– Она. Это была женщина.

Шарко отстранил собаку, оценив информацию, и бросил быстрый взгляд на коллегу.

– Расскажите мне о ней.

– Молодая, лет двадцать, на мой взгляд. Черные волосы и такая же косметика, черная помада, черные башмаки на толстенной подошве. Из готов, да. Говорила, что обожает черных кошек. Выглядела очень милой… Боже мой, жертвоприношения, вы говорите?

Шарко, нагнувшись, чтобы погладить собаку, которая опять пошла на приступ, начинал по-новому видеть ситуацию. Рамирес и девица, возможно, разделяли одни и те же бредовые идеи. Сатана, жертвоприношения. Он должен ее найти. И узнать, что она видела и слышала в ночь смерти Рамиреса. Коп продвигался по зыбучей трясине. Встретиться с девушкой во что бы то ни стало, пан или пропал. Как он поступит, если она что-то знает? Если она узнает его самого – или его голос? А еще Робийяр, который приклеился к нему как банный лист.

– Полагаю, она оставила вам свои координаты?

– Да, конечно. Удостоверение личности и выписка из домовой книги у нас обязательны.

Пять минут спустя копы получили имя и адрес: Мелани Мейер, Ванв.

Перед уходом Шарко наставил указательный палец на спаниеля:

– Этот пес… Я заеду за ним в конце дня. Я его забираю.

Вернувшись с пропускного пункта, Николя плечом открыл дверь в их кабинет: в каждой руке у него было по стаканчику кофе. Он поставил их перед Люси и Жаком Леваллуа, которые висели на телефоне.

– Ты нашел то, что я просил, в его выписках из счета? – тихонько спросил он у Леваллуа.

Тот утвердительно мотнул подбородком и наконец повесил трубку.

– Сначала две вещи. Во-первых, Маньен только что пришел и он в ярости из-за твоей ночной вылазки. Ты бы поосторожнее, ведь знаешь, он только и ждет любого повода, чтобы вцепиться тебе в глотку.

– Не те у него зубы. А во-вторых?

– Это звонили с проходной. Ги Демортье, баллистик, прибыл прямо за тобой. У него что-то важное для нас. Он поднимается.

Люси прислушалась. Баллистик? Почему он решил сам приехать? Что такого важного он хотел сообщить? Николя просматривал бумаги на столе коллеги:

– Ладно, скажи, что ты нарыл что-то конкретное.

– Нарыл.

Почувствовав, как взмокли ладони, Люси встала и подошла ближе. Двумя часами раньше Жак ввел ее в курс дела: просмотрев снимки с камер наблюдения, Николя обнаружил следы машины Рамиреса на пропускном пункте Сепо в ночь убийства в водонапорной башне. События набирали ход, и каждая новость, каждая поступившая информация была для Люси ударом ножа в живот.

Жак кивнул на банковские выписки.

– Я нашел интересное движение по счету тридцать первого августа и первого сентября, – заявил он. – Выплата была сделана с кредитки Рамиреса на пропускном пункте в Сепо. Сумма – шесть евро.

– Это соответствует въезду на А6 в районе Масси-Палезо, мы столько вчера заплатили с Франком. Значит, Рамирес ехал из дому, со стороны Лонжюмо… Что еще?

– У меня еще три интересные проплаты в ночь на первое сентября: одна в три часа двадцать одну минуту автодорожной компании, сумма – тридцать один евро сорок центов. Я проверил, это пропускной пункт в Шалон-сюр-Сон, а сумма соответствует оплате маршрута Гюржи – Шалон.

– Гюржи? Где это?

– Через Гюржи можно выехать на А6 приблизительно в тридцати километрах от Сепо. После этого еще одна сумма была снята в три часа пятьдесят минут на бензоколонке в Луане, маленьком городке километрах в сорока от Шалона.

Он вывел карту на монитор своего компьютера. В окрестностях города Луан – ничего, кроме деревенек и автострады А6 неподалеку. Совершив убийство, Рамирес уверенно двигался на юг.

– И последнее движение по счету – оплата на пропускном пункте в Масси, тоже первого сентября, в восемь тридцать одну, что соответствует стоимости обратного маршрута из Шалона.

