– Тебе придется в конце концов признаться, что ты ни с кем не встречаешься, – мрачно заявил Люк.

Эбби понимала, что когда-нибудь ей придется объявить об их расставании. Она могла бы даже написать в своем блоге пару советов, как правильно разорвать отношения. Но не признаваться же ей в том, что она до сих пор одна и у нее никогда не было секса.

– Неужели ты не понимаешь? Мне нужно, чтобы кто-то притворился моим женихом, чтобы я могла порвать с ним. Потом я найду себе кого-нибудь настоящего. Может быть, попытаюсь применить что-нибудь из собственных советов по поводу того, как вести себя на свиданиях. Но сначала мне нужно появиться на этом балу.

Люк закатил глаза и, открыв дверь гостиной, многозначительно посмотрел на Эбби.

– Прошу прощения, но меня ждет работа.

– Люк, пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, помоги мне. Всего пару часиков. Ты сможешь уйти раньше, если захочешь. Никто ничего не заподозрит. Только подумай о бедных маленьких детишках, которым ты поможешь. Ты в буквальном смысле изменишь их жизнь, если два часа побудешь моим женихом.

Он посмотрел на нее таким долгим взглядом, что она мысленно начала сочинять заявление об уходе. Но потом Люк вздохнул и нехотя кивнул:

– Ладно. Твоя взяла. Но только на два часа. И впредь не проси меня ни о чем подобном.

Эбби охватила такая радость, что она с трудом сдержалась, чтобы не броситься ему на шею и не расцеловать, чего ей очень хотелось.

– Хорошо. Хорошо. Конечно же. Ты мне нужен всего на один вечер. Клянусь.

Они быстро обсудили детали завтрашнего вечера, и Люк проводил ее до дверей.

– И еще одно, – буркнул он, и Эбби вопросительно вскинула бровь. – Я притворюсь тем, кого на самом деле не существует, но на большее можешь не рассчитывать. Понятно?

Эбби не могла понять, на что он намекает.

– Надеюсь, ты не думаешь, что я на самом деле хочу, чтобы ты женился на мне, потому что это просто нелепо.

– Рад слышать, – мрачно кивнул Люк и добавил: – До завтра, Золушка.

Закрыв дверь за Эбби, Люк громко выругался. Черт бы побрал эту девицу. Как ей удалось уговорить его согласиться на эту аферу? Может, она околдовала его? Люк не ходил на балы. Не посещал вечеринки. И даже не ужинал в ресторанах, делая исключения только ради деловых ужинов.

И уж точно он не ходил на свидания.

После смерти Кимберли Люк не стремился завязывать новые отношения. Хотя иногда ему хотелось найти себе кого-нибудь, но он быстро подавлял это желание. Люк считал себя безнадежным в плане отношений с девушками. Взять хотя бы ту же Кимберли. А ведь он старался, потому что с таким отцом, который менял любовниц как перчатки, ему хотелось доказать себе, что он слеплен из другого теста. Но попытки стать хорошим партнером для Кимберли не увенчались успехом, и Люк не чувствовал себя готовым переводить их отношения на новый уровень. Кимберли несколько раз в неделю оставалась у него на ночь и даже перевезла к нему некоторые из своих вещей и туалетных принадлежностей, но ему не хотелось, чтобы она переезжала к нему насовсем. Люк не имел ничего против брака и понимал, что однажды обязательно женится, если встретит подходящего человека.

Время показало, что Кимберли не была тем самым человеком, но через несколько часов после того, как он порвал с ней, она погибла.

И теперь при мысли о том, чтобы снова с кем-то встречаться, Люку становилось дурно. Казалось, что ему на шею забрасывают петлю и затягивают ее все туже и туже.

А что касается Эбби… Что ж, с ее стороны было очень мило заглянуть к нему, чтобы справиться о его самочувствии. И Люк испытывал благодарность за то, что она не стала пугать его мать и сестру тем, что он якобы «пил». Эбби в тот раз заехала, чтобы отдать вещи Эллы, которые та забыла у нее накануне. Люк жалел, что почти ничего не помнил о том вечере, но дни рождения Кимберли всегда проходили тяжело и вызывали у него приступы сильной головной боли. Всегда. Он вернулся от родителей Кимберли, которые приготовили торт со свечами и даже подарки для своей дочери, которые она никогда не откроет.

