- Мерлин, – простонал Забини, – и я пытался тебя… а ты простил?

- Ой, вот только не надо опять об этом. Забыли.

В дверь постучали и мальчишки впустили Драко.

- Гарри, там декан тебя искал, – подмигнул он Поттеру.

- Ну, ладно, пойду я, – притворно вздохнул Гарри и пошел к Северусу.

Рон сидел в своей комнате на своей кровати и рыдал. Если бы у него спросили, он не смог бы объяснить причину этого безудержного плача. Просто, когда он представлял, что его Хозяин утонул, то слезы сами начинали течь по лицу, а из горла вырывались всхлипы. И дело было не в том, что он полюбил своего Хозяина, хотя и не без этого. Он в свои шестнадцать именно рядом с Поттером впервые почувствовал, что это такое – когда о тебе заботятся. Когда кому-то небезразлично, как он себя чувствует, где он спит, во что одет, как учится. Рон впервые в жизни – и это при наличии родителей – осознал себя важным для кого-то. И пусть Гарри не нежничал с ним, но именно этот юноша дал ту заботу, в которой так нуждался Уизли.

Рон заметил, что его ошейник стал медленно, но верно меняться. И если раньше он выглядел широкой кожаной полосой, то сейчас хоть ширина и осталась прежней, но вот материал напоминал скорее плотную, прошитую в несколько раз, ткань. И Рон очень боялся остаться без этого ошейника. Не хотел возвращаться к родителям, которых он не волновал. Не хотел опять жить в доме, похожем на сарай. Не хотел опять слушать бестолковые нравоучения матери, которая – при всей ее показной заботе – никогда не интересовалась своими детьми по-настоящему.

Гарри прошел через его комнату и скрылся за дверью. Рон с тоской смотрел ему вслед, понимая, что не имеет права ни на что претендовать, но в душе крепла уверенность в том, что с Хозяином просто необходимо поговорить.

Гарри заметил зареванное лицо Рона и, взяв у Северуса успокоительное зелье, вернулся к нему в комнату. Рон свернулся калачиком на постели, представляя собой вид вселенской скорби. Гарри сел рядом с ним, погладил рыжие вихры и втиснул в сжатый кулак фиал с зельем.

- Хозяин, – голос был хриплым, а в глазах плескались слезы, – я хотел… мне нужно… можно с вами поговорить?

- Ронни, сейчас у меня совсем нет времени, но я обещаю, что завтра мы с тобой поговорим, – успокаивал его Гарри, – а сейчас выпей зелье и ложись спать. Хорошо?

- Хорошо, Хозяин, – ответил Рон и опустошил фиал.

- Ну вот, я наконец-то освободился, – выдохнул Гарри, растекаясь амебкой в кресле, – можно и отдохнуть.

Северус на это только мстительно улыбнулся.

- Я на твоем месте не был бы в этом так уверен.

- Почему?

- А потому, что Грюм напросился сегодня ко мне в гости. А еще я хотел бы, чтобы ты мне кое-что объяснил.

- Что?

- Ты собираешься вот так просто забыть и простить этого недотепу Лонгботтома?

- Нет, конечно, но я не хочу, чтобы наш любимый бородач при этом присутствовал. Лонгботтомы связаны вассальной клятвой с Певереллами, так что от наказания они не уйдут, ни Невилл, ни его бабка.

- Слава Мерлину! Я уж было подумал, что ты решил их простить.

Резкий стук прервал их разговор. Северус пошел открывать дверь, а Гарри метнулся в спальню за мантией-невидимкой.

Комментарий к Глава 19. Плюшки, пряники и тапки оставлять ниже:)

====== Глава 20. ======

Гарри сидел в углу гостиной на кушетке и пытался не ржать в голос. Хотя эти два пьянчужки сейчас бы и мантикору рядом с собой не заметили. Так что его похрюкивания в кулак и смех в мантию остались тайной, по крайней мере, для Грюма. Северус же иногда кидал недовольные взгляды в угол, где сидел Гарри. Снейп бесился от того, что Гарри слышит эти глупые пьяные разговоры, сальные шуточки и воспоминания о былых подвигах и похождениях, коих Аластор помнит непозволительно много. После победы над Темным Лордом аврор признал заслуги Снейпа и теперь общался с ним как со старинным другом.

