой момент что-то пошло не так? С какого времени Император стал отдавать приказы, попахивающие безумием? Как давно идут разговоры о том, что захвативший власть ситх тронулся умом и его давно пора пустить в расход? Он не знал. Упустил тот момент, когда неведомый враг поднял голову и начал действовать. Непредсказуемый, далекий от понимания и бесконечно жестокий — он запустил свои щупальца повсюду, проникнув даже в Императорский дворец.
Палаптина оправдывало лишь одно — враг умело скрывал свое присутствие и до поры не совал носа в Республику, столетиями оставаясь в тени. И все это время он действовал. Теперь Сидиусу становилось понятно, почему многие авантюры ситхов удавалось воплотить в жизнь. Они считали это покровительством Силы, на деле же все это время они играли на руку Просветителям, а те только рады были «помочь». Рейды пиратов, союзы с врагами Республики, разложение в Ордене и повальная коррупция в Сенате. Да, ситхи немало постарались, чтобы ослабить своих врагов, но они даже не подозревали, что все это время им помогали из тени, чтобы в один прекрасный день нанести чудовищный по своей силе удар.
Трещины проложили путь по мраморному полу, изуродовали стол из драгоценных пород, а затем, покинув пределы кабинета, двинулись по коридорам дворца. Сооружение, построенное с учетом любой ситуации, не могло выдержать мощи своего хозяина, чья Сила бушевала подобно шторму. Ситх чувствовал, как шаг за шагом его разум обретает свободу и ясность, которых он был так долго лишен.
— Спокойствие — ложь, есть только страсть, — прошептал Палпатин, призывая к себе на помощь всю отпущенную ему ненависть.
— Страсть дает мне силу, — силу освободиться от чужого влияния. Силу, что позволит ему вернуть самого себя.
— С Силой я обретаю Власть, — власть вершить как чужие судьбы, так и свою собственную. Слишком долго он был марионеткой. Пришла пора вновь стать кукловодом.
— Власть дает мне Победу, — с каждым словом голос становился громче и тверже. Уверенность в собственных силах росла с каждым мигом, и вместо старой развалины со сгнившими мозгами в кресле снова сидел Император.
— Победа разрывает мои оковы, — последние остатки чужого влияния растворяются в бурлящем потоки Силы, глаза ситха вновь полыхают мощью. Разумной, расчетливой. Опасной.
— И Великая Сила освобождает меня, — бурлящий океан стихал, волны Силы угасали, а Дарт Сидиус с облегчением откинулся на спинку кресла. У него получилось.
— Мой Император, какие будут приказания? — гвардеец припал на одно колено, ожидая распоряжений. Пусть его лицо и было закрыто глухим шлемом, но Палпатин все равно знал, что преданный ему воин улыбается.
— Схватите и убейте Падме Наберри, — приказал ситх. — Действуйте быстро и без колебаний — эта тварь очень опасна. — Дождавшись, когда гвардеец удалится, Палпатин взял в руки сейбер. — А я пока подготовлюсь к встрече. Моему бывшему ученику предстоит усвоить последний урок.
***
«Истец», Звездный Разрушитель класса «Император II», вырвался из гиперпространства и держал курс на Корусант, когда взвыл сигнал тревоги. Системы Разрушителя обнаружили, что его взяли на прицел находящиеся на орбите Имперской столицы корабли. Не привыкший к подобным встречам экипаж «Истца» удивленно смотрел на Лорда Вейдера, который разве что не позеленел от злости. Глаза Главнокомандующего полыхали ярче двигателей корабля, пальцы рук были сжаты да хруста, а длинные локоны шевелились, словно по мостику гулял легкий ветер.
— С вами говорит капитан Пеллеон, Звездный Разрушитель «Химера», — раздалось по каналу связи. — Согласно воле Императора Палпатина, приказываю вам немедленно лечь в дрейф и отключить двигатели. Любая попытка неповиновения будет расценена как акт агрессии со всеми вытекающими последствиями. Проще говоря, мы вас уничтожим.