Они всегда приглашали его, и он всегда ехал из чувства уважения. Долга.

И вины.

Люк жалел, что открыл дверь Эбби. Прошло всего полчаса, как он вернулся домой и по глупости выпил полбокала вина, чтобы немного расслабиться, но тут на его голову, подобно кувалде, обрушилась сильнейшая мигрень.

Но он хорошо помнил, как Эбби появилась на его пороге с лучезарной улыбкой, которая отсвечивала в ее изумительных ярких глазах, и посмотрела на него снизу вверх подобно миленькому спаниелю.

А еще Люк помнил ее губы.

Он ни на секунду не забывал их. Даже если бы его погрузили на сто лет в искусственную кому, он бы все равно помнил их. Боже правый, что они с ним творили… Люка все время тянуло посмотреть на эти пухлые губы. И он постоянно представлял, что произойдет, если прильнет к чувственному рту Эбби, черт бы его побрал. Люк злился, потому что мыслями о поцелуе дело не заканчивалось, и он начинал думать о близости. С ней.

Что было просто недопустимо, потому что она считалась лучшей подругой его младшей сестры.

Люк страшился новых отношений и не собирался пересекать эту черту.

Да и как он мог расслабиться рядом с другим человеком, если до сих пор не пришел в себя после трагической гибели Кимберли? Ведь то, что он не любил ее, еще не значило, что он не сожалел о ее смерти. Каждый божий день Люк думал о тех вещах, которые больше недоступны ей, и о Питере и Тане, ее родителях, чью потерю он никогда не сможет возместить.

Он не хотел еще раз пережить подобное и решил избегать серьезных отношений, чтобы не причинить никому боли.

Но что ему делать с Эбби?

Люк смутно помнил, как в тот вечер ее каштановые волосы щекотали ему лицо, когда он положил ей свою раскалывающуюся голову на плечо. Волосы Эбби пахли весенними цветами, а ее прикосновения…

Люк не мог сказать с уверенностью, кто к кому притронулся первым, но какая разница. Важно то, что Люк не мог забыть, что он почувствовал, прикоснувшись к ее коже, нежной, словно лепесток цветка магнолии. А на носу Эбби он заметил россыпь крошечных веснушек, которые напомнили ему шоколадную крошку на пенке капучино.

Может, он и не поцеловал ее, но прекрасно помнил, что ему очень хотелось прильнуть к ее губам. Разве можно было забыть такой чувственный рот, с мигренью или без нее? Люк только и думал о нем и представлял, как держит Эбби в своих объятиях, как ласкает и целует ее.

И разрази его гром, занимается с ней любовью.

Люк не мог сказать точно, почему все-таки согласился сыграть роль ее жениха. Хотя… Слезы Эбби пробудили в нем какое-то чувство тревоги. Ему вдруг стало страшно, что она расстроится и пойдет и сделает какую-нибудь глупость…

Но нет. Эбби была не такой, как Кимберли. Она отличалась прагматизмом и находчивостью, а еще несгибаемостью. Ее слезы были вполне уместными, если учесть, что этот бал мог стоить ей карьеры. Все, что требовалось от Люка, – это выкроить для Эбби два часа своего драгоценного времени, и он не возражал, что с него причитается, после того как полгода назад она повела себя словно сестра милосердия Флоренс Найтингейл.

Только Люк с трудом представлял, как будет справляться с ролью ее мистера Совершенство.

Эбби пыталась застегнуть молнию на своем вечернем платье, когда услышала, как к дому подъехал Люк. Она собрала подол платья и выскочила из спальни, чтобы открыть ему дверь. Эбби никогда раньше не видела Люка в смокинге. Даже в повседневной одежде он был настолько потрясающим, что своей внешностью мог остановить уличное движение. Но в смокинге он мог бы остановить воздушное. А может быть, даже космическое.

У Эбби перехватило дыхание, и она несколько раз тяжело сглотнула.

– П-привет… Я не могу застегнуть молнию. Не поможешь?

– Поворачивайся, – кивнул Люк, заходя в дом и закрывая за собой дверь.