Зелье-проявитель было влито в каждую бутылку, и Грюм точно получил свою дозу. Наконец наговорившись и попытавшись выведать у Снейпа, впрочем, безрезультатно, хоть какую-нибудь информацию о Жнеце, Аластор засобирался к себе. Северус по доброте душевной дал ему с собой фиал антипохмельного и даже проводил его до дверей. Гарри прошмыгнул первым в комнату, которую занимал мракоборец, и занял дальний пустой угол, а Грюм, содрав с себя мантию и рубашку, упал лицом в подушку. Гарри подумал, что все – осталось чуть-чуть подождать и Аластор уснет, но не тут-то было. Тот перевернулся на кровати, вытащил палочку и стал очень медленно и очень внятно произносить одно заклинание за другим. Тут были и выявляющие постороннее присутствие, и запирающие, и защитные, и еще куча таких, о которых Поттер даже не слышал. Все-таки паранойя – это неизлечимо! Наконец последнее заклинание было произнесено, и Аластор провалился в сон. Гарри так понял, что и заклинания тот произносил на чистом автопилоте. А еще Грюм запирался не только от внешнего проникновения, но и от несанкционированного открытия двери изнутри. Гарри надеялся, что ему удастся выбраться из комнат Грюма. Он даже представить боялся, как Северус будет переживать, если он не появится в ближайшее время.

В малой гостиной «Каменного острова» шел скандал, причем создавалось впечатление, что ссорятся супруги с многолетним стажем. А на самом деле это выясняли отношения Люциус Малфой и Марволо Реддл.

- Ты поставил нам всем клейма, как рабам! Ты себе хоть представляешь, чего мне стоило скрывать все это годами?! Ты – напыщенный самовлюбленный индюк! – волосы блондина разметались, серые глаза горели, а голос срывался на рычание.

- Что, Лютик, поумнел наконец-то?! – шипел в ответ призрак бывшего Темного Лорда, – что же ты не возмущался тогда, когда я ставил эти метки? Я же прекрасно помню, как ты с Беллой едва не подрался за право быть первым из вашего набора!

- Я не знал, что это рабское клеймо! – возмутился лорд Малфой.

- Ты же не плебей, ты должен был хотя бы поинтересоваться, что к чему.

- И как ты себе это представляешь? М? – с издевкой протянул Люциус. – Уважаемый Лорд Волдеморт, а вы нас чисто случайно не рабами надумали сделать? Так что ли?

- Да хотя бы и так! – прошипел Марволо.

- А ты бы что ответил? Авада Кедавра или Круциатусом бы обошлись?

- Все! – положил конец спору Марволо. – Толку об этом теперь говорить, нужно исправлять.

- Как?

- Метки снимать, но для этого еще меня собрать нужно и оживить, а это уже к Поттеру.

- Долго тебе еще?

- Два крестража осталось, – подсчитал Марволо, – это еще год.

- Долго, а раньше никак нельзя? Просто до выборов осталось всего ничего, а я хотел в этот раз баллотироваться. Сам знаешь, с некоторых пор кандидатов на пост проверяют на все подряд и предплечья смотрят.

- Если бы была моя кровь, то Гарри смог бы снять метки, – постукивая по подбородку, ответил Марволо, – но я слишком боялся…

- Допустим, у меня есть немного твоей крови, – протянул Малфой.

- Откуда?! Ты – сукин сын! Я тебя… вот только Поттер оживит… Ты у меня попляшешь, павлин ощипанный!!!

- Не нужно оскорблять мою маменьку! Я точно знаю, что она была человеком! – зашипел в ответ Люциус. – Сам же только что мечтал о том, что – была бы кровь!

- Откуда она у тебя?! – призрак надвигался на Малфоя.

- Не нужно меня пугать! Что ты мне можешь сделать в таком-то состоянии?! – усмехнулся Малфой, припоминая слова Марволо.

- Последний раз спрашиваю, откуда?!

Люциус тряхнул волосами и с вызовом уставился на Марволо. Тот, недолго думая, просочился сквозь тело Малфоя, вызывая у него такое чувство, будто замерзло все внутри до самого основания.

- Ублюдок, – выдохнул Малфой, ежась от неприятных ощущений.

- Неправда, моя МАМЕНЬКА, – он выделил слово голосом, – таки была замужем за моим папенькой. А теперь рассказывай – откуда у тебя моя кровь.

Люциус сел в кресло и, пользуясь гостеприимством Поттера, налил себе коньяк.