Николя переварил в голове информацию и направился к огромной карте на стене:

– Так-так… Подводя итог тому, что ты рассказал: Рамирес выехал из дому тридцать первого августа вечером. На автостраду А6 он попал в районе Масси, съехав с нее в Сепо в двадцать три четырнадцать, чтобы пытать и убить свою жертву в водонапорной башне. Получается, жертва уже находилась в его грузовике, когда он уезжал из дому… Он хитер, раз после преступления решил не проезжать через тот же пункт: он делает крюк по полям и снова выбирается на А6 в Гюржи, чтобы запутать следы. Но он не возвращается на север, а направляется к Шалону, что в двухстах километрах к югу. Там он съезжает с шоссе и один-два часа остается где-то в тех местах…

Николя ткнул в отрезок шоссе у Шалона, потом повел указательным пальцем в сторону столицы:

– Дальше он возвращается к себе по А6, спокойно, поутру… Что ему нужно было в той дыре, в Луане?

– Может, жертва под пытками выдала ему какую-то информацию? – предположил Жак.

– Вот и я так думаю, да. И это требует немедленных действий.

Николя любил такие повороты в деле, когда начинают складываться первые кусочки пазла.

Баллистик Ги Демортье дважды постучал и зашел в помещение. Блестящий специалист, лет пятидесяти, он был одним из столпов баллистического отдела и отличался способностью в мгновение ока определять тип, дату изготовления и особенности оружия. В руке он держал скрученный рулон бумаг. Николя дружески кивнул ему, чтобы тот немного подождал, и закончил свой спич:

– Если Рамирес был убийцей из водонапорной башни, то кто убил Рамиреса? И как получилось, что из того же оружия? Означает ли это, что Джек использовал ствол самого Рамиреса, чтобы его же и прикончить?

С этими словами он пригласил баллистика подойти ближе.

– Вижу, вы говорите о пресловутом оружии, общем для двух убийств, и у вас с ним проблемы, что меня совсем не удивляет. У меня с ним тоже не складывается. Вернее, с боеприпасом.

Люси вернулась на свое место и села за компьютер. По спине струился холодный пот.

– Я со вчерашнего дня изучаю два отчета: тот, который составил я сам на основании пули, гильзы и выводов медэксперта относительно пороховых следов от выстрела, а также отчет жандармерии Дижона по делу тридцать первого августа. Я связался с их баллистиком, прежде чем пришел сюда поговорить с вами. Мы оба согласны: что-то здесь не то. Серьезная нестыковка.

Демортье протянул Николя два листка:

– Вот копии интересующих нас страниц. Я хотел переговорить с вами, потому что по телефону это трудно объяснить. Я постараюсь выражаться предельно ясно. Можно тут нарисовать в уголке доски?

– Давай…

Он взял фломастер и принялся чиркать. Жак присел на край своего стола, заинтригованный, Люси по-прежнему держалась в отдалении.

– Вот вид боеприпаса в разрезе. Грубо говоря, патрон состоит из пули, твердотопливного заряда, предназначенного для выброса пули, гильзы, в которую это все заключено, и запала, который поджигает порох после удара, производимого при нажатии на спусковой курок. Я могу подтвердить, что боеприпасы – пуля и гильза, – найденные в двух различных местах, действительно вылетели из оружия одного типа. Если говорить о происхождении, то есть о заводе, где были произведены данные боеприпасы, то мы выходим на нидерландского фабриканта. Это патроны марки «Люгер», а если точнее, «Sintox Action Luger». Разумеется, вы не думаете, что ваш убийца приобрел их непосредственно у производителя, нидерландские патроны можно найти в турецком оружии, закупленном в России и использованном ньюйоркцем в дебрях амазонских лесов… Следите за моей мыслью?

– Пока что да, – ответил Жак. – Это как наркотики. Рядовой торчок не отоваривается у Эль Чапо[26].

– Можно и так сказать. Ну а теперь представьте себе вашего человека, с той же обоймой в магазине и тем же оружием, пресловутым «Хеклер-Кох P30». Получается, что убийца один раз стреляет в жертву в Йонне, а второй – в жертву в Эсоне, и все это с интервалом в три недели.